Садись, Михална, наливай чаю, расскажу, как к внучке с зятем в город ездила.
Ну что, квартира у них хорошая, газ, ванна, все есть. Маленькая, правда, и мебели маловато. Но Верка говорит – не хотим, говорит, пространство захламлять. Может, правильно, так воздуху больше. Меня-то в спальне на кровати положили, сами надули матрас и на нем в зале на полу спали. Раскладушек у них нынче нет, на таких матрасах спят.
Муж ее, Иван, хороший парень. Уважительный. Все по имени отчеству меня – Марья Васильна да Марья Васильна. Я говорю – называй баба Маня, а он – не привык я так. Видный такой, высокий, плечистый, штангой занимается, в клуб ходит и деньги за это платит. Говорит – фитнес. Я говорю – приезжай ко мне в деревню, три сотки вскопаешь, редиску польешь да прополешь, ветки сухие у яблони обрежешь, вот тебе и фитнес, и забесплатно. Он смеется – обязательно, говорит, приедем.
Но живут не по-нашему. Верка домой пришла, еду разогрела, села. Я говорю – Ивана подожди, вместе и поужинаем. А она – зачем, говорит, он придет, сам разогреет и поест, что мне, голодной два часа ходить? Мы-то всей семьей за столом собирались, а у них такого нет.
А едят что… Японскими, как их, сушами и роллами меня угощали. Холодный рис с рыбой и огурцом, еще авокада, тьфу, ни вкуса, ни запаха. И к ним васаби, зеленая такая. Думаю – что за васаби? Хрен обычный, да не очень ядреный. Вот я им в следующий раз хреновой закуски пару банок привезу, чтоб знали, что такое настоящий хрен. Я им плова наварила, да щей, да блинов напекла – ели и нахваливали. Это, говорю, не ваши суши, все свежее, горячее. Они кивают.
Город мне показали, по магазинам сводили, куртку вон теплую и сапоги купили. Но все там дорого.
А телевизор у них большой, на стене висит. Больше вот этого, который мне дочь подарила, и тоже плоский. И смотреть можно не только то, что передают, а что хочешь. Зять вечером спрашивает – что посмотреть хотите, я говорю – а программа-то у вас есть, а он – а зачем, если фильм хотите, я вам найду. Я говорю – «Свадьбу в Малиновке» давай, люблю этот фильм, так бы каждый день и смотрела. Он там в компьютере потыкал, смотрите – говорит. Вместе втроем и посмотрели. Зятю понравилось, смеялся. Потом они мне американский музыкальный фильм показали, про то как мужчина цирк открыл с бородатой женщиной. Тоже хороший, и пляшут, и поют там, и костюмы красивые.
Так всю неделю и смотрели, я им свои фильмы показываю, они мне – свои. Я им нашу, советскую «Золушку» показала, ее оказывается цветную сделали, вот до чего наука дошла, они мне – американскую «Золушку», тоже интересно. Иван потом сказал – вы, говорит, Марья Васильна, напишите мне на бумажке свои любимые фильмы, я их смотреть буду. Написала, пусть смотрит, наше-то старое кино все лучше, чем американское.
А стирает Верка по вечерам. Я говорю – семь часов, к ночи дело, куда стирку затевать. А она – как раз к девяти постирается, повешу, к утру высохнет. Мы-то в четыре утра вставали, помнишь, еще на руках стирали, потом машинки появились, но полоскать все равно руками надо было. А сейчас машинка сама стирает, сама полоскает и отжимает. Просто стало. У меня такая же, а я все по старой памяти с утра пораньше стираю.
А так хорошо живут, машина у зятя есть, зарабатывают, образование у обоих, Верка еще учиться собирается, Иван на какие-то курсы постоянно ходит, компьютерное что-то. Ну и правильно, сейчас так и надо. Это раньше - занимаешь должность и работаешь до пенсии. Или пока не посадят. А сейчас все время учиться надо, чтоб с должности-то не поперли.
Только вот не расписываются. Ну, нынче все так живут, никто косо не смотрит, не как в нашей молодости-то. Ничего, ребеночка заведут, распишутся. В августе хотят отпуска взять и ко мне приехать. Пусть приезжают, в огороде помогут. Фитнес.
И летом Верка с Иваном приехали к Марье Васильне в деревню, об этом здесь.