Есть мнение, что это не мнение, а факт: не более трёх поколений назад большинство людей, — прежде всего деревенских — видело домовых. Не в смысле «верили в них», а лично наблюдали, чаще всего неоднократно. Ныне встречающиеся в сети криповые истории о таких встречах в прошлом не собрали бы аудиторию. Скорее, интерес вызвал бы человек, утверждающий, что такой заурядной ерунды, как домовые, русалки, лешие, ни разу в жизни не встречал.
«Самовнушение», «человек видит то, во что верит» — формулы заезженные, бессодержательные, а главное, не относящиеся к данному случаю. Люди — совершенно здоровые психически, трезвые, может быть необразованные, но вполне разумные, — домовых действительно видели. В том же — самом прямом — смысле, как можно видеть, допустим, котов. Поверхность кота отражает фотоны, которые регистрируются сетчаткой.
...Начать можно было бы сразу, так как публикация, в которой описывается скрытый механизм процесса, именуемого зрением, уже заняла своё место в ленте. Однако, формат статьи требует основные тезисы повторить. Суть же в том, что между аналоговым сигналом с сетчатки и сознанием человека находятся «боты подсознания» — неразумные программы, деятельностью сознания, между тем, управляющие.
Игра начинается с расшифровки сигнала и предварительного распознания образов. При плохой видимости на этом этапе вероятны ошибки, но так надо. Боту необходимо быстро разделить образы на «неважные», «важные» и «очень важные». О первых сознание никогда не узнает, — человек «не заметит» объект. Вторые будут проверены рефлекторным фокусированием зрения на предмете. И если первичная оценка подтвердится, будут представлены сознанию. Третьи инициируют рефлекторные движения тела и (или) переадресуются сознанию без проверки, — ибо скорость реакции на опасность, вопрос жизни и смерти.
Важен же в данной истории именно первый этап: первичное распознание. При недостатке освещения, — а домовые появляются в темноте или полумраке, — наспех — предварительно — распознавать образы боту приходится на основании недостаточной информации. Образ выбирается из библиотеке ассоциативным путём, — по принципу «так быть может» — и как сова на глобус, натягивается на тонущий в шуме сигнал.
Может это быть синтетический, — сформированный на основании рассказов других людей, — образ домового? Легко. Человек способен по описанию узнавать объекты, которые не видел никогда. И если описание это не вызвало на сознательном уровне удивления и недоверия, бот так и запишет: образ можно использовать, как «возможный» и даже «наиболее вероятный» при предварительном распознании в определённых условиях.
Продолжения же у этой истории нет. Если б было, — домовые на глаза бы не попадались. Предварительно распознание в условиях плохой видимости может быть ошибочным и требует проверки… но проверка проваливается по объективным причинам: домовой, обычно, виден мельком, и быстро прячется. Как следует разглядеть себя — сначала неосознанно, а затем и осознанно, — он не даёт. Неудача же проверки означает, что сигнал отмены — «померещилось» — сознание не получит.
Остальное дорисует воображение. Особенности работы памяти, не позволяющей «пересмотреть запись» (сигнал не пишется), а лишь реконструирующей виденную картинку ассоциативным путём, рассматривались отдельно. В результате, попытка восстановить в памяти облик замеченного ночью домового приведёт лишь в обогащению инцидента и образа существа деталями, — включая и те, которые при данном уровне освещения заведомо были бы неразличимы.
...Но это — домовой появляется в темноте, мельком — слишком просто. Бывают же и описания встреч куда более занимательные. Доступна ли человеку психически полностью здоровому такая роскошь, как то, что уфологи именуют «контактом первого рода»: продолжительное наблюдение сверхъестественного существа в условиях позволяющих отчётливо различить детали?
Доступна. Но такое уже будет результатом серьёзного сбоя. Всё, что описывалось в первом случае, подразумевает, кстати, обработку информации мозгом в штатном режиме. Боты действуют правильно, — так как должны. Неверное распознание — не ошибка даже, а неудача, связанная с оправданной ситуацией экономией времени. Для того же, чтобы увидеть нечто большее, нежели невнятная тень, метнувшаяся за печку, мозг должен сработать нештатно.
Называется это состояние «сонным параличом». Природа явления: сбой при экстренном запуске сознания. Реагируя на некий раздражитель, боты решили сон разума прервать, чтобы использовать возможности самой громоздкой программы для решения проблемы. Однако, попытка провалилась. Сознание заработало, но ни к чему не подключено. Команды к нему и от него — не проходят. Другие программы, обеспечивающие и направляющие деятельность сознания, не перешли в режим бодрствования.
Переживания человека в таком состоянии… неприятны, разнообразны, но, по большому счёту, неизвестны. Ибо проблема лечится перезагрузкой, после которой — при повторном пробуждении — человек не должен помнить произошедшее. Максимум, перезапущенное сознание осознает себя в ужасе и с кучей адреналина в крови, но без каких-либо идей о причинах случившегося. В норме, воспоминания, приобретённые в моменты некорректной работы систем, боты блокируют, чтобы сознание не наделало ошибок, анализируя вероятную ересь.
Новая форма позволяет поддержать канал переводом с карты на карту
Если же мозг собственную ошибку не исправит, воспоминания сохраняться. Ну как «сохранятся»? В обычной форме набора наиболее ярких образов, — случайных, добытых из глубин подсознания, программы которого во сне занимаются поиском в библиотеке новых закономерных связей. К этим образам ассоциациями будут притянуты другие, складываясь в целостную, захватывающую картину.
...Которая, однако, не будет «галлюцинацией». Ибо ничего из того, что вспомнит о той страшной ночи, человек — в общем случае бывший до инцидента, и остающийся после него совершенно здоровым, — не видел.