Среди наших читателей есть несколько человек, для которых имена Андрей, Ромка, Инга и Оля - не просто имена. Некоторое время назад мы публиковали рассказ Михаила Старостина "Шесть недель юности". Это очень не простой рассказ и... В общем, если Вы ещё с нами, то есть предложение прогуляться по воспоминаниям. Туда, где зацепило и осталось рваной ра_ной. Чёрт..., там так тепло, душевно и искренне... и до сих пор шает...
Николай Лакутин
"
"
Утро. "Приора" выезжала из города. Андрей плавно вошёл на "круговое движение"...
Объездная… На Екат… На Челябу…
"Маякнул правым", сход с "кольца".
Справа остался "Весовой контроль".
Вперёд, на Запад.
Августовское солнце за спиной.
Перед капотом бежит собственная тень.
Размеренно гудит двигатель, и дорожная разметка мягко ложится под колеса. Рация включена на 15, "дальнобойном" канале.
Шипение эфирных шумов и назойливая реклама заправок и авторазборов. Время от времени переговоры водителей. Ему это привычно. Фон. Ощущение обыденности, успокаивает, не позволяет ожиданию и нетерпеливости взять верх.
Негромко играет музыка. "Наше радио".
Ещё километров двадцать, и радиостанции Кургана, будут уходить одна за одной в шумы, а после исчезнут, отсеченные шумоподавителем.
Андрей едет туда. Туда где он не был долгие годы.
Зачем?
Ответ покоится в глубине сознания, но он затянут зыбким песком забвения. Ему просто так хочется, можно считать что это каприз.
Светлый горб виадука. Перед ним знак "70". Сужение дороги до двух полос.
Андрей сбрасывает "газ", включает "третью" и со скоростью потока поднимается на вершину.
Впереди маячит фура. Андрей не приближается, водитель должен видеть его в зеркалах.
Спуск. Впереди расширение дороги, до двух полос в каждом направлении. Ближе, ближе…
Проскочили перекресток со второстепенной, конец ограничения скорости. Андрей перестраивается в левый ряд и набирает скорость. Фура остаётся в правом. Уверенно "втыкает" четвертую.
Вот он, оперативный простор. Дави педаль…
Чуть щурясь, Андрей смотрит вдаль.
"Наутилус Помпилиус", "Круговая порука".
– Тоже песня из 80-х, из того времени – Андрей говорит вслух, обращаясь сам к себе.
Он часто озвучивает свои мысли, когда ездит один. Наверно, что это не совсем нормально, но…
Vita est Via… двоякое толкование.
Жизнь-дорога.
Образ жизни…
Серая полоса асфальта.
Скорость…
Обороты…
Масло…
Запас хода…
Бак почти полный…
Температура за бортом…
Пальцы осторожно постукивают по оплётке, в такт музыке…
Встречный автомобиль дважды моргнул дальним.
Гайцы или микроволновка. Левая рука оторвалась от руля и Андрей поднес ладонь к стеклу, в жесте благодарности.
Скорость сброшена до "сотки". Точно, тренога стоит.
Сколько же этих дармоедов на дорогах пасётся?
Не раз приходили "письма счастья" со штрафами. Причем некоторые "стреляют в спину", вдогонку.
Встречная машина.
Не отрывая руки от руля, средний и безымянный пальцы дотягиваются до рычага подрулевого переключателя. Два щелчка. Две вспышки "дальнего света" отправляются вперёд.
Андрей так же видит ответный жест руки водителя.
Правая рука тянется к микрофону рации, на витом шнуре. Снимает с кронштейна и подносит к лицу, одновременно нажимая на кнопку РТТ.
" Всем всем. В канале "Ленивый Спринтер". На двести…цатом километре "микроволновка". "Стреляет" в сторону Кургана. Будем внимательны".
Спикал "роджер" и микрофон вернулся на место.
А дорога уходит в горизонт…
Ещё зелёные березняки. Но в листве начала проявляться "седина" приближающейся осени. Поля. Местами уже скошенные. Примыкающие второстепенные дороги. Придорожные кафешки, со стоящими возле них машинами.
Ажурная вязь опор ЛЭП с гирляндами изоляторов и провисающими прядями проводов…
Радио начало собирать помехи и Андрей нежными касаниями кнопок, переключил магнитолу "на флешку". Перед поездкой он поставил "ностальгическую" карту памяти. Песни из того периода жизни. Музыка юности.
Понемногу, бесформенными обрывками, в памяти начали всплывать детали той поры. Пупо. "Буратино телекомандате"...
– Ну вот только не сейчас. Не накручивай сам себя. А то не доберешься… - подумал Андрей.
У тебя сутки впереди. Ещё успеешь "насладиться" самобичеванием…
Дорога-дорога. Так и в жизни, по правилам. Не обгоняй без нужды и не останавливайся где не положено. Не гони быстро и не выскакивай на встречку.
Одна мелодия из прошлого, другая, третья. Эклектичная подборка. Отечественные и зарубежные исполнители вперемешку.
– Дрюня, у тебя на флешке, такой же бардак как и в голове…
А с Ней тогда, так хотелось, наперекор всему…
Юношеский максимализм...
Желание изменить мир, заявить о себе…
Трек сменился. "Итальянец", Тото Кутуньо.
Да, эта песня… Сколько с ней связано…
Андрей ехал в юность, словно на экскурсию…
Ну вот, спуск. Знак "Река Падь".
Сейчас поднимусь на горку и там, впереди будет уже "кольцо". Поверну на Шумиху и там на въезде и заправлюсь, чтоб потом не останавливаться.
Затем на наш участок, нужно решить куда машину поставить и место, переночевать в "отдыхайке". А вон и поворот. Далее за ним заправка. Стела в бело-зеленых тонах, с вишнёвыми вставками. "Башнефть".
Машина замедлялась, "моргая" оранжевым огнем левого поворота… Андрей въехал в городок.
Очень многое изменилось, но многое осталось.
" Это кара-кара-кара, кара-кара Кара-Кум…"
"Музыкальный марафон 80х" продолжался.
А, вон и вывеска сетевого магазина, сейчас туда…
Коротко стриженый, седеющий мужчина, неспешно шел по торговому залу, толкая тележку. Он точно знал что нужно. Взял пива, закуску. Обязательно копчёной мойвы.
В овощном отделе, выбрал несколько яблок, персиков, грушу, грейпфрут.
Пройдя по рядам, остановился у полок с алкоголем.
Мы тогда брали "Апшерон". Был такой азербайджанский коньяк.
Господи, когда это было?..
Апшерона, естественно, не было, и он взял бутылку похожего напитка. Чуть подумав, вторую…
Вернувшись в машину, положил звякнувший пакет на на пассажирскую "чашку", откинулся в кресле.
Просидев без движения пару минут и глядя в никуда, он вдруг вздрогнул всем телом и ожил.
– Ну что, куда сейчас? – Андрей опять заговорил сам с собой – Ты знаешь куда. По "нашим" местам. Начни с "кирпичного", вернее с того что от него осталось.
Он запустил двигатель и "универсал", качнув антеннами, неспешно направился к выезду с парковки.
Маевка.
Андрей оставил машину возле магазинчика.
Здесь, на " пятачке", все строения оставались на местах. Но видна была печать запустения.
Двухцветный кирпичный магазин с высоким крыльцом, в котором они "отваривали" талоны на молоко, стоял закрытый и заколоченный.
Здание, в котором была заводская контора, превратилось в жилой дом и было огорожено серым безобразным забором.
Столовая, в которой они питались, так же заколочена, полуразрушена и заросла бурьяном. Здесь, рядом со входом, справа, была скамейка, на которой парни всегда курили после обеда.
Зато появился асфальт.
Андрей вспомнил как они шли по жидкой жирной грязи, когда автобус, бывало, не доходил до конечной...
Он прошел туда, что было территорией завода.
Той, кольцевой печи, не было. Как и дымовой трубы. Не было и цепного конвейера. Не было дощатых приземистых "сараев" для естественной сушки. Тех, которые Андрей шутя называл модулями.
С модуля А, по модуль F.
Были совершенно другие строения, кирпичные, но явно заброшенные. Щебень и кирпичная крошка, с проросшие бурьяном, переплетённым вьюном "берёзкой". В стене, явно видна диагональная трещина. Облупившейся краска и потёки ржавчины на воротах. За строениями полузасыпанный овраг, с торчащим из него камышом.
Там, далее, где был пустырь, переходящий в степь, стояли ряды коттеджей. Окраина городка перестала быть таковой.
Андрей прошел по колено в траве, коснулся рукой рассыпающегося бетонного основания, на котором когда-то стояла труба. Крошка под пальцами и проглядываются ржавая арматура.
Это место не просто изменилось. Оно перестало быть.
Здесь нет ничего. Время всё перетёрло в прах и развеяло его по ветру.
Он вернулся к машине.
Смотрел на асфальт под ногами, а видел кирпичную крошку.
Ноги не в "комбатах" "койот" и сетчатых кроссовках, а штанах цвета "хаки" и бело-серых кедах. Те самые кеды…
Память "услужливо" подменяла "картинку".
Развернувшись, Андрей направился к магазину.
Войдя, поздоровался, после бесцельно водил глазами по витрине и полкам. Хотелось что-то купить. Он выбрал воду.
Молодая продавщица поставила бутылку на стол.
– Она мне в дочери годится, – промелькнуло в голове, – "Тогда" ее ещё и на свете не было…
Рассчитавшись, он неторопливо направился к машине.
Путь лежал в центр.
"Приора" осталась на парковке, рядом с четырёхэтажным строением. Та самая гостиница.
Андрей дальше отправился пешком.
Он обошел здание и остановился у крыльца. Буквы "Зауралье" на крыше исчезли. Их не было. Фасад облеплен рекламой и анонсами. Адвокатские конторы, риэлторские, страховые. Отдельно ОСАГО. Бухгалтерские услуги.
Гостиница превратилась в офисное здание.
Ну прям "Рога и копыта" и "Геркулес" в одном флаконе.
Второй вход, справа, где ранее был ресторан был закрыт. Там мы брали "Апшерон". Помню заходили с Ромкой. А Инга с Олей ждали снаружи...
Андрей открыл новодельные пластиковые двери.
Стеклянный "куб" администратора исчез.
– Террариум – всплыло воспоминание.
Вот здесь, у этой колонны, мы заполняли формы…
Вот они, ступени в коридор первого этажа, а далее, налево, лестница.
Словно заворожённый, Андрей направился туда.
Дошел до лестницы. Остановился. Взялся за поручень, осторожно шагнул вверх.
Вот он тот этаж. Коридор вправо, в сторону, где был номер парней, был перекрыт стеной с запертой дверью. Андрей двинулся влево. Ноги послушно отсчитали шаги, а память подсказала где. Вот та комната, "номер", где жили девочки.
Он на несколько секунд остановился. На двери вывеска " чего-то там". Вдохнув и шумно выдохнув, седеющий мужчина развернулся и коснувшись пальцами двери, поспешил назад к лестнице.
Выйдя наружу, ему вдруг сильно-сильно захотелось закурить.
– Стоп, спокойно, ты же не куришь. И ты это знаешь – прошептал он сам себе – Хорош, тридцать лет откурил, достаточно.
Сойдя с крыльца, Андрей оглянулся, и ещё раз посмотрел вверх.
Развернувшись, он зашагал прочь по аллее.
Вот здесь, из кустов вышла корова, а дворник ее шуганул палкой. Если конечно можно так сказать, когда тебя огреют дрыном поперек хребта…
А здесь мы с Ингой стояли и цел_овались.
А вон и магазин, где я покупал себе часы и браслет для Неё.
А здесь краску для волос…
" Два жёлтых цыпленка". Так нас называла Галина, жена мастера участка.
"Цыпленки"...
А мы по сути, ими и были. Юные, натуральная блондиночка и крашеный блондин. Золотистые! Мужчина понял руку, и невольно коснулся короткого "ёжика" своих волос...
Андрей неспеша шел на восток.
Мемориал. Памятная стела. Тогда этого здесь не было. Пройдя до административного здания, Андрей свернул направо. Почта, районный почтамт. Белая кирпичная коробка. Она нисколько не изменилась. Хотя нет, вру…
Только другая вывеска, Почта России. Раньше было "Почта Телеграф Телефон". "Министерство связи СССР".
Мы вчетвером часто здесь ходили.
Сейчас же, пластиковые окна и двери, белые коробки уличных блоков кондиционеров.
Он шел дальше. По правую руку все те же магазины, постройки начала прошлого, XX века. Метровая кирпичная кладка. Сводчатые окна.
Но тот же пластик и рекламные щиты.
– Вот здесь я споткнулся, и Инга меня удержала… – А вот и магазин, в котором… В котором…
Мы покупали… что же покупали? Помню что сигареты и кефир. А ещё и хлеб и плавленые сырки. Инге пересдали лишнего. Она хотела вернуться и отдать деньги. И сумма то была небольшая. Я сперва ее поддержал, а потом переметнулся, на сторону Ольги и Ромы. Фактически я тогда её предал. Увы, но так и было. Столько лет прошло, а чувство вины никуда не делось…
Ноги несли его дальше и дальше. Всякий раз в голове проносились воспоминания.
– А вот здесь, я купил сигареты "Sea Lord".
– Поразительно, что эта торговая марка делала в заштатном городке?
Прямо стоял стеклянный павильон, в котором когда то была столовая, сейчас салон связи.
Андрей усмехнулся. Он вспомнил надпись на подставке в той "харчевне". "Пальцами и яйцами в соль не лазить".
Пройдя другой улицей, он обошел квартал и ещё раз повернул направо.
Вот тут была остановка, с которой ходил автобус маршрута №1, На Маевку. И мы на нем, тогда, иногда ездили. Вчетвером.
В городке было целых три автобусных маршрута…
А там дальше, за углом был магазин.
Мы там покупали коньяк.
Интересный момент. Стройотрядовцы пили коньяк, когда местные таскали "гамыру" сумками. Плодово-выгодное. Бормотуха, чернила, шмурдяк…
Андрей подходил к гостинице с тыла. А вот и крыша хозпристроя.
Задняя стенка была обшарпанная, с облупившейся краской и местами с осыпавшейся штукатуркой, обнажившей кирпичную кладку.
Не удивительно что пристрой был сложен из красного кирпича. Местное производство…
Вон крайнее окно нашего "номера".
Оттуда мы с Ингой смотрели на городок. Она подходила ко мне сзади и прижималась к спине.
Её щека, между моих лопаток, упругая мягкость гру_ди.
Её руки обхватывающие за подреберье.
Я пытался повернуться в кольце её рук, а она сжимала меня сильнее, не позволяя этого сделать. И я замирал, не смея ей мешать.
Бесконечные, и в то же время скоротечные вечера, проведенные вместе…
Он перевел взгляд, отсчитав окна.
А вон там, комната девчонок.
Там Инга пела, там мы ругались, там она… хотела выброситься из окна, пока я курил… а я де_бил… Если бы не Ромка…
Каким же ничтожеством я себя чувствовал…
Нет, хватит об этом.
Нет, не хватит, именно для этого ты сюда и приехал. Чтоб почувствовать собственное ничтожество и боль утраты. Помни...Терпи…."Наслаждайся"…
А акаций, тоже больше нет, их полностью заместили узколистые клёны…
Как и в моей жизни, былое замещено настоящим. Но почему же меня так тянет назад?
Андрей завершил круг и вышел на парковку к машине. Опершись о рейлинг, снова не спеша осмотрелся. В горле встал комок.
Он сел на водительское место, взял с сиденья бутылку с водой, отвернул пробку и жадно глотнул.
Закрыл полторашку и положил обратно.
Запустил двигатель.
Включив "аварийку" начал задним ходом выезжать из "кармана".
Следующая остановка, возле переходного моста на вокзале.
Андрей поднялся по ступенькам на перрон.
Мало что изменилось с той поры. Такой же асфальт. То же серовато-белое здание, но мелкие изменения лезли в глаза. Бетон, стекло и пластик. Серо-малиновые корпоративные цвета.
Везде РЖД , вместо МПС СССР. Но оно и понятно.
Остановился у края платформы. Первый путь.
Сюда прибывали поезда и электрички. Отсюда же они и отправлялись иногда.
Вот здесь я и познакомился с Ингой.
– Инга. – Андрей шепотом смаковал её имя.
В том месте где находились лавочки и щит с расписанием поездов, стояла модель скоростного электропоезда.
Пройдя по платформе почти до конца, он развернулся и направился к переходному мосту.
С него открылась панорама центра Шумихи. Внизу, под ногами третий путь, с которого они уезжали в Челябинск. По нему же они возвращались оттуда домой.
Он сам, когда-то, высматривал из окна проходящего поезда, ту самую трубу кирпичного завода, словно ориентир.
А по другую сторону, те же самые пакгаузы и склады, за которыми они стояли и ждали прибытия поезда на Челябинск, в последний день. Но вот подстанция новая, в корпоративной окраске РЖД.
Оттуда парни делали "вылазку" на вокзал, за вещами из камеры хранения, когда оторвались от основной группы.
Там тоже, многое поменялось.
Андрей спустился с моста. Прошел мимо машины и прямиком отправился на рынок.
Он был тут, неподалеку. Естественно, старые деревянные ряды и павильоны исчезли. Везде стекло, стальной профиль и пластик.
Неспешно пройдя по рядам, он вернулся к машине. Единственное что он купил, сувенирную "побрякушку" с символикой Шумихи. Зачем? Он не знал.
После он бесцельно катался по улицам, местами останавливаясь, и вспоминал, вспоминал, вспоминал…
Уже ближе к вечеру, "Приора" заехала на территорию ведомственного объекта. Машин почти не было, и Андрей занял место у забора и кустов клёна, поближе к розетке.
Решив вопрос с ночёвкой, и выбрав койко-место, Андрей вернулся в машину.
Вынул из багажника зарядное устройство и удлинитель, поставил аккумулятор на зарядку и разместился в салоне.
Один за другим играли треки из 80х. Он откинул солнечный козырек. На обратной стороне, была приклеена нашивка ВССО и значок "ВССО им. 30 летия Целины 1984".
" Лишь слабый отзвук в тишине, и пелена…"
Андрей добавил громкость…
Протянул руку за пассажирское сиденье и вынул папку с документами. Верхней, в файлике, лежала распечатанная на цветном принтере, стройотрядовская фотография.
Какие мы там молодые…
Он открыл бутылку коньяка и сделал пару жадных глотков. "Огонь" прокатился по пищеводу и расплылся теплом в животе.
"Слёзы льёт лёд. Лёд слёзы льёт…"
Открыл копчёную рыбу и положил на колени полотенце. Так же поставил на панель рулончик туалетной бумаги.
Коньяк с копчёной рыбой! Что может быть гаже? Но сейчас это было как раз то, чего хотелось.
Именно так. Как тогда, в 1984. Ощутить вкус…
В горле ком, в глазах застыли слёзы.
Он глотнул ещё раз. Ещё…
Снова посмотрел на фото. Вот она, Инга, смешливая блондиночка, с прядью на лице…
Осторожно коснулся пальцами изображения.
В гру_ди сжало сильнее, отдаваясь между лопаток. Глаза зудели.
Он смотрел сквозь лобовое стекло на заросли клёна.
"Динамик и Кузьмина", сменила группа ""Рондо". "Жди свою весну". Одна из "наших" песен…
И тут на втором куплете его прорвало.
Слёзы хлынули потоком. Андрей, всхлипывая, рыдал в голос. Выл! По-бабьи, прикрывая ладонями лицо и сопя носом.
Никто не видит и никто не знает. Этого никто должен видеть и знать…
"Мужчины не плачут"...
Незыблемая доктрина…
Не подвергаемая сомнению…
Но не сегодня…
Всё смешалось. Мысли и воспоминания путались, наслаивались.
"Маски маски маски… Маски маски маскарад…" – это уже "Круг"...
– Так и живём, под масками. Всю жизнь…
"В полумраке не высветил блиц,
Наших скрытых под масками лиц…"
– А когда я последний раз, был собой? И был ли вообще…
Андрей ещё раз опрокинул бутылку, но она была пуста. Бросил ее на пол пассажирского места, и достал другую из пакета.
"Круг", сменили "Веселые ребята".
"Все что летом, зеленело, пожелтело отзвенело…"
Пальцы открыли вторую бутылку. И опять пара длинных глотков.
Поставив коньяк на пол, положил руки на руль и уткнулся лбом в них.
"Мы с тобой не знали сами, что же было между нами, просто я сказала: Я тебя люблю" – женский вокал "вбил ещё один гвоздь".
Рыдал он, вздрагивая всем телом, как ребенок.
Шмыгал носом, слёзы текли по щекам, капали с носа и подбородка на коврик.
Он время от времени он поднимал голову, обтирал щеки и нос туалетной бумагой, и бросал обрывки под ноги. Затем снова прятал лицо на руле.
"Если хочешь быть, мне другом, ни о чём не спрашивай меня сейчас…"
Слёзы боли и отчаяния. Злости и бессилия.
Любви и нежности. Всё смешалось в одном. И конечно слёзы жалости.
"Будет счастье или нет, в полночь незачем гадать…" – "Веселые ребята" продолжали…
Ему было жаль всех.
Весь мир.
Было жаль прошедшее время.
Жаль упущенные возможности.
Жаль Ингу, и Олю, и Романа.
Жаль ушедшую рано мать.
Но более всего, жаль себя. Этого не отнять.
Это требовалось принять и прожить.
И от этого становилось ещё тошнее…
Так же это слёзы стыда…
Весь негатив прокручивался в голове, и Андрей, отчётливо понимал что именно он, он сам виновен в том, что с ним происходило. Именно он построил ту жизнь которую прожил…
Мягкие аккорды и лирический вокал песни "Любви прощальный бал", "Верасы", сменил Слизунов.
"Дааа, надо бы нам, надо бы нам, надо бы нам…"
Пальцы плотнее сжали руль.
– Не слова, а поступки. Ты же сам говорил одно, а вытворял другое… Ты сам, свол_очь… Винить некого. Ты сам "закопал" себя…
Но будет все завтра, а сегодня у меня "день истерики".
Алкоголь снимал тормоза и запреты.
Он стремительно хмелел, но это только давало сил лишь на слёзы.
"Альфа", Сарычев "Бесконечность"...
Андрей откинулся на спинку кресла.
Захотелось пить.
Он открыл бутылку с пивом и почти ополовинил "полторашку".
Обтёр тыльной стороной ладони гу_бы, щеки. Поток слез начал сходить на нет. Оставалась пустота.
Он снова приложился к коньячной бутылке.
С трудом протолкнул обжигающую жидкость внутрь, откусил от груши и прикрыл глаза.
" Я тебя недолюбил, я тебя недоглядел,
Всех цветов не подарил, всех хитов не перепел, Всех друзей не одолел…,"– магнитола безразлично "читала" записанное…
Андрей и не заметил, как задремал.
Но в полузабытье, он все равно слышал музыку.
Боярский. "Все пройдет" и "Листья жгут"...
Следом " Диалог" "Ты просто та". "Луна-парк" "Земляне". "Мифы" "Песенка про Макара"... Иные, отложившиеся в памяти и на носителе …
Андрей вдруг вздрогнул как от громкого звука и пришел в себя. Хотелось в туалет и тошнило. Во рту отвратно. Открыл глаза. Уже стемнело. Но тусклый, мертвенно-жёлтый свет заливал стоянку, образуя неестественно чёрные, контрастные тени.
Посмотрел на бутылку. Там оставалось ещё порядка 150 граммов коньяка. Б-р-р-р. Только вид, вызывал отвращение.
Андрей решил допить. Он знал, что за этим последует, но это как раз ему и было нужно.
Морщась, он влил в себя остатки, всё до капли.
Почувствовал спазмы в животе и нетвердо, но весьма быстро вышел из машины и прихватив с собой ополовиненную бутылку минералки, направился в кусты, к забору. Оперся о него руками, наклонился и …
Полоскало его долго, с перерывами. Казалось это будет продолжаться бесконечно. Но это было не меньшим облегчением, чем слёзы. Он избавлялся от того что его отравляло.
Отплевываясь от мерзкого вкуса, коньяка, рыбы и желчи, распрямился тяжело дыша.
Затем через силу, пил теплую и вонючую воду. Сколько, сколько смог выпить.
Через пару минут "сеанс самоочищения" продолжился…
Было уже совсем темно, горели редкие фонари, когда Андрей тихо поднялся по лестнице на второй этаж, в "свою" комнату, разделся, скидал одежду на стул, надел пластмассовые шлёпки и пошел умываться.
Вернулся роняя капли воды на пол. После рухнул на "свою" кровать, и закутался в плед, принесённый из машины. Менее чем через минуту он уже спал…
Яркий свет пробивался сквозь сомкнутые веки.
Андрей открыл глаза. Он лежал на узкой "гостиничной" кровати...
Посмотрел на телефон. Половина девятого утра.
– Нехило я придавил хоря…
Лёгкий дискомфорт и слабость напоминали о вчерашнем.
Как хорошо, что курить бросил, сейчас бы подыхал с похмелья…
Он подошёл к окну. Облачно, но местами проглядывало синее небо. С улицы пахло пылью и прелью. В комнате, отбеливателем и хлором.
Андрей сходил в душ. Горячей воды не было, но это не являлось проблемой. И так хорошо.
Мужчина вышел наружу. Машина стояла на том же месте. Он прошел мимо и направился в кафешку. Нужно плотно позавтракать. Желудок был пуст…
Вернулся он где-то через пару часов.
Сытый и довольный. Ещё пару часов подремал, вытянувшись на кровати.
Нужно собираться обратно.
Ещё час ушел на наведение порядка в машине.
Андрей распахнул все двери, проветрил салон.
Взяв чёрный пакет для мусора, скидал в него все постороннее из салона, бутылки, объедки, упаковки, вынес в контейнер. Вымел щеткой сидушки, вытряхнул мусор с ковриков. Спрыснул салон освежителем. Губкой протер пластик...
Долго и тщательно тёр лобовое стекло, снаружи и изнутри...
Отметившись и сдав ключ, он вернулся к машине.
Снял аккумулятор с зарядки и собрав удлинитель и зарядное, убрал в багажник.
Выезжая в ворота он коротко просигналил сторожу и помахал рукой…
Вечерело. Солнце клонилось к горизонту.
Он снова колесил по Шумихе.
Совершал "круг" почета, по тому же маршруту.
Но на этот раз, не было никакой ностальгии.
Пустота и усталость. И умиротворение.
В лучах закатного солнца, городок выглядел блеклым, пыльным и каким-то даже зловещим.
Словно затертая, много раз ремонтированная декорация, для какой-то второразрядной постановки захолустного театра.
Андрей ехал прочь из этого города.
Прочь. Он даже представлял как будет уезжать, именно на закате. Вот и трасса "Иртыш".
Налево, "по кольцу", на Запад, Челябинск. Направо, на Восток, Курган.
Андрей ехал навстречу новому дню, ему не нужно догонять солнце, уже лежавшее багровым шаром на горизонте. Закат, это шаг в прошлое. Оно уже ушло. Его ждёт что-то новое и неизвестное…
– И опять я убегаю. Всю жизнь убегал…
От себя не убежишь, не спрячешься, ни на небе, ни под землёй, ни на Северах…
Да нет, это и не нужно. На Востоке будущее!
Будущее. Что в нем грядёт? Что будет со мной? Что будет с нами всеми? Встречусь ли я ещё с Ингой? Он не знал. Протянул руку к магнитоле и вынул флешку с наклейкой "Н". "Ностальгия".
Затем положил её в подстаканник. Из подлокотника он достал другую, и вставил в гнездо.
Включил "Play". Из динамиков "полились" характерные гитарные аккорды.
"Морячок", Арбенина и "Снайперы".
Через минуту он начал подпевать и играть кончиками пальцев на руле…
Ему нравилось уезжать на закате…
Солнце уже "падало" за горизонт.
В зеркалах отражались огненные блики.
Багровые отблески подкрашивали рябь облаков.
Они были похожи на затухающие угли в костре, покрывающиеся сединой золы.
Стремительно темнело. Впереди, на Востоке, в фиолетовом, чернеющем небе, зажигались звёзды.
Навстречу пролетела пара золотистых "глаз". Встречная. Машины с протяжным "всхлипом" разминулись. Глаза метнулись , на мгновенье, на салонное зеркало. Сдвоенные красные огни, сливались в одну точку.
Андрей включил "дальний". Дорожные знаки и указатели "ожили" и "отозвались" яркими отражениями. Разметка так же люменисцировала.
Машина, неся конус света перед собой, мчалась навстречу ночи.
Он возвращался к семье…
Он возвращался домой…
2014-2022.
Рассказ "Шесть недель юности" доступен в полной версии как у нас на канале, так и на странице автора. Ссылка ниже.
...
Автор: Михаил Старостин (Курганский)
ПРИНИМАЕМ на публикацию не опубликованные ранее истории из жизни, рассуждения, рассказы на почту Lakutin200@mail.ru
Оф. сайт автора канала https://lakutin-n.ru/
Фото к публикации из интернета по лицензии Creative Commons
Тёплые комментарии, лайки и подписки приветствуются, даже очень
