Из разговора с отцом Инна выяснила, что прошлое оказалось вовсе не таким, каким она его представляла со слов матери и отчима.
Валерий Романович и Инна сидели на кухне и пили чай.
— ...Вот так, дочка. Вовсе я не пропадал. Она просто не сказала мне, что беременна, когда я уезжал в очередную командировку. Когда я вернулся через несколько месяцев, у Кати уже был огромный живот, а в ЗАГСе меня дожидались документы на развод.
— И ты ушел, — закончила за отца Инна.
— Нет, что ты. Если бы ты знала, как я ее умолял, просил... Но Катя поставила ультиматум — или развод, или я перехожу работать в управление. Я на все согласился... — Мужчина тяжело вздохнул. — А потом родилась ты, — улыбнулся, вспоминая. — Я так счастлив был... но это оказалось ненадолго.
— Почему? Что произошло? — тут же поинтересовалась Инна.
— Да ничего особенного. — Валерий Романович достал из внутреннего кармана пиджака портмоне, где хранилась фотография с маленькой Инной. — Вот, смотри. — На ней он держал дочь на руках и счастливо улыбался. — Я целый год просидел на бумажной работе — тоска зеленая, — будто жалуясь, сказал. — Но Катя все равно была недовольна. И когда тебе исполнился годик, она опять устроила скандал на пустом месте и окончательно решила со мной развестись. Собрала мой чемодан и выставила из дома, — грустно закончил мужчина.
— Папочка, — Инна взяла руку отца в свои ладони, — милый, ты прости меня. Я никогда не думала, что это мама... что это не ты тогда ушел. — Инна взяла с края стола альбом с фотографиями и открыла первую страницу. На ней посередине была аккуратно приклеена фотография матери, Екатерины Кирилловны. — А расскажи мне, что было потом?
Отец снова тяжело вздохнул, глядя на фотоснимок. Он любил эту женщину. Это было видно по его глазам.
— Мы с ней больше не виделись. Она не хотела. Однако, все эти годы мы переписывались, и я знал о тебе все. — Валерий Романович посмотрел в глаза дочери. — Помнишь, на выпускной я прислал тебе сережки с гранатами?
— Папочка, так это был от тебя подарок? — слеза скатилась по щеке женщины. — Господи, а я не знала.
— Да что там говорить! — Отец взял в руки свой кожаный портфель и достал оттуда стопку черно-белых фотографий. — Вот здесь у меня все. Катя иногда вкладывала в письма твои фото. Здесь тебе два годика, здесь — пять, а здесь ты уже в девятом классе... А вот — ты в лагере... Уже цветная.
— Папа, а почему ты раньше не нашел меня? Ну, когда мама умерла? Я знаю, ты в последнее время сильно болел. Но почему не нашел меня до этого?
— Твой отчим и законный опекун Илья Сергеевич согласился принять мою помощь только в том случае, если я не буду видеться с тобой, — ответил мужчина. Взамен он обещал мне писать после смерти Кати. Кстати, вот письма матери и отчима. Ты их можешь почитать. Это как память. Они любили тебя и воспитали хорошо. Я ничего плохого о них сказать не могу.
— Не могу поверить, что мама и Илья Сергеевич продолжали с тобой всю жизнь общаться. Они мне ничего так и не рассказали. — Инна вытерла платком слезы. — Теперь надо как-то это все пережить.
— Не осуждай их, дочка.
— Скажи, почему мама так с тобой поступила?
— Как тебе сказать?... — Валерий Романович задумался. — Она хотела быть главной во всем, держать меня в кармане. Хотела, чтобы я был полной ее собственностью. А я так не мог.
***
Через несколько дней, увидев мужа, Инна была очень удивлена. Она вернулась с работы и только открыла дверь тамбура, как обнаружила его сидящим на обувной полке.
— Ты что здесь делаешь? — удивилась.
— Привет. Поскольку я отдал тебе ключи от квартиры, я хотел бы пригласить тебя поужинать где-нибудь в городе. — Степан устало улыбнулся.
— Я не могу, — ответила на предложение Инна. — Прости.
— Ждешь кого-то?
— Нет, что ты. Просто устала сегодня очень, и настроение совсем не то. Мне необходимо еще немного побыть одной, а потом...
— А потом мы в суде встретимся, да? Инна, ты любой ценой пытаешься меня растоптать.
— Степа, нет, ты не так все понял...
— Я много лет пытаюсь тебя понять. В результате я живу сейчас по друзьям, караулю тебя возле подъезда. Все, хватит.
Степан быстро ушел не попрощавшись.
***
Однажды Инна случайно встретила соседку Елену на общей площадке. Женщину сопровождал Валерий Романович, чему его дочь сильно удивилась.
— Здравствуй, Инна, — поздоровался отец.
— Как это понимать? — вместо приветствия спросила дочь.
— Твой отец любезно согласился мне помочь выбрать обои для ремонта, — объяснила Елена.
— Обои? Вы что, меня за дуру держите? — возмутилась Инна.
— Инна, мы все здесь взрослые люди, — напомнила соседка.
— Да. Только у меня возникло такое ощущение, как будто все пытаются свести меня с ума. Дайте пройти, — грозно сказала Инна и, толкнув плечом подругу, прошла к двери своей квартиры.
Елена была старше Инны почти на девять лет. Примерно на столько же она была младше Валерия Романовича. Что конкретно не понравилось Инне, ни отцу, ни соседке было непонятно. Разница в возрасте относительно небольшая, и какого-либо предательства здесь тоже не было. Оставалось только одно — собственные «тараканы» в голове дочери.
***
После того, как Инна выяснила, что фактически не знала своих родителей, причем всех троих: мать, отчима и родного отца, она разочаровалась в своей жизни. Женщина всегда считала Илью Сергеевича и маму самыми близкими людьми.
На журнальном столике в гостиной на глаза женщине попались письма, которые Валерий Романович оставил ей в прошлый раз, и которые она до сих пор не прочитала. После того, как Инна увидела отца в компании с Еленой, ей вообще расхотелось что-либо узнавать нового о матери и отчиме, копаться в семейных тайнах.
Инна понимала, что самое главное она уже узнала, а эти письма и все, что в них содержится... Мама имела право на личную жизнь, и дочь готова была уважать ее волю. Но в одном она считала мать совершенно неправой — как бы не складывались ее отношения с отцом Инны, Екатерина Кирилловна не имела права лишать дочь родного отца. Почему мать приняла такое решение за дочь?
— Она хотела быть главной во всем, — вспомнила она слова отца. — Потому что она была уверена, что лучше всех знает, как правильно жить.
Неожиданно Инна осознала похожие черты характера матери в себе. Ей стало неприятно на душе, стыдно перед самой собой и окружающими людьми. Женщина фактически повторяла ошибки Екатерины Кирилловны.