В двадцатые-тридцатые годы прошлого века парижские шоферы очень уважали одного пожилого импозантного чиновника, выдававшего автомобильные права. Хотя он бы русским, его французский был идеальнее, чем у самих французов, а прекрасные манеры превращали занудное общение с чиновничьей братией в увлекательную возможность пообщаться с настоящим аристократом. И что само важное – чиновник был совершенно неподкупен:
«…Его знание автомобильного дела и поражающая французов неподкупность помогли ему сделаться чиновником по выдаче разрешений на право управления легковыми машинами в Париже…»
Чиновника звали Александр Стенбок-Фермор. Он был внуком владелицы Екатеринбурга (точнее, Верх-Исетска, но кто их теперь различит) Надежды Стенбок-Фермор, потомком ловкого пройдохи Саввы Собакина-Яковлева, скупавшего при Екатерине II уральские заводы и племянником княгини Надежды Барятинской тоже. Потому что любимая дочь Надежды Стенбок-Фермор и отец моего героя были родными сестрой и братом.
У эмигранта было не особенно хорошо с финансами. Можно было бы сказать, что во всем виноваты большевики, от красного террора который Александру Владимировичу пришлось перебраться во Францию. Но это не так. Александр еще до революции сам, своими трудами с помощью своей ненаглядной любви Оленьки Ножиковой, героически спустил все доставшиеся ему в наследство миллионы.
Как все-таки интересно история выписывает выкрутасы. В нашем с вами мире принято называть околополитических троллей и ботов «ольгинскими». Пошло это с истории лет 10-15 назад, когда в сеть утекли данные о том, сколько платили «троллям» за оставление комментариев под острыми постами. Так с тех пор и пошло:
«молодец, заработал свои 15 рублей».
Ставка такая была у тех троллей.
Так вот название этих самых троллей напрямую связано с героем моей истории и его ненаглядной любовью. Потому что «ольгинскими» интернет-троллей прозвали потому что они базировались в здании, расположенном в нынешнем петербургском районе Ольгино. А когда-то, в начале XX века это был еще не Петербург, а пригород. И земли в этом месте принадлежали именно Александру Стенбок-Фермору. Имение у него было такое – Лахта называется. Тоже возможно слышали?
Когда дела с финансами у Александра стали совсем никуда из-за того, что они с Оленькой жили слишком на широкую ногу, в голове у Стенбок-Фермора появилась гениальная мысль – разбить земли на небольшие участки и построить дачные поселки. Это тогда было очень модно, «Вишневый сад» Антона Павловича появился не на пустом месте.
И не просто появилась мысль. Поселки на самом деле построили. В 1907 году утвердили планы и началось строительство поселков «Ольгино» - названного в честь Оленьки Стенбок-Фермор, ранее Ножиковой, Александровка – в честь самого Александра Стенбок-Фермора и Владимировка – в память отца. Владимировка в дальнейшем стала Лисьим Носом. Александровка превратилась в Александровскую. А Ольгино так и называется Ольгиным :)
Вот такая связь нынешних троллей и славной «дамы полусвета» времен Серебряного века.
А как вообще какая-то Оленька Ножикова смогла выйти замуж за графа Стенбок-Фермора, на секундочку - племянника княгини Барятинской? Понятно, что в Серебряном веке чего только не случалось. Но какая-то Ножикова – замуж за графа! Да еще и потом ударно растратила с ним на пару миллионы!
Так вот вдова Оленька Ножикова была актрисой. Как она заявляла – Мариинского театра. Правда, в списках актрис этого театра она не появлялась ни под фамилией Ножикова, ни под девичьей – Широколавина. Есть легкое подозрение, что Ольга Платоновна была из разряда ярких красавиц, вращавшихся в знатных и популярных кругах. Примерно, как сейчас это делают некие «балерины», знаменитые разве что своими шпагатами и эпатажными выходками.
Александр Стенбок-Фермор запал на Ольгу Платоновну всей душой и сердцем так глубоко, что его мать даже была вынуждена обратиться за помощью к Николаю II:
«…Сын мой, граф Александр Владимирович Стенбок-Фермор, вступил в заведывание своими делами и имуществом три года тому назад, – сообщала Мария Александровна. – Попав под вредное влияние женщины, он неразумными действиями довел свое состояние до полного разорения. Из капитала в 2 миллиона у него осталось 200 000. Заводы уже 6 лет не дают до хода, а имение Лахта почти ничего не приносит. Единственное спасение – это учреждение высочайшей опеки над личностью и имуществом сына…»
Чтобы спасти сына от вредного влияния Оленьки, с которой Александр весело прожигал свое наследство, его отправили в дальние края. Воевать. Тем более, что как раз случилась русско-японская война. Поручик Приморского драгунского полка Александр Стенбок-Фермор отправился побеждать японцев. Маменька и родственники вздохнули спокойно. И, как оказалось, зря.
Потому что Ольга Платоновна не просто прожигала миллионы своего любимого. Она оформила паспорт на чужое имя, так как за ней следила полиция по просьбе родственников Александра. С чужим паспортом приехала в Румынию. А оттуда окольным маршрутом, через полмира приехала в Маньчжурию к дорогому и ненаглядному Александру.
Ну чем не романтическая история?! Хоть и с некоторой меркантильностью!
Там, на войне порядки были проще. Все эти родственники графы и князья – далеко. И влюбленный в Оленьку поручик Стенбок-Фермор предложил ей руку и сердце. И тут же, не удаляясь далеко, прямо в походной церкви они обвенчались. Так Оленька Ножикова стала графиней Стенбок-Фермор, чтобы потом попасть на географическую карту и дать свое имя петербургскому району исключительно из-за своей и мужа расточительности.
Ах да! Венчал Александра и Оленьку исключительной интересности человек – отец Георгий Шавельский. Этот пастырь не кланялся ни японским, ни немецким пулям. Был награжден российскими орденами вплоть до Анны I степени, да еще и с мечами. И потом чуть не был расстрелян в Витебске местным советом в 1918 году. Потрясающей храбрости был батюшка. И в итоге оказался на стороне белых.
Ну а Оленька и Александр вернулись из Маньчжурии. Родственникам делать больше было нечего, смирились. И они успешное тратили, тратили и тратили наследство Александра. Кстати, не всегда впустую – например, когда в вечной мерзлоте Большого Ляховского острова нашли мамонта, они дали денег на проведение экспедиции. Но в итоге даже строительство Ольгино и других дачных поселков не помогло. К началу Великой войны они в основном жили в Париже и при этом уже благополучно разорились.
Вот такой накладной оказалась любовь Оленьки Ножиковой для графа Стенбок-Фермора.
----------
Пожалуйста, не ленитесь, ставьте лайки :) Они очень помогают развитию канала. Не говоря уж о подписке :) Тем более, что увидеть в ленте мои статьи, а соответственно, и читать их вы гарантированно сможете, только подписавшись на канал.