Прошу покорно, голову склоня:
Побойтесь Бога, если не меня,
Не плачьте вслед, во имя Милосердия!
Не счесть, сколько раз мне приходилось цитировать эти строчки в очередную скорбную дату. Строки эти как нельзя лучше походят на завет. Да и всё это стихотворение, датированное автором "1 июня 1980", часто трактуется как предчувствие смерти.
А ведь на самом деле причина появления этого стихотворения вполне бытовая. Оно имеет посвящение:
М. Шемякину — другу и брату — посвящен сей полуэкспромт.
Художник, график и скульптор Михаил Шемякин, живший в то время в Париже и близко общавшийся с В. Высоцким, рассказывал в своей книге "Две судьбы", что стихотворение было написано в Париже и было преподнесено ему "как артистический акт сострадания, понимания и искреннего сочувствия пребывающему в тяжёлом похмельном состоянии Михаилу Шемякину от Владимира Высоцкого". Соответственно и героем стихотворения является Шемякин, а не Высоцкий. Об этом говорят и образы, мнящиеся лирическому герою: крысы, хоботы, черти - всё это легко находится в работах М. Шемякина. Рисунки Шемякина, посвященные Гофману, изобилуют крысами, да и в других работах встречаются часто. С этими животными связан один неприятный эпизод из детства Михаила:
К крысам у меня особое отношение с детских лет. Мы двигались за войсками, останавливались в небольших городах, и однажды ночевали в каком-то бывшем культурном клубе – громадная зала, нас уложили на диванчике, укрыли солдатскими шинелями. А до этого как раз привезли офицерский паёк: сахар кусковой, пряники мятные, которые можно было только молотком разбить, яйца – скромная снедь, которую поставили посередине большого стола.
Среди ночи я услышал непонятные шорохи. Проснулся и посмотрел в сторону стола: в ярком свете луны – вся зала была ей освещена – я увидел колоссальное количество снующих там крыс. Хотел разбудить маму, но увидел, что она не спит. Она зажала мне рот рукой, потому что в голодные времена крысы, особенно когда их много, иногда нападают на людей. И мы, затаив дыхание, смотрели, что они делают.
А крысы производили очень интересную операцию: часть доставала лапками из корзинки яйцо, катила по столу и, докатив до края, толкали вниз. А внизу лапками вверх лежала большая толстая крыса: яйцо падало ей прямо на толстый живот, и она обхватывала его четырьмя лапами. Другая крыса брала её за хвост и тащила волоком по всей зале в большую дыру-нору, которая была проделана в стенке. Таким образом они перетаскали все яйца, которые были в корзине.
Но я не столько волновался за яйца, сколько за маленький пакет с сахаром и пряниками, и в душе плакал уже, думая, что они сожрут мои единственные развлечения, мои сладости и деликатесы. Так, наблюдая, я заснул. Утром, когда проснулся, первым делом подбежал к столу. Он был весь засыпан крысиным помётом, всё было сожрано и сметено. Крысы сожрали и смели весь офицерский месячный паёк, не оставив даже крошек — но пряники и сахар остались нетронутыми. Я понял, что они услышали мои слёзные бормотанья и пожалели меня. Я был поражён – это было первое удивительное явление, с которым я столкнулся.
Уже будучи взрослым, лет 50-60 спустя, я увидел старинную немецкую гравюру, где крыса тащила вторую крысу, которая лежала на спине и держала яйца. Оказывается, таким образом они крадут яйца во всём мире. Плюс ко всему я много читал об их повадках, о том, насколько они умные, разумные и удивительные существа. И в моём балете, в «Щелкунчике», я создал своё своеобразное крысиное общество аристократов и хулиганов, которое вызывает восторг у детей. Ломоносовский фарфоровый завод (ныне Императорский) выпускает сервиз с изображениями моих крысят из балета. Таким образом я воздал должное тем крысам, которые когда-то пожалели бедного мальчишку и оставили ему сахар и пряники.
Да и умирать (по крайней мере, сейчас) герой стихотворения явно не собирается. Но какие же пронзительные слова "День смерти уточнили мне они"... Вы ведь помните этот вопрос и этот ответ из интервью В.Перевозчикову в Пятигорске 14.09.1979:
Две просьбы
I.
Мне снятся крысы, хоботы и черти. Я
Гоню их прочь, стеная и браня,
Но вместо них я вижу виночерпия,
Он шепчет: «Выход есть — к исходу дня
Вина! И прекратится толкотня,
Виденья схлынут, сердце и предсердия
Отпустит, и расплавится броня!»
Я — снова Я, и вы теперь мне верьте, я
Немногого прошу взамен бессмертия, —
Широкий тракт, холст, друга, да коня,
Прошу покорно, голову склоня:
Побойтесь Бога, если не меня,
Не плачьте вслед, во имя Милосердия!
II.
Чту Фауста ли, Дориана Грея ли,
Но чтобы душу дьяволу — ни-ни!
Зачем цыганки мне гадать затеяли?
День смерти уточнили мне они...
Ты эту дату, Боже, сохрани, —
Не отмечай в своем календаре или
В последний миг возьми и измени,
Чтоб я не ждал, чтоб во́роны не реяли
И чтобы агнцы жалобно не блеяли,
Чтоб люди не хихикали в тени.
От них от всех, о, Боже, охрани,
Скорее, ибо душу мне они
Сомненьями и страхами засеяли!
Варианты, черновик здесь: https://vk.com/page-50031359_47460563
Иногда мне кажется, что лучшими моими комментариями к произведениям Высоцкого могут быть мои иллюстрации — они рождались как продолжение нашего с Володей диалога. Но и рисунки требуют отдельных пояснений, поскольку многие песни рождались в результате долгих бесед, в которых Володя высказывал своё отношение к тому или иному событию, а некоторые рисунки сделаны к песням, которые описывают события, свидетелями которых были только мы с Володей или только один из нас. М.Шемякин
А вот автокомментарий М. Шемякина к иллюстрации:
Стихотворение было написано и преподнесено как артистический акт сострадания, понимания и искреннего сочувствия пребывающему в тяжёлом похмельном состоянии Михаилу Шемякину от Владимира Высоцкого.
Мне снятся крысы, хоботы и черти.
Гоню их прочь, стеная и браня...
Далеко не в лучшем состоянии, после запоя, я лежал в кровати, не в силах пошевелиться. Как это обычно у нас бывает, меня трясло, лихорадило, мутило, мерещилась какая-то чушь, и хотя за стенкой никто не жил, из-за неё раздавались злобные голоса, осуждающие моё безобразное поведение.
В один из приездов в Париж Высоцкий застал меня вот в таком состоянии, хорошо известном и ему самому. Посидев полчаса у меня на кровати и видя, что о чём-либо вести со мной беседу не представляется возможным, Володя переместился на кухню поболтать с моей женой и дочкой, которые обожали слушать Володины рассказы о житье-бытье. Рассказчик он был удивительный, с кухни доносился весёлый смех, усугублявший моё и без того печальное состояние.
А на следующий вечер Высоцкий принёс и подарил написанный им за ночь «полуэкспромт» под названием «Две просьбы», при этом сказав: «А это, Мишенька, не поётся, а читается!» Это у него считалось высшей похвалой собственному поэтическому творчеству. Стих этот опять же напоминает покаянные баллады Франсуа Вийона:
Я вижу рай, где свет и торжество,
И ад с ужасным пламенем его.
Боюсь я ада... (Ф. Вийон, из баллады «Молитва Богородице»)
На рисунке я изобразил себя, в страхе отгоняющего адские видения. «Приснившийся мне крысёнок» материализовался и пристроился у меня в ногах, а под потолком порхает виночерпий в виде купидона и манит в «Царевич» на опохмелку. Грустно и просто. Точка.
(Владимир Высоцкий, Михаил Шемякин. Две судьбы / сост., ил. М. Шемякина. – 3-е изд., испр. – СПб.: Вита-Нова, 2020. – С. 242.)
Эти стихи автором никогда не предназначались для пения, но вот две версии, найденные на Yutube. На втором ролике - А. Барбашов, голос которого многие почему-то путают с голосом Высоцкого.
Зато действительно похожим на завещание или на завет другу был другой листок, найденный Шемякиным у себя на столе уже после отъезда Высоцкого:
Как зайдёшь в бистро-столовку,
По пивку ударишь, —
Вспоминай всегда про Вовку —
Где, мол, друг-товарищ?!
И в лицо трёхстопным матом —
Можешь хоть до драки!
Про себя же помни — братом
Вовчик был Шемяке.
Баба, как наседка, квохчет
(Не было печали!)
Вспоминай! Быть может, Вовчик —
«Поминай как звали!»
M.Chemiakin — всегда, везде Шемякин.
А посему французский не учи!..
Как хороши, как свежи были маки,*
Из коих смерть схимичили врачи!
Мишка! Милый! Брат мой Мишка!
Разрази нас гром!
Поживём ещё, братишка,
По-жи-вьём!
Po-gi-viom.
Автограф - здесь: https://vk.com/page-50031359_47460562
– Я о нем ничего не знал... Он просто написал это стихотворение и оставил. Оно лежало на столе. И когда я вернулся, я его нашел. А говорили мы с ним буквально за несколько недель до смерти. Я ему сказал: «Володька, давай жить назло». Он ответил: «Попробую». Сел в самолет и улетел.
<...> И когда я в последний раз обнял Володьку... Я улетал в Грецию, он – в Москву, он ехал в одной машине, а я – в другой... Володя был в такой желтой курточке... Я помахал ему и думаю: «Последний раз вижу или нет?» Оказалось, что последний...
А когда вернулся и прочитал... Оказывается, и Володя знал, что в последний раз... Почему? Я не знаю... Может быть, он предчувствовал?
Вспоминай всегда про Вовку - Где, мол, друг-товарищ?.. (Интервью с Михаилом Шемякиным о Владимире Высоцком из книги «Всё не так, ребята...»)
Бланк отеля «La Valencia. La Jolla, California» - небольшая карточка исписанная с двух сторон. Никаких помарок и исправлений, не считая исправленного "ты" на "и" в начале пятой строки, черновиков тоже нет. Может быть, это экспромт, а может быть, давно выстраданное, но не сказанное. Конечно, он всё про себя понимал в тот приезд. Но одно дело понимать, а другое - сказать об этом вслух. Помните, он ведь и жене написал на похожей карточке и, возможно, тоже хотел незаметно положить среди газет, но она увидела. Прочёл вслух, но не отдал...
* «Как хороши, как свежи были маки» - парафраз знаменитой строчки, любимой русскими литераторами. Наверное, самой знаменитой её сделал Игорь Северянин в своих «Классических розах»:
Как хороши, как свежи будут розы, // Моей страной мне брошенные в гроб!
Автор этой строки – Иван Мятлев, современник А.С. Пушкина, поэт довольно известный в свое время, написавший сентиментальный романс «Розы», который как раз с этой строки и начинался:
Как хороши, как свежи были розы // В моем саду! Как взор прельщали мой!..
Вторую жизнь этой строке подарил Иван Тургенев в 1879 году, когда написал одноименное стихотворение в прозе:
«Где-то, когда-то, давно-давно тому назад, я прочел одно стихотворение. Оно скоро позабылось мною... но первый стих остался у меня в памяти:
Как хороши, как свежи были розы...
<...> Свеча меркнет и гаснет... Кто это кашляет там так хрипло и глухо? Свернувшись в калачик, жмется и вздрагивает у ног моих старый пес, мой единственный товарищ... Мне холодно... Я зябну... И все они умерли... умерли...
Как хороши, как свежи были розы...»
Думаю, что именно стихи И.Северянина вспоминал Высоцкий, когда писал свое горькое последнее признание:
Как хороши, как свежи были маки,
Из коих смерть схимичили врачи!
О Владимире Высоцком вспоминает Михаил Шемякин / беседовал М. Цыбульский
О выставке иллюстраций к стихам и песням Высоцкого и книге М. Шемякина "Две судьбы" (передача 2008 года):
Михаил Шемякин: «Если бы мы чаще о смерти думали, жить было бы гораздо спокойнее»
Интервью с Михаилом Шемякиным о Владимире Высоцком из книги «Всё не так, ребята...»
Спасибо, что прочитали. Если вам понравилась статья, познакомьтесь с другими материалами канала: Каталог статей "Стихии Высоцкого" . Лайки, подписка и комментарии тоже лишними не будут. Дзен требует активности подписчиков.
