Тополя облетели белым пухом в июле,
За конспекты расселись сотни новых ребят.
На последок взгрустнули, потому что шагнули
За ворота стальные. Нет дороги назад.
Солнечное утро Челябинска встретило умытой площадью вокзала. На перроне нашел еще четверых земляков. Пятеро человек, прошедших областную медкомиссию, искали дорогу к училищу штурманов. Автобус лихо развернулся перед огромными железными воротами. «Врата рая» закрыты на замок, но калитка пропускного пункта не успевала закрываться. Военный люд разных званий проскакивали, на ходу показав пропуск. Дежурный мельком взглянул на наши предписания и подозвал солдата.
- Проводишь до лагеря, доложишь старшему и обратно.
Старшим в ряду десятков палаток был высокий капитан. Приняв от нас документы, повел за собой.
- Вот этот стенд с правилами поведения, расписанием консультаций и экзаменов, с распорядком дня. Отдельно докладываю ограничения. Распитие не допускаются. Драки и воровство тоже. Выход в город исключается. За все виды нарушений наказание одно.
- Смертная казнь, как у Чингис- хана? Неожиданно даже для себя, встрял я.
- Да нет. Немедленное возвращение в родной военкомат… с почестями. Понятно? Вечерняя проверка в двадцать два тридцать.
Еще не став военными, мы попали в зону действия их законов. Палатки заполнялись по десять человек. Оказалось, что экзамены уже идут давно. Не сдавшие уезжали. Вновь прибывшие восполняли непрерывный поток желающих стать авиаторами. У моего старенького чемоданчика замков не было. Да и зачем закрывать если всякое воровство «не допускается». Но до экзаменов еще надо было пройти последнее «сито» медкомиссии, уже училищное. Четверо успешно преодолели и этот рубеж. Меня же задержали у стола с табличкой «ЛОР». Непонятного возраста врач уже писал заключение. Осталось только слово «здоров». Взяв со стола пузырек с прозрачной жидкостью, открутил пробку.
- Понюхай и скажи чем пахнет?
- Запах есть, сильный.
- Да я сам знаю, что запах есть. Ты скажи, чем пахнет?
Доктор перестал писать. Другие белые халаты тоже замерли.
Я запах чувствую, но я его не знаю. Как я скажу, чем пахнет.
- Ну, хотя бы примерно. На что похоже?
- Похоже на раствор йода, но его здесь нет. Жидкость- то прозрачная.
Я понимал, что простенькое испытание может стать непреодолимым препятствием. Человека, не ощущающего запахи, в авиацию не возьмут. Он же тогда даже дым в кабине не почувствует. Стало как- то неуютно. Но доктор рассмеялся и обратился к коллегам.
- Каково? Уникальный случай. Юноша не знает запаха алкоголя. Поздравляю. Здоров.
Все. Комиссия пройдена. Впереди самое трудное.
Правда первый экзамен по русскому и литературе писал легко. Этот предмет не нуждался в шпаргалках. Очень удивился оценке три за орфографию и четверке за содержание. Видно опять увлекся текстом и не проверил пропуски последних букв. Физику сдал на твердую четверку. Два экзамена по математике, устный и письменный остались главным препятствием. На устном преподаватель колебался в оценке, но любимая геометрия выручила.
- Классику знаете. Остальное на троечку.
- Спасибо. Я сам знаю, что не Лобачевский .
- Ну его геометрия Вам не понадобиться. Здесь изучают земную математику.
На письменном экзамене общение не поможет. Я допоздна решал примеры с ненавистными дробями. Но сомнения никуда не девались. А тут как раз начавшиеся полеты реактивных самолетов заставили прервать занятие. Я сидел на бруствере вокруг пустого тира. Аэродром был весь передо мной. Звук двигателей планирующего самолета превращался в свист. Зато взлетавший разрывал воздух громом и, казалось, все сметет на своем пути. Завтра самый трудный экзамен. Если бы я верил в Бога? Жаль, что Его нет. Я бы тогда помолился и сказал Ему. Дай полетать, хоть лет десять. Мне больше не надо. А потом делай, что хочешь. Мозг сам начал считать. В шестьдесят втором поступить, в шестьдесят шестом закончить и в семьдесят шестом… финал. Маловато. Но, что делать. Другого смысла существования пока не придумал. Неожиданно небо потемнело и мелкий дождь согнал меня с возвышенности. В палатке все уже спали.
Задачи решил быстро. Уравнения сложились красивым итогом. В примерах возникли сомнения. Ну не могут быть в ответе дроби. Проверил несколько раз. На мое покашливание обратил внимание земляк, «сидевший» на том же варианте. Он поднял свой листок и я спокойно переписал его ответы. На второй день он уже собирал документы и вещи для отъезда. Мои три балла спасли меня. Из всего района я остался один. За экзамен по немецкому языку не волновался. В кармане справка. Можно не напрягаться. По вечерам группами собирались на танцы.
- Эйнштейн, пошли с нами.
Кличка прилипла ко мне после подготовки по физике. Я как- то успокоил соседей.
- Радуйтесь, что теорию относительности Эйнштейна не надо сдавать.
- А в чем ее сложность?
- Да ее большинство ученых, я в том числе, не понимают.
Меня тут же окрестили обидным, по их понятиям, прозвищем.
- Да не пойду я там пыль, потом попробуй, отмойся.
- Эйнштейн, будь человеком. Ты же боксер, а там шпана всякая.
Про бокс я сказал в самом начале общения, просто чтобы не приставали. Они поверили.
На экзамене по ненавистному немецкому миловидная женщина с сожалением заключила.
- Больше тройки не могу. Вас устроит оценка?
- Конечно. А в училище вы меня подучите. Я буду стараться, сильно.
Контроля физической подготовки не боялся.
Каждый день, прибегая на спортплощадку, однажды обратился к старшекурснику.
- А зачем на самом верху бревна какие-то стойки.
- Для проверки вашей… смелости. Кто пройдет по верху, того и примут в училище. Авиация только для смелых людей..
Я влез по шесту на самый верх. Встал на четвереньки, выпрямился. Не смотря вниз, прошел до конца бревна. По наклонной лестнице спустился на грешную землю.
Меня уже ждали. Сердитый майор стоял рядом.
- Фамилия?
- Абитуриент Ибрагимов.
-Да нет уже. Скорее, исключенный, за нарушение дисциплины. Кто Вам вот это разрешил?
- Мне старшекурсник сказал, что кто пройдет, не держась, того примут в училище.
- Ну и где этот добрый дядя?
-Только, что был здесь. А сейчас нет нигде. Поискать?
- Не надо. Его и след простыл, с собакой не найдешь. Нельзя быть таким наивным. Тебя просто разыграли. Простак.
Майор ушел, а я задумался. «Сгореть» на таком пустяке. Больше не поверю ни одному слову старшекурсника.
Сдавшие все экзамены, бегали в самоволки в город. По вечерам терзали гитару. Я впервые слышал о шестерых молодчиках из Одессы. О жестоком мавре и мавританке. О Колымской трассе. В нашем маленьком Миньяре таких песен не пели. Все ждали мандатную комиссию. Говорили, что идет проверка документов, а вдруг они фальшивые. Оказывается самый строгий отбор впереди.
Обнаружив дырку в обуви, решил не рисковать. Одев спортивные тапочки, критически осмотрел себя. Спортивное трико подошло больше. Остальные вещи сложил в чемоданчик и отправился на беседу. Передо мной стоял парень с шевелюрой автора теории относительности. Через минуту он вылетел из кабинета и убежал.
-Куда это он?
- Как куда? Стричься наверняка послали.
В кабинете командовал Генерал Бельцов. Несколько военных и гражданских лиц слушали секретаря.
- Абитуриент Ибрагимов. Результат экзаменов положительный. Трудовой стаж два года и восемь месяцев. Физическая подготовка - отлично.
- Почему экзамены слабовато сдали? Вижу, тройки есть.
- Год после школы. Немного подзабыл.
- А почему сразу не поступали?
- Так я пришел в военкомат. Там сказали, что опоздал уже. Я и записался на следующий год.
- Летать хотите?
-Так я для этого и ждал. Поступать никуда не стал.
Генерал посмотрел на остальных членов комиссии.
- Предлагаю принять… за пролетарское происхождение. Вопросы к комиссии есть?
- Спасибо. Вопросов нет.
О том, что я уехал не уволившись с работы, промолчал. А вдруг скажут, езжай. Приедешь через год. Выходя, столкнулся с возвратившимся парнем. Волосы были тщательно причесаны. Мелькнула мысль, как это он успел так быстро подстричься.
Обнаружив в палатке пустой чемоданчик, даже не расстроился. Пропали даже голодные ботинки. Ну что же? Буду считать потерю жертвоприношением покинутому гражданскому обществу. И проблем нет с отправкой одежды посылкой домой.
Предыдущая часть:
Продолжение: