Глава 3.
- Ну что отшила нашего узбекского друга? - спросила Люся, когда Надя вернулась в комнату. К счастью, она была отходчивой девушкой, и от мимолетной обиды не осталось и следа.
- Наверное, еле ноги унес, - фыркнула Настя.
А смешливая Вика так и покатилась со смеху:
- Ой, умора, я как представлю Надюхин фирменный взгляд, когда она чем-то недовольна, все: тушите свет! Зрелище не для слабонервных... Тут только ноги и уносить!
Надя тоже не выдержала и прыснула со смеху, за ней Люся, вскоре они дружно хохотали над происшедшим, а потом так же дружно лопали черешню с персиками.
О том, что Саша приносил сладости, Надя решила умолчать, но не тут-то было... Буквально через полчаса к ним заявилась соседка Лиза с требованием угоститься рахат-лукумом. Все недоумевающе воззрились на Надю.
- Что? Все сама слопала, что ли?
- Нет, я просто ему вернула, - нахмурилась Надя, - мало ли что он потребует взамен...
- Вот дуреха, - фыркнула Лиза и уселась на Надину кровать, - да пофиг его требования, у нас в общаге свои законы. Говорят, там такие конфеты были... нам и не снились! Они на пол нечаянно просыпались... И все видели.
- Зато я отшила его раз и навсегда, - отрезала Надя, - пусть знает, что русские девушки неподкупные.
- А вообще-то ты права, - вдруг поддержала подругу Настя, - в наше село приезжали подобные молодчики ферму строить, охмурили наших двух девчонок и бросили... с детьми. Даже ни разу потом не объявились. А ведь какими соловьями заливались, каких только золотых гор не обещали. Те и развесили уши: ах, наши русские медведи толстокожие, ни поухаживать, ни приласкать, ни в любви признаться толком не умеют, увальни неуклюжие. Зато эти сладкоголосые уж такие обходительные, такие заботливые...
Наши дурочки думали, что всю жизнь их на руках носить будут. А перед отъездом выяснилось, что их дома семьи ждут с пятью детьми. А они, типа, не виноваты, не смогли мимо такой красоты пройти. Вот и остались наши дурехи с детьми. Хорошо потом русские Ваньки их в жены взяли, да детей усыновили.
А еще одна все-таки умудрилась замуж выйти за такого Алика, тоже Сашу. Через 3 года еле вырвалась из добровольного рабства, где женщину за человека не считают. Куда только и делись его галантность и заботливость, после свадьбы сразу испарились. А жена в прислугу превратилась. Их женщины привычны к тем традициям, а наша долго не могла в себя прийти. Сына даже пришлось там оставить за свою свободу, они его так и не отдали... До сих пор плачет. Вот такая вот восточная сказка.
- Ну, значит, все верно Надюха сделала, - задумчиво произнесла Лиза, - а то другая бы клюнула на его щедрость и красивое лицо. И все... приплыли. Пусть уж лучше они нас за дикарок и недотрог считают, чем потом слезы проливать.
***
Через три дня подруги возвращались с последнего экзамена, подошли к своей общаге, громко обсуждая что-то и весело смеясь, как вдруг со скамейки, стоящей у самого крыльца, им навстречу поднялся... Саша. И протянул им тот самый злополучный конспект.
- Вот, - смущенно улыбнулся он, - я переписал, спасибо вам.
- Ну что вы, - Люся тоже смутилась, - не нужно было возвращать, мы ведь уже сдали историю КПСС.
Но Саша продолжал протягивать тетрадь.
- Заберите обратно... Тем более фрукты ваши мы уже не можем вернуть, - ляпнула Люся.
- Не вгоняйте нас снова в долги! - ввернула Надя, и они дружно расхохотались.
Настроение было отличное, и ничто не могло его омрачить. Ведь сессия сдана, впереди долгожданные каникулы. Саша тоже улыбнулся и тут же запихнул тетрадку под мышку.
- Спасибо. А может, вы мне город свой покажете? Послезавтра улетать, а я кроме рынка ничего не видел.
Люся замешкалась, бросив быстрый взгляд на подругу, а Надя вдруг согласилась:
- Ну если завтра улетаете, то город, конечно, нужно посмотреть. Правда, Люся? Тем более мы тоже послезавтра домой уезжаем.
Следующий день у них прошел весьма плодотворно и интересно: они показали гостю самые любимые достопримечательности своего города. Саша оказался очень веселым и милым парнем. И Надя несколько раз невольно ловила себя на мысли: "Как жаль, что он другой национальности! О таком парне можно только мечтать".
И с грустью гнала эту мысль прочь. Вечером он проводил их до общежития. Уже прощаясь, он вдруг обратился к Наде:
- Можно мне вам одну вещь сказать наедине?
И взглянул умоляюще ей в глаза. Наде ничего не оставалось, как кивнуть Люсе, и та упорхнула домой, пожелав Саше удачи.
Надя присела на скамеечку, которая стояла в глубине двора, вдали от любопытных глаз. Многие студенты уже разъехались по домам, поэтому двор был пуст.
Саша присел рядом. Немного помолчал, собираясь с духом, и вдруг выпалил:
- Надя, выходите за меня замуж!