Летом 1840 года 23-летний Иван Айвазовский впервые посетил Италию. Там он познакомился с Николаем Гоголем, который оказался большим поклонником полотен молодого мариниста. К 205-летнему юбилею художника 29 июля редакция Армянского музея Москвы подготовила историю об итальянском путешествии Айвазовского и его встрече с Гоголем.
Знакомство Ивана Константиновича Айвазовского с Николаем Васильевичем Гоголем произошло случайно в доме Ивана Ивановича Панаева в Венеции.
— Кто это такой? — тихо спросил Айвазовский у Панаева.— Это Гоголь! — ответил вполголоса Панаев, но творец «Мертвых душ», услышав вопрос художника и, подойдя к нему, крепко, с волнением стал пожимать ему руку.— Вы Айвазовский, и я не знал раньше вас, не встречал нигде, ах, как я жалею об этом! — воскликнул Гоголь, крепко сжимая ему руку и ежась по обыкновению.— Знаете, Иван Константинович, — обратился Панаев к Айвазовскому, — ведь Гоголь ваш горячий поклонник. Он любит до смерти ваши картины, и когда ими любуется, то буквально захлебывается от восторга.— Не мудрено захлебнуться, когда в своих картинах он дает такую чудесную воду, — ответил наш Гоголь, дружески похлопывая по плечу ладонью сконфузившегося от таких красноречивых похвал Айвазовского.
Так эту встречу описал Николай Кузьмин, которому о знакомстве с Николаем Гоголем рассказывал сам художник. Вспоминая свою первую поездку в Италию, Айвазовский оживлялся и часто говорил о своей дружбе с писателем:
«Первым городом Италии, который я посетил, была, конечно, Венеция. После скучных Берлина, Дрездена, Триеста она несказанно нравилась мне. Развенчанная царица морей, спящая непробудным сном на берегу чудесного своего залива, очаровала меня. В Венеции я и познакомился с нашим незабвенным Гоголем, проживавшим тогда здесь с покойным Николаем Петровичем Боткиным.Впервые в жизни увидев тогда автора “Ревизора”, уже обдумывающего свои бессмертные “Мертвые души”, я скоро сдружился с ним и весьма был поражен оригинальностью нашего писателя и его странной оригинальною наружностью, прямо просившейся на полотно. Если бы я был портретистом, я бы в ту пору написал портрет с него. Низенький, сухощавый, с весьма длинным, заостренным носом, с прядями белокурых волос, часто падавшими на маленькие прищуренные глазки. Гоголь выкупал эту неприглядную внешность любезностью, неистощимою веселостью и проблесками своего чудного юмора, которыми искрилась его беседа в приятельском кругу.Появление нового незнакомого лица, подобно дождевой туче, мгновенно набрасывало тень на сияющее добротою и озаренное улыбкою лицо Гоголя: он умолкал, хмурился, как-то сокращался, как будто уходил сам в себя, как в раковину, и начинал оригинальничать. Эту странную черту характера замечали в нем все его близкие знакомые. Со мною, однако же, он довольно скоро сошелся, и я не раз наслаждался его дружескою милою беседою. Гоголь предложил мне ехать с ним, с Боткиным и Панаевым во Флоренцию, на что я, разумеется, с удовольствием согласился. Ехали мы в наемной четвероместной коляске и — каюсь в нашем общем грехе — дорогою мы играли в преферанс, подмостив экипажные подушки вместо стола. Впрочем, это прозаическое занятие не мешало нам любоваться природой и восхищаться красивыми местностями, попадавшимися по дороге».
Гоголь составил для Айвазовского план путешествия по Италии. Николай Васильевич блестяще знал эту страну, ее историю, искусство, язык. Находясь здесь с весны 1837 года, он много путешествовал, изучал памятники прошлого, культуру, жизнь народа. Ему нетрудно было подсказать молодому художнику, какие города и достопримечательности обязательно нужно посмотреть. В одном из писем своему гимназическому другу Гоголь писал.
Будучи членом-корреспондентом Петербургского общества поощрения художников, великий русский писатель считал своим долгом постоянно помогать начинающим художникам. Его перу принадлежит ряд статей о живописи. В частности, известна его обширная статья о картине Карла Брюллова «Последний день Помпеи», получившая широкий отклик в кругах интеллигенции. Айвазовский, конечно же, был знаком с ней и ценил мнение автора статьи. Эти обстоятельства и сыграли большую роль в сближении двух великих людей.
Итак, в конце сентября путешественники прибыли во Флоренцию. Айвазовский и его друзья осмотрели достопримечательности города, посетили галерею Палаццо Питти и музеи. Здесь же молодой маринист познакомился с Александром Ивановым, автором монументального полотна «Явление Христа народу». Во Флоренции художник писал этюды для этой картины, копировал живопись Сальватора Розы. Айвазовский был рад знакомству с мастером, хотя и удивлялся: «Зачем ему понадобились деревья с пейзажей Сальватора Розы? Уже ли их недостаточно натуральных в окрестностях Рима?»
Во Флоренции Иван Айвазовский и путешествовавший с ним Василий Штернберг работали над этюдами. Затем — отправились в Сорренто, расставшись с Гоголем и Панаевым, которые решили остаться во Флоренции. Прибыв в Сорренто, художники сняли квартиру, в которой в XVII веке родился и жил Торквато Тассо, великий поэт эпохи итальянского Возрождения, автор известной поэмы «Освобожденный Иерусалим». В этом уютном городке Иван Айвазовский написал несколько работ, выбрав те видовые площадки, с которых до него рисовал Сильвестр Щедрин.
Среди итальянских городов художник посетил и Неаполь. Здесь Иван Константинович написал картину «Неаполитанская ночь».
Подготовлено по материалам: Кузьмин Н. Пленник моря. Встречи с Айвазовским, 2017; Саргсян М. Жизнь великого мариниста. Иван Константинович Айвазовский, 2010
