5 июля 1943 года началась Курская битва. Одна из крупнейших в Великой отечественной войне.
В ходе этого сражения вермахт понес критичные потери среди личного состава и бронетехники. Курская битва завершила так называемый период коренного перелома в войне, начало которого положила Сталинградская битва.
Некоторые факты этого сражения до сих пор малоизвестны для широкой аудитории.
Потеряли 10 000 танков
Считается, что танковое сражение под Прохоровкой является ключевым моментом для битвы. Никогда еще в современной истории человечества не сходилось в одном бою такое количество бронетехники.
Советские историки сообщали о 800 танков у Красной армии и 700 немецких. Сейчас некоторые исследователи склонны увеличивать количество советских танков и, наоборот, преуменьшать бронированный кулак вермахта.
Дошло уже до того, что американский историк, кембриджский профессор Ричард Эванс, а его поддерживают и некоторые наши современные историки, утверждает о 10 тысячах уничтоженных советских танках. Тогда как на стороне вермахта участвовало всего лишь 117 бронированных машин, три из которых было потеряно.
Но тогда пусть объяснят горе-историки — почему же после этого сражения немцы стали стремительно отходить на Запад?
Потери в танках у Красной армии, скорее всего, были больше, но не в разы. И тому есть своё объяснение. Под Прохоровкой немцы выставили свои новейшие «Тигры» и «Пантеры». В красной армии на тот момент основной костяк бронированных корпусов составляли Т-34, уступающие немецким машинам.
Но основная задача, которая перед ними стояла, была выполнена. Летнее немецкое наступление было сорвано.
Никогда так не ждал наступления немцев
О наступлении немецких войск на Курской дуге советским военачальникам было известно заранее. Вот только они никак не могли прийти к единому мнению относительно того, как нужно действовать.
Николай Ватутин, командующий Воронежским фронтом, склонялся к активным действиям. Он предлагал не дожидаться немецкого наступления, а самим атаковать противника.
Константин Рокоссовский, командующий Центральным фронтом, был убеждён, что сил у Красной армии пока мало. Необходимо преднамеренно обороняться, а затем, обескровив, противника, перейти в контрнаступление.
Сталин поддерживал Ватутина, тогда как на сторону Рокоссовского встал Георгий Жуков. После некоторых раздумий главнокомандующий все же склонился на сторону Рокоссовского и Жукова.
Но было уже начало июля, а немцы демонстрировали пассивность. Константин Рокоссовский вспоминал: «Кто бы мог подумать, что я буду так ждать наступления немцев».
В ночь на 5 июля 1943 года Рокоссовский позвонил Сталину.
– Товарищ Сталин! Немцы начали наступление!
– А чему вы радуетесь? — спросил тот удивлённо.
– Теперь победа будет за нами, товарищ Сталин! — ответил полководец.
Прославленный военачальник не ошибся.
Знали еще весной
К началу Курской битвы советская агентура уже научилась блестяще работать в глубоком немецком тылу. Советское командование весной 43-го знало о немецких планах летнего широкомасштабного наступления.
Директива № 6 «О плане операции «Цитадель»», переведённая на русский язык, 12 апреля легла на стол Сталина. Это был окончательный документ, согласованный всеми службами вермахта. На нём не хватало лишь одной визы — визы фюрера. Гитлер подписал, но только позднее. Через три дня после того, как с документом ознакомился Сталин.
Есть разные версии попадания секретного документа в руки советского командования.
Первая. Человек, который добыл эти сведения, носил кодовое имя — «Вертер». Есть предположение, что это был завербованный советский агент Генрих Хоффманн, личный фотограф Гитлера.
Вторая. Это был Джон Кэрнкросс – офицер британской разведки, дешифровальщик, член «кембриджской пятерки», сотрудничавшей с советской разведкой. Сведения были получены из дешифровки телеграммы в Берлин немецкого генерал-фельдмаршала Максимилиана фон Вейхса, который готовил немецкое наступление на юге от Курска, в районе Белгорода. В телеграмме было точно указано, какие силы немцы задействуют в наступлении
Что интересно, в своих мемуарах Георгий Жуков утверждал, что он предсказал силу и направление немецких ударов по Курской дуге еще 8 апреля, опираясь на данные разведывательных органов.