12 декабря
Крис сидел на барном стуле в собственном доме, поставив локти на стойку, условно отделяющую кухню от столовой, и разговаривал по телефону с Нью-Йорком. На полу, положив морду на лапы и подергивая ухом, дремала Энджи, светло-рыжая овчарка.
— Инга, Рождество скоро, приедешь?
— Пока не знаю, тут в гости тоже зовут. Хотя у тебя там классно, в Юте, — горы, лыжи. Но я плохо катаюсь, ты же знаешь.
— Приезжай, не капризничай! Я буду твоим лучшим бесплатным инструктором. А мой домик станет твоим лучшим бесплатным жильем. И пропуск в Сноулэнд сделаем тебе. Тебе же понравилось в прошлом году?
— Да, понравилось. Но летом еще лучше было… У тебя дом прямо в заповеднике, я помню. Все зеленое вокруг… Олени во двор приходили.
— А летом тоже приедешь! На свадьбу.
— На свадьбу? А кто женится?
— Ты и я.
— Да? Ты уже решил? — Слова Криса были Инге явно приятны, но она постаралась это скрыть капризно-кокетливыми интонациями.
— Я давно решил. Осталось тебе решить.
Полушутливое предложение руки и сердца уже произносилось Крисом много раз за последние пару лет, поэтому оно не стало чем-то новым. Он надеялся, что оно когда-нибудь будет воспринято всерьез. Ему уже тридцать семь, Инга тоже не юная девица, так что в их платонических пока отношениях романтика была перемешана с некоторой долей цинизма. Но он чувствовал, что обычные девушки из Солт-Лейка или Парквилла его почему-то больше не привлекают. Пусть даже они моложе этой загадочной русской дамы с восточного побережья. Возможно, дело было в том, что он сам вырос в штате Нью-Йорк и учился там. К тому же в нем есть европейская кровь: его отец родом из Швейцарии. Что всегда обеспечивало ему супер-козырь в отношениях с девушками: стоило ему заговорить по-французски, и они таяли, как сосульки в тепле. Но с определенного времени они ему стали неинтересны. Хотя секса катастрофически не хватало.
— Ладно, я подумаю. — Похоже, Инга все-таки соблазнилась идеей провести Рождество с ним вместе.
— Насчет Рождества или насчет свадьбы?
— Пока насчет Рождества.
— Ну, хорошо, когда тебе позвонить?
— Позвони завтра вечером, или я сама позвоню.
— О’кей, целую.
— Пока.
Крис слез с высокого стула и вышел на террасу, нависавшую над замерзшим ручьем. Энджи увязалась за ним. Только что стемнело. Вчерашний снегопад укрыл все вокруг ровной пухлой поблескивающей в свете фонаря белизной, пока не тронутой ни лопатой, ни оленьими следами. Домик был небольшой, зато расположен в потрясающем месте, прямо у въезда в заповедник, на берегу ручья под горой. До Парквилла десять миль, до Хибера пять миль, до соседнего дома две мили, до хайвея две мили.
Крис замер, вслушиваясь в кромешную тишину. Слабое тиканье механических часов в подвале было слышно с террасы. Он глубоко вдохнул морозный воздух и вернулся в дом, едва не споткнувшись о метнувшуюся под ногами Энджи. Надо затопить камин.
Он купил этот домик пару лет назад, когда они с братом, крепко подумав, решили ввязаться в девелоперский проект на территории Сноулэнда, который предлагал одну из своих пяти гор под постройку поселка. Так родился (вначале на бумаге) Болди Пик, деревня для миллионеров. Дома в стиле шале, стоимостью в десять—пятнадцать миллионов долларов, должны были стать дачами высшего класса для очень богатых и очень-очень богатых клиентов, которые увлекаются лыжами. Лифты проходили прямо над улицами. Одновременно с началом строительства начались продажи, и на данный момент уже почти половина домов была продана. Крис и Питер, его брат, не были новичками в девелоперском бизнесе, имея за спиной уже два успешных проекта в Солт-Лейке — здание под офисы и еще одно здание под квартиры. Питер к тому же сделал успешную карьеру чиновника, поднявшись до председателя комиссии по строительству в администрации округа. Крис же после начала строительства Болди Пика почти постоянно жил здесь, с оленями, хотя и в Солт-Лейке у него была своя квартира. До Сноулэнда отсюда всего двадцать минут езды, а от Солт-Лейка почти час. Днем он ездил на работу, ругался с подрядчиками, демонстрировал шале клиентам и катался с ними по Сноулэнду, показывая им окрестности, а вечерами пару раз в неделю играл в хоккей с такими же любителями в Хибере. Он пребывал в отличной форме и знал это, крепкий, высокий мужчина в расцвете сил. Хоккей был его давним увлечением, в юности он даже играл за колледж.
Собственно, он и с Ингой познакомился через хоккей — два года назад она приехала отдохнуть в Юту из Нью-Йорка с компанией друзей, и каким-то образом эту компанию занесло в Хибер на любительский хоккейный матч, в котором играл Крис. После матча зрители захотели познакомиться с игроками, и все завалились в «Энгри Булл» повеселиться. Выяснилось, что компания состоит в основном из русских хоккеистов НХЛ, бывших и действующих, и их друзей и подруг.
Крис оказался за столом рядом с маленькой изящной женщиной и попал под ее чары. Очаровательный акцент, чуть капризные манеры, грациозные жесты, необычное имя — все это очень отличало ее от милых и простых девчонок Юты. Она недавно развелась с русским хоккеистом, когда-то привезшим ее из России, и в данный момент была свободна. Крис не отставал от нее все последующие дни ее отпуска, а она снисходительно принимала ухаживания. После ее отъезда обратно в Нью-Йорк он звонил ей как минимум раз в неделю и в конце концов даже убедил приехать с подругой погостить у него летом. Они прекрасно провели время, но Инга пока уклонялась от серьезных обсуждений и серьезных отношений, к которым он стремился.
Крис закинул в топку три крупных чурбака и зажег огонь. Камин в доме был настоящий, простой, без всякого газа и пульта управления, но разгорался хорошо. Через пять минут он уже гудел и потрескивал, излучая огненное тепло и пляшущие отсветы. Энджи устроилась на ковре чуть поодаль, оберегая усы, а Крис включил телевизор в ожидании хоккейного матча. Надо бы расчистить от снега дорожку… ну да ладно, завтра. Суббота, выходной. Можно поехать катнуться в Сноулэнд, а можно поваляться с книжкой и вечером посидеть за пивом с Карлом в «Энгри Булле».
Хотя нет, все же надо встать пораньше и катнуться.
Крис любил Сноулэнд. Этот курорт имел свой особенный шарм. В отличие от Браунхилла, соседнего курорта-конкурента, входящего в состав крупной корпорации, Сноулэнд до сих пор принадлежал семейной паре, которая основала его четверть века назад с особой идеей. Идея была в том, чтобы привить непритязательной кучке лифтов и спартанских хижин атрибуты сервиса роскошного отеля. История была простая: Эдгар и Полина уже владели большим отелем в Калифорнии, когда Эдгар увлекся горными лыжами. Однако, покатавшись в разных местах, он разочаровался качеством сервиса и еды на курортах, ведь в прошлые времена это был полуэкстремальный спорт, главное в котором — риск и приключения, а удобства не важны.
Но Эдгар решил подправить приоритеты. Он купил гору с парой лифтов и за год модернизировал лифты по последним технологиям, построил большие деревянные шале для отдыха гостей, с каминами, мраморными туалетами и шикарными ресторанами, заставил работников выхватывать лыжи у изумленных туристов, чтобы донести их до склона, развесил контейнеры с бумажными салфетками по лифтам для вытирания туристских носов и встроил радио в вагончики. После чего назначил цену за катание самую высокую в Америке, а значит, и в мире.
Эта идея за последующие годы завоевала успех, а Сноулэнд — репутацию самого шикарного курорта в Америке, несмотря на то, что местные горы были ничем не лучше прочих. Собственно, эта репутация и убедила Криса ввязаться в строительство Болди Пика: название Сноулэнд было известно по всей Америке среди богатых любителей лыж.
Далее Эдгар отмочил еще одну штуку: когда появился и стал набирать популярность сноуборд, он взял и запретил его на территории Сноулэнда. Многие сочли, что он сошел с ума, потому что Эдгар, казалось, терял огромный и растущий рынок, но он был непреклонен. Отмороженные чокнутые подростки на сноубордах в неряшливой одежде — не его клиенты. Пусть катаются в других местах.
Крис не раз встречал чету владельцев на склонах, это были пожилые, но в хорошей форме, стройные дедушка и бабушка, с добрыми улыбками и властными манерами. Они жили в Калифорнии, а сюда приезжали покататься и проверить обстановку. Он не был с ними лично знаком, но прекрасно знал Майкла, директора Сноулэнда. Эдгар, помимо всего прочего, был еще и сенатором и не имел права участвовать в управлении своим детищем, так что всем рулил Майкл. Уже лет двадцать. Он появлялся на склонах каждый день, одетый в униформу, и тщательно следил за тем, чтобы идеи Эдгара претворялись в жизнь.
Возможно, он и завтра встретится Крису, несмотря на субботу, и они обменяются приветствиями и парой новостей. Майкл был хороший мужик. Крис знал и многих других работников. Ему нравилось, что на лифтах работают люди со всего мира — это тоже была фишка Сноулэнда. В прошлую субботу он даже видел парня из России и поздоровался с ним по-русски, «привет» (все, чему его научила Инга), на что парень улыбнулся и показал большой палец.
Так что будет с кем поболтать.
Ну-ка, глянем прогноз… солнечно! Все, решено. Завтра с утра катание. А вечером «Энгри Булл».
***
— Андреа! Смотри, что у меня есть! — Бланка весело закричала, едва войдя в дверь. Сегодня у нее был выходной, и она потратила его на поход по спортивным магазинам Парквилла. В руках у нее красовалась пара лыж «К2» с изысканным сине-белым дизайном. Прошлогодняя модель, почти новые, с остро заточенными кантами, всего за двести долларов. У нее дома в Эскеле тоже были «К2», только более старая модель.
— Покажи… Красивые! — Андреа только что вернулась с работы. Она уже стала счастливой владелицей пары лыж три дня назад и пока только привыкала к ним.
— Теперь я буду кататься в перерыве, ура! — Бланка излучала восторг. Каждому лифтеру был положен брейк, часовой перерыв, который мог случиться в любое время в течение дня. Перерыв теоретически предназначался для ланча, но почти все использовали это время для катания, а перекусывали на ходу во время работы. На брейк лифтеров отправлял старший, по очереди одного за другим. Кататься во время брейка разрешалось, но требовалось снять верхнюю куртку униформы и заменить ее своей личной одеждой, чтобы не бросаться в глаза гостям, которым могло показаться, будто работники о них забыли ради собственного удовольствия.
— Ты хорошо катаешься?
— Неплохо, я рядом с горой выросла!
— Поучишь меня?
— Конечно! Теперь я могу тебя поучить! И могу в выходной целый день кататься! — Бланка бережно поставила лыжи в угол, совершила танцевальное па и вдруг упала на стул, чуть смущенно глядя на подругу.
— Андреа… Хотела спросить тебя.
— Да?
— Про этого русского, Дениса, помнишь… он спас нас тогда от тех уродов… я все думаю, как бы нам его отблагодарить…
Андреа с удивлением посмотрела на Бланку. Через секунду удивление испарилось из ее взгляда, и губы тронула лукавая улыбка.
— Ну что ты смеешься? — Бланка почувствовала, что ее щеки загорелись.
— Нет-нет, ничего! И что же ты придумала?
— Давай, может быть, пригласим его в гости на Рождество и накормим чем-нибудь вкусным?
— Куда пригласим?
— Прямо к нам сюда… приготовим все сами на кухне и тут отметим.
— Ты думаешь, его никто не накормит? Он мужчина видный.
— Не знаю… но он сам за едой ходил в супермаркет. Мы можем спросить его, когда встретим на работе…
Андреа продолжала улыбаться чуть насмешливо.
— Ну, хорошо, давай спросим. Кто будет спрашивать?
— Я спрошу. — Голос Бланки стал тихим, она рассеянно улыбалась. Она сама не совсем понимала, что на нее нашло.
— Хорошо, давай! А что мы приготовим?
— Ну, решим потом… если согласится.
Бланка почувствовала, что ее смущение исчезает и на смену приходит легкое возбуждение, как всегда, когда она предвкушала что-то новое. Этот русский… он так решительно вмешался тогда… они с Андреа не знали, как отвязаться от этих пьяных, они уже по-настоящему испугались, хотели сбежать назад в магазин и там ждать, пока мексиканцы исчезнут. И вообще, у него такой уверенный вид… хотя он тут такой же новичок, как и большинство. Интересно, как он вообще попал в лифтеры? Россия так далеко, как его сюда занесло?
Ну что ж, завтра она попробует поймать его утром в столовой и пригласит. А что тут такого, в самом деле? Человек их вытащил из неприятной передряги. Пригласить в гости — это просто жест благодарности.
Продолжение в следующей публикации>
---
Игорь Метальский
