Утро первого съёмочного дня выдалось пасмурным, прохладным, и должно быть, моя фигура, затянутая в чёрный плащ, выглядела строго на фоне громадного стеклянно-бетонного ЖК "Звезда". За мной, неся внушительный багаж, шла визажист. Вышагивая по уже сухому майскому асфальту каблуками чёрных шпилек, смотря только вперёд – во всех смыслах этого слова, я приближалась к авто.
Водитель открыл нам двери, мне – передние, визажисту и Саше – задние. Саша смутился и лишь кивнул в знак приветствия. Спрятавшись в своей жёлтой куртке и уткнувшись в экран телефона, он не произнёс ни слова до приезда на место съёмок.
В авто пахло крепким кофе, дорогой косметикой и лаком для волос. Несмотря на тщательную подготовку, оставалось много нюансов и их нужно было решать "здесь и сейчас", говоря по телефону с самыми разными людьми.
В процессе работы не возникло никаких трудностей – те эмоции, которые показывал Саша, отвечали требованиям режиссёра. Клип в его первой версии снимался только на одной локации и главным в нём был эмоциональный посыл песни. Я полагала, что для Саши эти съёмки не были сложными – он просто играл самого себя: инертного, безразличного, немного странного и тем самым задевающего за живое. Таким я его и знала, в такого и влюбилась.
Терпеливо, спокойно и даже проявляя интерес, Саша выполнял задания съёмочной группы. "Я чувствую все линии и контуры его тела... " Бесконечная смена поз, положений в пространстве, ракурсов. Глядя на нас со стороны, нельзя было и подумать, что ещё месяц назад сближение со мной было для него большой проблемой. По итогу, на площадке мы выглядели достаточно гармонично.
Гонорар, больший в два раза, чем значилось в договоре, Саша получил сразу после того, как покинул съёмочную площадку.
Я вышла в свободное помещение, он вышел следом за мной. Я молча взглянула на него, и в этой полутьме впервые задала себе вопрос, а правильно ли я поступила. Шаг за шагом он приближался ко мне, отбрасывая длинную тень на стены тесного павильона. Позади остался безумно сложный день, силы были на исходе и сейчас хотелось только одного: плакать. Казалось, неосторожное слово или лишний шум приведут к срыву. "Зачем же он так близко? " Он, уже выпуская дым, смотрел на меня печальными, уставшими глазами. Я взяла его руку своей рукой и поднесла ко рту, втянув немного сладкого, густого дыма и задержав губы на его пальцах. Мысленно я благодарила его за эти съёмки, которые когда-то были лишь бесплотной мечтой. Я громко вздохнула. Я не могла сказать ни слова. Я открыла рот, но моя челюсть задрожала – и от того, что в павильоне было холодно, и от того, что я вдруг разволновалась. "Спасибо", – прохрипела я. Он обнял меня за талию и прошёлся холодными пальцами по моим шейным позвонкам. Я слегка, насколько хватило сил, улыбнулась и сжала его ладонь. Я вновь почувствовала поверхность его тела. Теряя баланс, я неловко касалась его то коленом, то плечом. Каждый такой микроудар превращался в колючую искру, пробегающую по телу снизу вверх. Он убрал мои волосы и очень аккуратно обнял меня. Легко, без малейшего движения губ, он коснулся ими моей шеи – так, что я приняла это за игру больного воображения. Но когда это повторилось и я почувствовала больше его силы, по моему уставшему телу пробежала дрожь. Накатившая страсть душила меня. Я сжала его голову и коснулась губами его волос...
Взгляд, дрожь рук, вздохи, вырывающиеся из моей, перетянутой чёрной wonderbra, груди, застывшая улыбка выдавали меня, и казалось, мою вспышку желания видели все.
Назад, домой, мы ехали молча. Вела я. Он сжимал моё колено, иногда отрывался от созерцания пейзажа за окном и смотрел на меня, мне становилось невыносимо тягостно, и я останавливала машину. Я жадно глотала свежий воздух, чтобы хоть как-то облегчить ожидание нашей близости и ехать дальше с ясной головой... Я порывалась схватить его за воротник, притянуть к себе и, дать, наконец, волю своей страсти.
ЖК, парковочное место, подъезд, знакомые, замечающие меня и кивающие – всё вокруг расплылось, осталась лишь одна точка, точка, в которой он сжимает моё тело.
Это была высшая форма усталости и удовольствия, мне казалось, что я растаяла, исчезла и больше не проснусь никогда. Я оборачивалась по сторонам в попытках понять, не врёт ли мне реальность. Но его тёмные глаза и низкий, срывающийся на шёпот, голос, возвращали меня к правде, находили во мне ещё немного сил любить, прежде чем я, ухватившись за руки Саши, откинулась на подушку, будто упав в пропасть, и уснула беспробудным сном.