Известный писатель У. Эко предлагает читателю пройти в закрытый музей техники. Что там находится? Станет ли этот музей открытым после прочтения его книги «Маятник Фуко»? Или же главная цель автора – посмеяться над теориями заговора и каббалистическим учением.
Дэн Браун и Умберто Эко: теории заговора и смех над ними
Мы читали «Код да Винчи» и знаем, что его написал Дэн Браун. Если не читали, то смотрели фильм под тем же названием. И наверняка заметили, что произведения Да Винчи используются для создания собственного «кода» детектива. С полной очевидностью о циничном отношении к самой возможности существования «кода» гения Возрождения сообщают первые страницы книги: тело куратора Лувра Жака Соньера найдено внутри Лувра обнаженным и расположенным «в позе героя» знаменитого рисунка «Витрувианский человек». Мистики добавляют знаки на туловище.
Нужно найти убийцу. Эту задачу автор ставит перед профессором религиозной символики. Хотя такой «должности» не существует, сюжет все же многих захватывает.
Перед нами возникает достаточно циничная авторская «теория заговора». На сию тему пошутил другой всем известный писатель – Умберто Эко. Он в одном произведении сумел создать пародию на теорию заговора «в компании» с пародией на каббалу. Речь о книге «Маятник Фуко». В связи с тем, что Умберто Эко – ученый и литератор в одном лице, в отличие от Дэна Брауна, «Маятник Фуко» принято считать «Кодом да Винчи» для мыслящего человека.
Парижский Пантеон и закрытый музей техники
Я тоже решила немного поразмышлять. Сначала посмотрела, что такое, собственно, маятник Фуко. И выяснила, что это маятник, используемый для экспериментальной демонстрации суточного вращения Земли. Его можно увидеть в Парижском Пантеоне.
С точки зрения физики маятник – пусть и условный, но все же пример так называемого «вечного двигателя». В данном случае перед нами достаточно простой механизм, движение которого продолжается.
Отнюдь не случайно герой, от лица которого ведется повествование, оказывается в закрытом парижском музее техники. Умберто Эко явным образом заинтересован историей техники, механизмов. Механизм, давший название его книге, хотя и условно, вечен, и поэтому эстетически совершенен, не взирая на простоту.
В закрытом музее зритель видит достаточно сложные, но уродливые механизмы. Их основное уродство не во внешнем виде, иначе автор смог бы ими любоваться. Дело в том, что время движения этих механизмов, их службы обусловлено внешним вмешательством, - чтобы заставить их работать, а затем остановить работу, нужно вмешательство человека.
Кажется, ничего плохого в этом нет, но У. Эко, кажется, скорбит, для него машины все же лишены эстетического совершенства. Чтобы выйти из положения, он сочиняет пародию на каббалу, сославшись на любовь к эстетике (ведь он специалист по эстетике средневековья).
Пристрастия эстетов и механика
Вернемся на интеллектуальную родину У. Эко, и окажемся последовательно в Турине, Милане, Флоренции, Болонье, - в Италии. Прощание с У. Эко состоялось в замке Сфорца в Милане. Почему было принято решение проститься с известнейшим литератором Италии в замке Сфорца? Конечно, У. Эко скончался в Милане. Но не может быть случайностью и то, что в Милане в XV в. под покровительством семьи Сфорца работал Леонардо да Винчи, - над украшением замка. Миланский герцог, очевидно, был эстетом. И вряд ли он мог уступить в страсти к эстетике У. Эко, хотя опасаюсь сопоставлять.
Поставим, эксперимента ради, Леонардо да Винчи на место героя произведения «Маятник Фуко» Казобона, от лица которого, как помним, ведется нить повествования. Мало того, что да Винчи (по имени Казобон) оказывается в музее уродливой техники, так еще и сидит за студенческой скамьей в Милане. Занятие его (это не оговаривается автором), - совершенно идиотское, - он зачем-то работает над дипломом, посвященным истории Ордена тамплиеров во время революционных и контрреволюционных волнений среди студентов, происходящих вокруг него.
Оговоримся, что как изобретатель да Винчи работал в достаточно комфортных условиях, но Миланского герцога интересовало, прежде всего, художественное мастерство да Винчи.
Художника же кроме живописи интересовала и механика. Он находил ответы на вопросы о том, как машина приводится в движение, как это движение останавливается, сколько времени она может пребывать в движении и что на это влияет. Среди его изобретений средства передвижения по земле, по воздуху, под водой, - самоходная тележка, велосипед, «танк», «робот-рыцарь», «вертолет», «парашют», «водолазный костюм». Все эти приспособления потенциально могли найти применение и во время войн, революций.
Диплом ученика или шутка мастера
Казобон У. Эко пишет «диплом», а диплом являет собой учебную работу, которая демонстрирует возможности своего применения на практике. Любой выпускник обосновывает практическую значимость защищаемой работы.
Однако, тот, кто обосновывает значимость своей работы, не может быть графоманом. У него есть некий план действий.
Да Винчи, зная, как создаются движущиеся механизмы, сообщает Лодовико Сфорца, что он не только живописец, и потому имеет возможность служить не только эстетическим вкусам: «Вдобавок, я умею мастерить повозки, крытые железом, безопасные, надежные, неприступные…».
«Умею», а не «учусь», «могу», а не «смогу». Значит, в основе его умения лежит некая система, которая позволяет ему создавать практически любые механизмы, добиться от них необходимых параметров работы и характеристик движения.
Но «музей техники» Казобона (да Винчи), в который заглядывает зритель, напоминает закрытый музей с механизмами, многие из которых хотя и полезны, но устарели, - тот, где побывал У. Эко глазами своего героя и затем читателя. У. Эко явно не вполне «в духе».
Скорбит ли да Винчи? Как же ему не печалиться, есть все основания для грусти. Конструкция «танка» неработоспособна, - колеса по обеим сторонам конструкции вращаются навстречу друг другу (а сама «машина» приводится в движение мускульной силой экипажа). Самоходная телега почему-то на трех, а не четырех колесах, а четвертое все же добавлено, - чтобы «программировать» возможность поворота тележки только направо. Чтобы ехать на велосипеде, надо крутить педали. Наиболее совершенным на этом фоне выглядит механический робот, умеющий приподниматься, садиться, двигать руками и шеей, а наиболее полезным – велосипед.
Каждое изобретение в отдельности выглядит как некая ошибка. Но вместе они предстают как шутка, - да Винчи пошутил.
Да Винчи, Витрувий, слишком серьезное отношение к шуткам
Конструируя прототипы различных приспособлений, он, очевидно, не имел задачу поставить их на службу тем или иным целям, по крайней мере, бесплатно. И чувство юмора основывалось на представлении о том, что современники не смогут, в точности воспроизведя нарисованный предмет, воспользоваться им.
Несмотря на то, что каждый отдельный предмет являет собой воплощение единого знания о системе простейших механизмов, сочетая которые и устанавливая взаимодействие между которыми можно получить самые разные, более сложные, механизмы, - машины, способные к движению.
Чтобы направить движение, нужно лишь найти нужное сочетание простейших механизмов, коих 8, из них четыре – разновидность двух основных: наклонная плоскость, клин, винт, рычаг, ворот, блок, колесо, поршень. В геометрическом пространстве это сочетание круга и прямой линии.
Оставил ли да Винчи некий код к своему «музею техники»? Мы могли бы изучить его рисунки и записи и решить, что он был неудачлив в изобретательстве, ошибаясь раз за разом. Но он шел по стопам римского архитектора и инженера (механика) Витрувия, успевшего в I в. до н. эры дать определение машине как сочетанию соединенных вместе частей, равновесие которых позволяет, к примеру, поднимать тяжести. В работе «Основы механики» Витрувий изложил сравнительно немалые успехи в создании достаточно сложных механизмов, используя простые.
Да Винчи, как герой Казобон, - студент, пишущий диплом. Но он пишет свой «диплом» тогда, когда значимость его работы лишь гипотетична. Ведь он не служит прямо ни интересам мира, ни революциям, ни войнам. Ему нет дела до учеников. Он лишь шутит, предлагая поколениям оценить результаты.
Пристрастия зрителя и вопрос о существовании кода
Зритель остановился в музее техники и созерцает механизмы, и этот музей не закрыт, а вовсе наоборот, - открыт. Зрителем владеют несовершенные, сложные и полезные вещи, поэтому простые не заслуживают его внимания. Простыми же вещами зритель наслаждается как эстет, возвращаясь к парижскому Пантеону и маятнику, демонстрирующему суточное вращение Земли. Оценка картины пристрастна, ведь зритель – эстет.
Да Винчи не был только живописцем и инженером. Он был современником великой эпохи – Эпохи Возрождения, и, конечно, многое знал о том, как эстеты оценивают вещи. А «Витрувианский человек», "вне сомнений", - производное увлечения анатомией или исключительно архитектурой (рисунок оставлен на полях витрувианского архитектурного трактата).
Ведь да Винчи, как не улыбнуться, был студентом у самого себя, - к моменту создания пропорций «Витрувианского человека» он не владел уже отчетливыми представлениями о пропорциях человеческого тела. Да Винчи как "настоящий студент" поместил человека в центр круга, сместив квадрат, выпрямив руки и ноги, - в поиске пропорций. И к закону равновесия рычага этот рисунок никакого отношения не имеет.
«Идеальный человек» с «анатомически точными пропорциями» так и не шелохнулся и не заставил колесо поехать. Это весьма бесполезный предмет, найденный в жудеце Яссы в Румынии в 5 тыс. до н. э., его не относят к простейшим механизмам, взаимодействие которых приводит в движение «бесполезные» изобретения да Винчи - «танк», его самоходную тележку, велосипед и «робота-рыцаря».
Поэтому Витрувианский человек не является «ключом» к «коду» да Винчи, и мы сегодня не можем объективно оценить его творения. Если только пристрастно, как настоящие эстеты. И У. Эко не над Казобоном смеялся, когда писал пародию на каббалу и заодно на «теорию заговора». У. Эко принял во внимание не только пользу множества изобретений, сделанных отнюдь не только в Италии, но и объективно оценил бесполезность работ да Винчи и их ученический характер.
