Продолжение. Начало: https://zen.yandex.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/za-porogom-mechty-ch5-62d23ec65f37c21646c82d76
Будучи в городе, узнал, что все вертолеты отправлены в Киев для подготовки к параду. Власть торопилась продемонстрировать, еще не устаревшую, технику. Для подготовки нашелся и керосин и время. На обратном пути встретил секретаря Медведева.
- Привет Андрей. Давненько не заходил. Ко дню независимости КПУ что-нибудь готовит?
- Мещеряков пропал. Второй день ищем. Яхту его нашли, оверкиль. Перевернутую.
- Можешь не переводить. Вертолет выслали на поиск?
- Да. Ми-8 прошелся по лиману. Безрезультатно.
- Какой Ми-8?. Нужен спасатель КА-27 ПС. У него аппаратура позволяет искать любой объект по спирали от последнего места. Где яхта?
- Да яхта уже у берега. Ветром прибило. На море шторм, а вертолеты спасательные под Киевом. Их не будет. Что такое человеческая жизнь, по сравнению с этим долбанным юбилеем. Скорее всего, Женя погиб. Хотя бы тело найти. А у МЧСа денег нет, чтобы катер выслать на поиск. Вот такие дела.
Через десять дней тело нашли. Похороны вылились в молчаливую демонстрацию отрицания праздника. Но газета не молчала. Разгромная статья сотрудницы газеты во весь лист с названием «У нас в полку умеют только красиво хоронить» отразила всю слабость сегодняшней авиации. Заголовком послужила фраза вдовы. Руководство полка страшно возмутилось, собираясь даже подать в суд на газету. Но отрицать очевидное трудно. Даже невозможно. Ситуация была понятна бывшему штурману. Больше по зову сердца, чем по чьей-либо просьбе, он начал работать над песней. Через месяц бесполезных трудов понял, что ничего не получается. Текст не «шел». С мелодией еще хуже. Ни молитвы. Ни реквиема. Намек на марш неизвестного происхождения.
Такого никогда не было. Впервые автор столкнулся с непреодолимой стеной невозможности. Черновики безжалостно уничтожались. Даже профессиональный композитор Белоног, не смог помочь.
- Заки. Тут бой непонятный. В моих архивах компьютера есть похожий… немецкий. Откуда он к тебе пришел?
Только после Нового Года стало что-то «вырисовываться». И текст тоже.
Возрожденный праздник 23 февраля в городе решили отметить в ресторане. И пусть название поменяли, но деньги на мероприятие нашли. Да еще предприниматели помогли. Майор запаса тоже получил приглашение на банкет. В парадной форме и с гитарой он скромно уселся в углу, рядом с выходом. Надо было подготовить пути отхода. Председатель городского Совета Ищенко поздравил собравшихся с праздником и милостиво разрешил «наполнить бокалы». Несколько тостов руководителей района и других организаций грозили перевести мероприятие в грандиозную пьянку. Оркестр, под управлением «вечного» в культурных мероприятиях Лашкуна Дмитрия, готовился покрыть праздник децибелами популярной музыки прошлых лет. Майор не стал ждать, когда его пригласят. С гитарой он вышел на импровизированную сцену. В зале наступила относительная тишина. Впервые не сказано ни одного слова перед исполнением. Гитарный бой марша рвался из усилителей.
«Над Очаковом ветра,
Не сулящие добра,
В море.
Черно-белая вода
Разрушает берега
В шторме.
У причала корабли
Заметались на мели,
Что ли?
Кто смелее, те ушли.
Парусами замели
Доли.
Кто-то не выдержал шторма. И отошел навсегда.
Море такое огромное……… Если беда, то беда.
Люди суши обрекли,
Погибающих вдали,
Страхом.
Над планетою Земли
Нет спасателей, зови,
Прахом.
Отпуск, лето и еще,
Чье-то дрогнуло плечо.
Даром
Не летают, не уйдут
И, конечно, не спасут.
Кара.
Кто же не выдержал шторма? И отошел, как всегда.
Море такое огромное……….. Если беда, то беда.
Ветры августа ушли.
Разлетелись, замели,
Души.
Над Крещатиком прошли.
Боевые корабли . Суши.
Все вернулись на круги.
Лишь пожатия руки
Нету.
Сколько стоит человек?
Заложили тот ответ
В смету.
Сколько не вынесли шторма? Сколько ушли навсегда?
Море такое огромное. Слезы для моря - вода.
………………………..Слезы для моря – вода….»
Аплодисменты. Кто-то пытался сообразить, о чем пелось. Кто-то раздумывал, не о нем ли сказано. Но чиновники соображают мгновенно. Иначе бы они не были чиновниками. К микрофону подошел председатель городского Совета Ищенко.
- Товарищи. Сегодня этой песней автор почтил память депутата городского совета от Компартии Евгения Мещерякова. Давайте поблагодарим исполнителя, нашего барда Ибрагимова, и выпьем за упокой души, трагически погибшего, друга.
Все встали. Полстакана водки председатель подал автору. Зал ждал. В тишине, держась за гриф левой рукой, майор запаса медленно выпил всю дозу. Поставив стакан на ближайший стол, прошел на свое место. Посмотрев на стол с бутербродами с красной икрой и другими деликатесами, накинул на себя куртку и… вышел из зала.
В помещении редакции районной газеты «Черноморская Звезда» тоже стоял накрытый стол. Весь коллектив был в сборе. Но застолье еще не начиналось.
- Здравствуйте. Поздравляю с праздником и прошу три минуты внимания. Сегодня я хочу почтить память вашего сотрудника и моего сослуживца. Работники редакции замерли на своих местах и выслушали всю песню. Редактор простояла в дверях своего кабинета и после аплодисментов подошла к автору.
- Сегодня и Ваш праздник. Оставайтесь. Мы вас приглашаем.
- Спасибо. У вас тоже есть сотрудник, которого будете поздравлять. Это еще один мой сослуживец Шибанов. Кстати и земляк мой. Поздравляю. Давно тебя в парадной форме не видел. Но я не могу остаться. У меня еще выступление… в школе.
Майор слукавил. Никакого выступления не планировалось. Просто он сосчитал количество приборов и мест. Даже успел подумать, что праздник редакция устроила в честь своего сотрудника и мешать им в этом нехорошо. Уже на улице он почувствовал, что выпитая водка начала свое действие. В кафе две порции пельменей остановили процесс опьянения. Маршрутный автобус довез до конечной остановки. Дома форма заняла свое постоянное место в шкафу. Чувство исполненного долга сохранилось до вечера.
Ранняя весна выгнала всех селян в огороды. Каждый год засевается любой клочок земли. Потом разочарованные хозяйки божатся, что больше не будут «кидать на ветер деньги». Но проходит год и все повторяется по-новой. До Пасхи семья успевает управиться с заботами по посадке семян картофеля. Они уже знают, что запасов, даже при хорошем урожае, на зиму не хватит. Но летом, когда основная еда, еще очень дорога, даже маленький урожай поможет. Помимо всего в доме идет перестройка, но не по Горбачеву. Вместо окна во двор прорублена дверь. Туалет «птичий домик» снесен. Два помещения, по признакам пола, из белого кирпича превращены в «центр естественных потребностей». И, самое важное, дом и сад огорожены сеткой - рабицей. Баня почти готова. Осталось найти бак для горячей воды. Жизнь налаживается. Недалеко от дома, метров семьсот, открыли медпункт. Жене предложили там работу, и она с радостью согласилась. Фельдшерская работа, в соответствии с дипломом, наконец-то получена.
Ни беда, ни удача по одной не ходят. Работа нашлась и майору. Рядом база отдыха Облэнерго. Вначале его соблазнили должностью завхоза. А потом, когда выяснилось, что любовница директора электросетей района более предпочтительна на этом месте, то уговорили «уйти по-хорошему» в сторожа. Офицер запаса согласился, но проработал там недолго. Когда-то он сам говорил, что служить под началом дураков и подлецов опасно. Работать, тоже оказалось, мало хорошего.
Гость явился без звонка.
- Заходи Виктор. Гость в дом - радость в дом. Каким ветром? Ирина, накрывай стол. Сам композитор к нам пожаловал. Что у тебя нового?
- Новости есть. Я теперь лауреат «Песни Года» на первом канале. Диск свой тебе привез. Единственная украинская песня в исполнении «Премьер – Министра».
- Поздравляю. Рад за тебя. Еще что?
- Приехал сообщить тебе, что теперь у меня своя студия дома. Можешь приезжать. Поработаем и над твоими текстами. Кстати. Ты можешь мне несколько своих песен… дать. Я иногда в воинских коллективах выступаю…
- Узнаю … «Старика – Шаровика». Ты не меняешься. Подумаем. Над текстами работать не надо. А вот бои можно подработать. У тебя «клавишник» какой?
- Японец. Так, что с песнями?
- Ты проходи. Раздевайся. На пляж сходишь, здесь близко. Сейчас обедать будем. Остальные вопросы потом.
Вечером, в гостевом домике снова о песнях. Но хозяин делает вид, что не понимает товарища.
- Ты вот скажи мне, можно ли мои мелодии как-то украсить? У вас это, кажется, аранжировкой называется.
- Заки. Это большой труд. Мне своих детей, то есть мелодий, хватает. С ними и вожусь. Ну, вот ты и ответил на свой вопрос. Я своих детей, то есть песен, не раздаю. Так что давай сыграй просто. Мне удовольствие. А тебе… питание и отдых… дня три.
Творческого содружества не получилось. И не только из-за разного уровня. Цели разные.
Тем не менее, по вечерам удавалось просто пообщаться.
- Послушай песню на мелодию «За что вы Ваньку-то Морозова».
«Ну, что с того, что часть ее не видел?
Ну, что с того, что часть ее пропил?
Бывало, что ее я ненавидел.
Но, все же чаще, я ее любил.
Я помню, как нам было восемнадцать.
И я погоны с нею примерял.
Я должен был, тогда уж, догадаться,
Что этим руки, ноги ей связал.
Потом полеты, служба, нам за тридцать.
И стало как-то все не по нутру.
Она была, порою, тоньше нитки.
И даже, паутинкой на ветру.
И я по паутине этой ползал.
Широты с вертикалями вязал.
А ею заниматься было поздно.
Поэтому и звезд не обещал.
Порою делал то, что не хотела.
Что думал, сдуру, то и говорил.
Она меня за это не терпела.
Я тоже, иногда ее корил.
Теперь у нас другие отношения.
Я думаю все чаще про нее.
А у нее, то нет уж настроения.
То колики. То что-нибудь еще.
Так кто она? Такая недотрога,
С которой, то ругайся, то мирись.
Да это та, с которой я до гроба
Да это же моя родная… жизнь.
Ну что с того, что часть ее не видел?
Ну что с того, что часть ее пропил?
Бывало, что ее я ненавидел.
Но все же чаще я ее любил.»
- А почему ты ее играешь на двух аккордах?
- Художник был такой в Грузии. Нико Пиросмани. Примитивист. А я в музыке. Мне, хоть один человек, может рассказать, как строить аккорды от мелодий?
- Пожалуйста. Послушай эту же песню, но по-другому. Понял?
- Слышать и понять, для меня разные вещи. В конце позапрошлого века был такой гитарист, Высоцкий, однофамилец нашего барда. Так он вел уроки музыки в богатых домах. Приходил, играл и… уходил. Учить он не умел. Жалко, что умер рано. До трактира не дошел, метров сто… Учителем ты быть не хочешь. Тогда, попрошу другое. Я через недельку к тебе приеду, и ты мне поможешь подобрать новую гитару. Договорились?
Новый инструмент прекрасно звучал в руках Белонога и… совершенно не слушался хозяина. Только, спустя некоторое время, тот понял, в чем дело. Композитор подбирал гриф под свои, почти женские, руки. Он же не работал лопатой, как… селяне. Вот и надейся, после этого, на профессионала?
Военного парада руководству армии показалось мало. Надо было на фоне учений показать свою силу. Такая демонстрация закончилась трагедией. Сбит Российский самолет ТУ-154. Приехавший из Киева, знакомый полковник, бывший депутат Верховной Рады, рассуждает.
- Да кто сказал, что ракета наша? Доказательств нет.
Майор пытается спорить с полковником.
- Я плохо знаю зенитно-ракетный комплекс С-200. Но у нас других нет. И, мне известно, как учения готовятся. На большом стенде пишут «Решение» для Командующего. Там расписаны все основные действия сил. Делается это и для проверяющих. Им же ставить оценки. А внизу расписаны меры безопасности. Их, видимо, было недостаточно. Поэтому это «Решение» уничтожено. А пояснительная записка перепечатывается. В любом случае военные никогда не признают свою вину. Но если найдут детали самолета, то на них должны быть следы воздействия стальных шариков. Их там около тридцати тысяч. И самая главная ошибка. Это применение дальнего комплекса по близким целям. И истинных виновников не найдут. Вина Главнокомандующего и Министра Обороны будет всячески отрицаться. Никто ничего не сможет сделать,… кроме меня.
- Не понял. Вы-то, Заки Гарифович, что можете сделать?
- Все. Вот возьму и напишу песню об этом.
Сказано – сделано. На ближайшем собрании организации «Советских офицеров» майор попросил слова.
- Товарищи. Я хочу вам представить свою версию обстановки в стране. Я представил, что мог написать террорист номер один главе нашего государства. И вот что получилось.
«Сегодня в мире беспредела. И необъявленной войне.
На Украину прилетело…Письмо Бен Ладана главе.
Привет предел моих мечтаний. Да, ниспошлет Аллах года.
Тебе без совести терзаний, Без оппозиции мараний.
Другими править без греха.
Твоим трудом печаль согрею. Страну разрушил ты легко.
Что даже я так не сумею. Хотя и опытом владею,
Но до тебя мне далеко.
Ты много денег взял у янки. И я, надеюсь, не отдашь.
Проси еще, и вероятно Их не тебе давать обратно,
Ты лучше землю им продашь.
К тому ж она беднеет ныне. Не зря колхозы развалил.
И черноземы Украины ты превращаешь в мир пустыни.
И мне завидовать нет сил.
Тебя особо полюбили. С твоим Министром-свояком
За самолет, который сбили. И как красиво вы юлили.
А вот признались зря потом.
Ты лучше сотен слуг Пророка. Шахидов наших восхитил.
Когда, надеюсь, за два срока. Ты без войны ценой порока
«Мильен» неверных истребил.
Тебя мы другом объявляем. Прошу прими скорей Ислам.
И лишь одно нас огорчает. Заочно мы не обрезаем.
Прошу приехать лично к нам.
В конце письма я добавляю. Перед Аллахом трижды чист.
Я на Коране присягаю. И в интернете объявляю.
Ты самый лучший террорист.
Письмо закончено. Ответ. Напишет лично претендент.»
К неоднозначной оценке своих творений майор уже привык. Старшие товарищи, которых все еще было большинство в организации, снисходительно одобрили текст. Но нашлась учительница – пенсионерка.
- Вы что? Ничего не поняли? То, что вы услышали - это бомба. Я понимаю, в чем дело. Просто весь текст вы не можете удержать в голове. Память-то уже не та, а молодежь сможет. Предлагаю «скинуться», чтобы автор мог издать свои стихи, хоть где-нибудь.
Бедная учительница еще не знала, сколько стоит издание книги. Собранных гривен хватило на две бутылки водки к накрытому столу.
- Спасибо товарищи. Я потратил ваши деньги на сегодняшний праздник. Все-таки Восьмое Марта. Давайте, помимо подарков, поднимем «по сто фронтовых» за наших дам.
Последнее предложение понравилось больше чем песня. Трезвенников в организации нет. А язвенники, по мнению Папанова, тоже пьют. Когда расходились по домам, поинтересовались.
- А когда ответ президента будем слушать?
- Как напишу,…за него, так сразу.
«Ответ» писался долго. Началась война в Афганистане, новом оплоте терроризма.
Мелодия осталась прежней. Ритм тоже. А в стране шла предвыборная работа по переводу «старого» президента в «нового». На одном из собраний и прозвучала новая песня. И опять организатором выступления был секретарь райкома КПУ. Майор уже привык, что его тексты воспринимаются только этой организацией. Ну, невозможно писать «в стол», и все.
«Война свершается не скоро. Быстрее пишется ответ.
Пока с землей ровняли горы, Талибов злые кредиторы,
Пришел Бен Ладану ответ.
Господь с тобой, писал неверный. Перечислением заслуг,
Среди чужих, уже не первый. Кто зря мои изводит нервы.
И так же зря отставки ждут.
Моим трудом печаль развею. Да я не делал ничего.
Лишь потому, что не умею. Все это делают злодеи.
Их даже в Раде большинство.
Что много денег взял у янки? Господь свидетель, я не брал.
Я только тратил, на гулянки, на референдум и подлянки.
Так - то мне Ющенко давал.
Ты пишешь, что земля беднеет. Я повторить сто раз могу.
Что те, которые владеют, Имею то, что лишь имеют.
Долги, налоги и нужду.
Когда же сбили мы соседей. И возмутился целый мир.
Никто конкретно не ответил. И я не вижу в том трагедий.
Я президент, а не Шекспир.
К тому ж, не кончились два срока. Я откровенно, доложу.
Что, извиняюсь, но Пророку. Я даром нынче не служу.
У нас в стране- наоборот. Мне даром служит наш народ.
А дальше можно не читать. Там очень личное,… про мать.
Все мать. Все мать и «перемать.»
После выступления Медведев поинтересовался.
- А в Киев поедешь? Чтобы там выступить.
- В концертном зале дворца «Украина»?
- Почти. На площади. Перед тысячами людей.
- Почему бы и нет? А в чем проблема?
- Ну, как же? Это тебе не перед сотней, притом своих, единомышленников.
- Какая разница? У меня таких барьеров нет. Армия приучила работу свою делать, не обращая внимания на, скажем так, сложности.
- Вот и хорошо. В Киеве готовится акция «Украина - без Кучмы». Я за тобой заеду.
В поезде выяснилось. Весь вагон из Николаева заполнен не только коммунистами. Представители всех партий выделили своих делегатов. Скромный сухой паек и чай. Никаких «горячительных» напитков.
- Заки. Может быть, потренируешься. Дорога длинная. Да и люди послушают тебя.
С первыми аккордами в вагоне наступила тишина. Из соседнего купе переместился поближе седой мужчина. Песни шли одна за другой. О войне в Югославии он выслушал стоя. Потом подошел еще ближе.
- Здравствуйте. Извините. Что перебиваю. Я Ромащенко, заместитель председателя Социалистической партии Украины и Председатель комиссии по расследованию воинских преступлений НАТО. Немного о себе расскажите.
Выслушав самую короткую автобиографию, грустно заметил.
- Жаль, что я раньше Вас не знал. Мы бы с этой песней всю Европу объездили. У Вас загранпаспорт есть?
- Пока не надо было. Я дальше России не езжу.
- Я к Вам наведаюсь, попозже. Тогда и обсудим. А пока у меня просьба. Фамилию Ющенко из песни убрать. Там заменить, думаю, для Вас не составит труда.
- Хоть и говорят, что из песни слов не выкинешь. А для чего?
- Акцию проводят все партии. «Наша Украина» тоже. И Ющенко будет на трибуне.
- Но меня же на трибуне не будет.
- А вот это обсудим в Киеве. Когда суд «удаляется на совещание», минут пять надо держать внимание собравшихся.
- Сколько людей планируете собрать?
- Тысяч сто. Европейская площадь для этого в самый раз. Я доложу о предложении Александру Морозу. Пусть он и решает.
Холодным и ветреным утром октября людские потоки со станций, автовокзалов и других мест стекались к площади, переименованной в честь Европы. Конечно, ста тысяч не было. Но тысяч семьдесят, тоже неплохо. Колонна под красными флагами смотрелась бедновато на фоне бело-голубых и просто белых полотнищ. Отдельно расположились черные стяги националистов. Площадь напоминала лоскутное одеяло. И все присутствующие пытались его перетянуть на себя. Ромащенко несколько раз прибегал к коммунистам.
- Ну как? Слова не забыли? И просьбу мою? Я за Вас поручился, вы слово дали…офицера.
- Да не волнуйтесь. Споем без фамилий. И даже без намеков. Вот только руки мерзнут. Пальцы будут плохо слушаться. Но у меня есть перчатки. Прорвемся.
Про отсутствие барьеров майор сказал зря. Оказывается, они есть. Беспокойство, но не паника. Мысль, что может быть, и не дадут выступать, как спасательный круг иногда всплывала из подсознания. С трибуны клеймили позором президента. Что же объединило их всех? Таких разных. Жажда власти? Только председатель КПУ говорил о народе. Он конечно даже не надеялся, что рядом стоящие позволят ему приблизиться к пирогу с красивым названием «Украина». В конце, по сценарию, выступала Тимошенко. Она стояла у микрофона и… молчала. Площадь тоже замерла. Потом белые флаги взметнулись вверх и тысячи голосов порвали тишину в клочья.
- Юля, Юля, Юля. Бесновались, словно одержимые, сторонники «Газовой принцессы». Паузу «держать» она действительно умела.
Вновь появился социалист Ромащенко.
- Заки, извините. Собрание затянулось и перерыва не будет. Иначе часть людей не успеют на поезд. Так, что Вашего выступления мы не увидим.
- Я так и думал. Это уже не впервой. Когда-то Витренко сказала, что после лидера партии никто не может позволить себе говорить. А тут, вон их сколько? Зачехляем гитару. Все.
Обратная дорога позволила расслабиться. Теперь уже ни кого не удерживали от «согрева». Гитара переходила из рук в руки. Оказалось, что петь и играть умеют многие. Люди стали самими собой. Искренность отношений, независимо от партийной принадлежности, была как забытая роскошь прошлого. Или, «остаточные явления» прежней дружбы народов.
Дома встретили вопросом.
- Ну как? Спел, что-нибудь на площади? Мы все глаз проглядели в телеящик.
- Какое там? Минута внимания стоит очень дорого. У меня таких денег нет. Я, как акын, пел только в дороге. Но впечатлений набрался. Мура все это. Больше не поеду. И вообще. Лучше заняться полезным трудом. На благо семьи. А «блага страны» уже не будет. Никогда. Слишком много нахлебников, дерущихся за власть.
- Тогда завтра сходим на базу «Факел». У них воду воруют. Мне, как депутату, надо акт составить. А для этого независимого инженера надо. Сможешь?
- Что аэродинамика, что гидродинамика, все одно. Инженер, он и в Африке инженер. Да если еще и штурман. Так что, разберемся. Я же когда-то говорил, что твоя работа теперь главнее.
На второй день акт составлен. «Левое» подсоединение соседями к магистрали отключено и опечатано. Дальнейшие отношения пусть выясняют хозяева баз отдыха. Когда все формальности закончились, майор поинтересовался.
- А у Вас бильярд есть? Прийти можно?
- Стол есть, но он не в строю. Если хотите, отремонтируйте и играйте.
Порванное сукно удалось зашить зелеными нитками для вышивания. Но игра удовольствия не доставляла. Шары катились вопреки закону Кариолиса, доказавшему, что любой шар можно забить с помощью «крутки». Кии никуда не годились. Обнаженная резина бортов портила настроение от одного взгляда на них. Разочарованный игрок сидел на скамейке в тени акации и размышлял о цели своего присутствия.
- Привет Заки. Ты что тут делаешь?
Знакомый, по последнему месту службы, стоял рядом.
- Да, вот думаю, чем заняться. А ты, чего?
- Работу ищу. Ну, чтобы ничего не делать, а зарплату получать. Охранником то есть.
- Пошли вместе к директору. Мне тоже пора определяться. Засиделся я дома.
Хозяин базы отдыха, расположенной на берегу Днепро- Бугского лимана был в благодушном настроении. Отдыхающих много. Ежедневная прибыль в евро. Жалоб почти нет. Да и какие могут быть жалобы от лежания на пляже и вечернего «разгуляя» в кафе. «Живая музыка» будет играть до тех пор, пока последний посетитель не поймет достаточности своего присутствия на празднике жизни. В дверь осторожно постучали.
- Здравствуйте. Можно войти?
- Да-да, заходите. Надеюсь не с проверкой? Посторонних здесь нет. Только …родственники.
- Да нет. Мы о работе. Офицеры запаса не требуются?
- Да у меня все штаты заполнены. Но подумать можно. Что умеете делать?
- Летать. Днем и ночью. В простых и сложных условиях. Бомбить, стрелять и поражать ракетами противника не входя в зону поражения…
- Выпиваете?
- Если надо? «Могем». Но на работе можем и не пить. Уволены с правом ношения формы по выслуге лет. Значит, о дисциплине имеем понятие.
- В принципе вы мне подходите, но только осенью. О «понятии» вы хорошо сказали. Когда сезон закончится, базы отдыха, а их у меня три, надо охранять. Если я вас сейчас отпущу, то вы найдете себе другое место. У меня предложение. Месяц поработаете разнорабочими, а потом в охране. Прожиточный минимум гарантирую.
- Когда выходить на работу?
- Сегодня. Считайте, что уже вышли. Тополя начали уже сбрасывать листву. Надо ее собирать и складировать за территорией базы отдыха. Осенью сжечь. Инструмент в подсобке. Инженер покажет, но пить с ним не рекомендую. Я его держу до осени. Фамилию нового товарища запишу. Одного из вас я уже знаю. Оплата наличными.
Два офицера вышли на улицу.
- Ну что делать будем?
- Делить территорию. Выбирай половину. Помнишь, как в училище нас гоняли? Вспомним молодость.
Владелец базы был удивлен. Два человека работали уже несколько часов. Один перегонял листву с места на место, но ветер вредил своим непостоянством. Другой собирал мусор в ведро, экранируя порывы листом фанеры, и тут же уносил за пределы видимости. К вечеру половина территории была вычищена и даже полита.
На второе утро пришел на работу только один из офицеров запаса.
- А где ваш друг?
- Он нашел другую работу. Охранником. Сутки через трое. Его устроило.
- Тогда давайте пройдем в кабинет. Поговорить надо. Заки Гарифович, какое трудное имя, но фамилию Вашей жены – депутата, запомнил.
Три стола составляли знаменитую букву «Т». Почему-то никто не мог придумать, более лучшего расположения мебели. Начальник молчал не долго.
- Я Вам предлагаю другую должность. Администратором. Или моим заместителем. Или начальником в мое отсутствие. Как Вам понравится, так и называйте себя.
- А можно узнать причину такого стремительного роста карьеры?
- Секрета нет. Мне понравилось, как Вы решаете проблемы. Вначале убрать внешнее воздействие, потом убрать раздражитель, то есть мусор. Потом уничтожить следы уборки. В нашем бизнесе это очень важно. Потом еще кое-что. Так что принимайте базу под свое начало.
- И не подумаю. Где мои веники? Или сегодня другая работа?
- Стоп, стоп, стоп! Это еще почему?
- Очень просто. Подотчет материальных ценностей не собираюсь принимать. Я не знаю Ваших людей. А вдруг они «не отмечены печатью честности»?
- Вы, товарищ майор, видно еще не поняли разницу частной собственности с государственной. Но это не вина, а достоинство. Ничего принимать не надо. Достаточно Вашего слова.
- Вы с семьей когда уезжаете?
- К первому сентября. Школа же.
- Ну, вот и хорошо. Пока командуйте сами. А работу себе я сам найду. У Вас стулья сломаны в столовой. Кондиционер без дела стоит на полу. Водонапорная башня протекает. Кстати, ее лучше включать по ночам. Пока поработаю и людей, получше узнаю. Вот тогда и поговорим о заместительстве или как Вам будет угодно называть меня. Других вариантов нет.
- Согласен. Ключи от склада будут у Вас. Там есть все для ремонта. Обед в столовой. А почему башню рекомендуете наполнять ночью?
- Очень просто. У вас своя подстанция и днем работают все плиты столовой. Падение напряжения гарантировано. Наполнение водой будет длиться дольше, значит перерасход энергии. На день автомат можно вообще отключать.
К вечеру новый сотрудник принес список необходимых материалов для ремонта оборудования. Начальник открыл сейф и достал деньги.
- Поезжайте на нашей машине и купите все сами. Права есть?
На второй день новый сотрудник принес чеки на товары и сдачу.
- А вот это зря. Я же сказал, что мне важна работа, а не подотчет. Но деньги возьму. Это святое. И еще вопрос. Почему Вы не обедаете в столовой?
- Очень просто. Рабочих вы кормите… остатками.
- Не понял. Это серьезное обвинение. У нас одна из лучших столовых на побережье.
- Все это верно для… отдыхающих. А работникам дают, то что останется. Кормить одними гарнирами рабочих, как бы помягче сказать,… аморально. Хотите, я Вам расскажу рацион питания рабов в Египте при строительстве пирамид. Уточняю - рабов. Я не настаиваю на фруктах и других деликатесах, но мясо должно быть в рационе. Поэтому я питаюсь дома. Рядом живу.
- Хорошо. Работайте. Я подумаю.
А думать действительно надо. Сегодня они потребуют изменить рацион. Завтра спецодежду. Потом еще что-нибудь. Что же делать? Терять ценного работника жалко. Этот офицер запаса много умеет. К тому же базу скоро оставлять на зиму. И «не отмеченные печатью честности» люди разнесут ее по «досточкам». А может быть оставить все как есть? Пусть ходит домой. А там посмотрим.
Продолжение: https://zen.yandex.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/za-porogom-mechty-ch7-62d29c877e613f199ae8c187