Цвет для человека - игра, в которую он играет тысячелетиями, придумывая значения и связи красного с любовью, черного со страхами, зеленого с молодостью.
Начало истории цвета тут. Черный. Красный. Желтый. Зеленый. Синий.
Культурные игры с цветом везде: в политике и архитектуре, искусстве и религиях. И, конечно, на страницах книг - в художественной литературе.
О мифах я не буду сейчас рассказывать, так как мифы - иллюстрации религиозных идей (о них в предыдущих постах).
Сегодня мы обсудим именно художественные тексты - народные и авторские. Да-да, нынешний пост очень скучный - про литературу. Но из песни слов не выкинешь - будем просвещаться!
Особенность применения цвета в народных и авторских сказках, поэзии, прозе состоит в том, что авторы не называют цвета всех и вся. То есть, не пишут: "Господин в сером пальто шел вдоль желтых домов и встретил знакомого в черном пальто. Они разговаривали и кивали головами в коричневых шляпах". Это было бы забавно, но очень странно.
Цветовые эпитеты называют колоронимы. Они – результат интуитивного авторского выбора. Их используют, чтобы выразить что-то нужное, подчеркнуть детали. Например:
- ситуацию: красное лицо персонажа – показывает стыд или злость;
- описание внешности: человек с густой черной шевелюрой - автор уточняет внешние черты, которые намекнут нам на характер персонажа и даже развитие линии сюжета (помните "Грозовой перевал"?);
- акцентирование эмоций: она побелела - вызов похожих чувств у читателя.
В художественном тексте писатели могут играть всем спектром, применять десятки оттенков или использовать прием моноцвета.
Многоцветье, яркость практически всегда вызывают у нас ощущение радости, праздничности.
Писательское "давление" на один цвет - давит и на нас: создает максимально выпуклый образ в нашем воображении (помните серый Питер Достоевского и свое уныние?).
В литературе действуют те же правила цветовых сочетаний, что и в живописи: одни цвета - стандарт радости, другие – горя или печали, третьи – злости. С чем связан такой эмоциональный отклик? С закрепившимися в культуре шаблонами цвета. Например, если в Средние века черный считался цветом дьявола, страшным цветом, то его применение в каком-нибудь средневековом тексте - даже без упоминания сатаны - вызывало опасение и тревогу.
Частично эти представления сохранились до сегодняшнего дня. С синим цветом та же история - часть его значений тянется из глубины веков и используется авторами близко к этим древним смыслам.
В народной литературе (например, в русских сказках) синий всегда работал через мифологическую картину мира. В ней он - вода, небо, сила, чистота, мудрость. У главных героев сказок голубые глаза.
За синими реками/горами/морями они находят знание и счастье.
В авторской сказке символизм синего очень похож на народный (тянущийся из мифа). Так, например, в моем любимом цикле «Уральских сказок» Бажова есть история «Синюшкин колодец». По сюжету, в глубоком природном колодце, в его темно-синей воде живет волшебница, охраняющая несметные богатства.
Бабка-Синюшка проверяет всех пришедших к ней на лучшие и худшие человеческие качества: жадность, трусость, глупость, смекалку, доброту и открытость. Хорошим людям она показывается красавицей в синем сарафане с синими лентами в косе. И преподносит им сокровища - драгоценные каменья и злато-серебро.
К плохим Синюшка приходит страшной старухой.
Синий цвет в этой сказке - аллегория опасного волшебства, тайны и чистоты духа.
Вообще, Бажов не создавал эту и другие свои сказки с нуля. Он собирал народные истории и обрабатывал их. Вероятно, что цветные акценты сказочник расставил в соответствии с народной традицией.
Еще один пример о «сказочном» синем - «Пиноккио» Карло Коллоди и «Буратино» Алексея Толстого. В обоих произведениях есть женский персонаж с голубыми волосами – добрая фея и кукольная девочка Мальвина.
И одна и другая заботливы, чисты, готовы дарить благо, обучая, советуя. Они делают из персонажа - Человека. Их подопечный преодолевает себя и внешние трудности. Фея помогает при помощи волшебства, а Мальвина – через знание. Оба образа, очевидно, ведут свои линии от христианского представления о Деве Марии, давшей миру Спасителя - человека. Поэтому тут синий дан в смыслах цвета Богоматери - терпения, смирения, знания и бескорыстной помощи.
А вообще, и образ Богоматери не первоисток для смыслов синеволосых дам из Буратино-Пиноккио. Еще более древним является образ Исиды (Изиды) - древнеегипетской богини. Напомню: она была сестрой и одновременно женой Осириса - бога царства мертвых, первого фараона. Осирис - типичное умирающее-воскресающее божество. Такие образы были у всех народов. Ими обозначали представления о зиме-весне и жизни-смерти. Потом эти ребята превратились в Иисуса Христа. А египетская Исида (заботящаяся о супруге и оплакивающая его = разливы священной реки Нил) в Деву Марию. Девочки с голубыми волосами также заботятся и терпят, надеются на возрождение своих буратин...
В авторской литературе синий охватывает десятки значений: от обозначения опасности («Слово о полку Игореве»)
до поиска свободы (Лермонтов «Белеет парус»)
и широты духа (Толстой «Война и мир») и пр.
Кажется, что великие творцы подбирали место для этого цвета в согласии только со своим видением и талантом. Но это только на первый взгляд. Что такое опасность? В синих глубинах вод или синем грозовом небе. Что такое свобода? Тот же синий простор моря или неба. Всеобъемлющий дух? Снова небесная синева - обиталище Божьей благодати и Его царства. В общем, писатели и поэты интуитивно тянули смыслы цвета из тех же архаических культурных слоев.
Чтобы добить вас окончательно заунывностью истории цвета в литературе, приведу в пример модного у современников И.Бродского и его "Стансы" (1962г.). Подумайте над его смыслами синего:
Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду,
между выцветших линий
на асфальт упаду.
И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
под затылком снежок,
и услышу я голос:
– До свиданья, дружок.
И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой,
– словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.
Следующая история будет гораздо интереснее - о синем в живописи: "голубом периоде" Пикассо, дорогой Мадонне и демонах Врубеля.
