15 февраля (продолжение)
Я повесил трубку. Так, надо очень быстро подумать. Лыжник на хорошей скорости спускается с вершины до нижней станции Султана за три-четыре минуты. Я бросил взгляд вверх на крутой склон, тянувшийся в виде широкой просеки в лесу. В пределах видимости там было человек десять, кто-то ехал вниз, кто-то стоял, отдыхая. Те меня не услышат. Если лавина пойдет по просеке, их всех накроет, а потом нас. В остановившихся креслах висели люди, но у них был шанс остаться в неприкосновенности: они были на высоте метров шесть, лавина могла пройти под ними, не причинив вреда. Надо немедленно хотя бы этих из очереди отсюда разогнать. Или куда-то спрятать. Куда? Наверху, над зоной посадки было сервисное помещение длиной метров двадцать, вытянуто вдоль троса. Это вариант. Три метра над землей, стенки. Даже если стекла вылетят, вряд ли все помещение засыплет. Еще была маленькая будка рядом со мной внизу, для лифтера, но туда влезет только человека три-четыре, зато там металлическая стенка со стороны горы.
— Бланка, лавина идет сверху! Через две-три минуты тут может все завалить к черту. Если только не рассосется по дороге.
Ее глаза округлились. Я посмотрел на часы. Девять сорок две.
— Что делать?
— Я придумал, кажется.
Я сделал два шага вперед и поднял руку. Те, кто были в первых рядах очереди, уже почуяли что-то неладное, перестали трепаться и внимательно смотрели на меня. Задние продолжали болтать между собой. Я заметил в очереди троих или четверых детей.
— Внимание, господа! Сверху идет лавина! — Я старался орать как можно громче, чтобы меня услышали все. — Это опасно! Очень опасно! У нас не более двух-трех минут! Все, кто может уехать отсюда на расстояние не менее двухсот метров… черт, они не знают метров… шестисот футов! За три минуты! Немедленно уезжайте! Старайтесь уехать в сторону, а не вниз! Кто не может за три минуты… дети, начинающие лыжники… быстро сюда!
Я показал на крутую лестницу, ведущую в люк на второй этаж, в сервисное помещение. Надеюсь, мне не дадут по шапке за самоуправство: это было служебное помещение для механиков.
Все люди реагировали по-разному. Человек шесть, перемолвившись между собой, быстро вылезли из очереди, толкнулись палками и поехали коньковым ходом в сторону. Трое, сидевшие в ближайшем кресле, которое еще не поднялось над землей, спрыгнули на снег и последовали за ними. Увы, им всем надо было преодолеть плоское место метров пятьдесят, прежде чем они могли попасть на другой склон, уходящий вниз, набрать скорость и уехать. Но шанс у них был. Остальные начали что-то говорить, и сразу поднялся неразборчивый гвалт.
— Кто с детьми? Быстрее сюда, вам надо подняться по лестнице!
Бланка подскочила к девчонке лет шести, отстегнула ее лыжи и потащила ее к лестнице. Мамаша наконец тоже очнулась, сняла лыжи и побежала туда же.
— Забирайтесь наверх и помогайте забраться туда всем детям.
Процесс пошел. Какой-то парень из очереди стал помогать нам с Бланкой. Еще несколько человек стартовали прочь.
Девять сорок три.
Какую-то отдельную часть моего мозга посетила странная мысль: как, наверно, глупо все мы выглядим. Отличная солнечная погода, великолепный снег, тишина вокруг. Куда все так торопятся? Какое-то нелепое соревнование?
Очередь постепенно рассасывалась, наверх уже забралось человек десять.
— Кто залез наверх, уходите в самый дальний от горы конец помещения! Найдите, за что схватиться! Не нажимайте никакие кнопки и выключатели!
Девять сорок четыре.
Внизу осталась одна дама, лет шестидесяти, в дорогом костюме с меховым капюшоном. Она с трудом поставила ногу в тяжелом ботинке на нижнюю ступеньку, но никак не могла перенести на нее вес тела. Бланка пыталась ее подсадить, а парень сверху тянул ее вверх за руку.
В этот момент сверху послышался гул с каким-то странным треском. Я увидел, что над лесом появилось белое облако, напоминающее дым. Гул нарастал, а снежный дым подымался все выше, приближался и расширялся, быстро накрывая весь видимый горизонт. Я увидел, что люди, которые были на склоне, засуетились. Те, кто стоял, стартовали кто куда, большинство вправо-вниз или влево-вниз, набирая скорость. Но дым приближался намного быстрее… вот он закрыл не успевшее еще высоко подняться солнце… солнечный день превратился в пасмурный. Я вдруг понял, что это был за треск: это ломались ветки и стволы елей… Стало видно, как из снежного облака, быстро спускающегося вниз по основному крутому склону, вылетают, как снаряды, комья снега и ветки. Некоторые из пытавшихся уехать успели скрыться в деревьях по сторонам просеки, но не все… кто не успел, исчезали из виду один за другим, накрытые белым дымом.
Бабулю наконец втянули наверх. Внизу остались мы с Бланкой. На месте очереди теперь только валялись в беспорядке лыжи и палки.
— Бланка, давай быстрее наверх. Ты, потом я.
Бланка стала быстро карабкаться по лестнице. Гул и треск стали оглушительными, снежная стена высотой в пятиэтажный дом уже выкатилась на плоский выкат и неслась на нас, как невиданное цунами, закрыв собой всю гору. Было очень страшно. Даже если верхние две трети этой стены — снежная пыль, оставшаяся треть накроет всю нижнюю станцию вместе со вторым этажом. Край лавины коснулся ближайшей опоры, на которой висел трос, и за секунду до того, как она скрылась в белых клубах, я заметил, что она наклонилась, со скрежетом. Трос содрогнулся, но не упал.
О, черт! Я вдруг увидел, что с бокового склона к нам едет пара лыжников, женщина и мальчишка лет десяти. Они толкались палками изо всех сил, но склон был пологий, поэтому скорость у них была маленькая. Похоже, они доедут до нас одновременно с лавиной. Наверх мы их уже не успеем засунуть, это точно. Но был шанс укрыть их в маленькой нижней будке. От меня до будки было всего несколько метров, от них — метров пятьдесят. Это секунд двадцать. Должны успеть.
— Бланка, я сейчас, поймаю вот этих… — Я побежал навстречу маме с сыном.
— Я с тобой! — Она стала слезать обратно.
— Не надо, лезь наверх, я спрячусь с ними в будке внизу!
— Нет, я помогу тебе!
Мы добежали до мамы с сыном и дотолкали их на лыжах до будки. Стало совсем темно, нас накрыло снежное облако, полетели комья снега и ветки, под этим обстрелом мы отстегнули им лыжи — я маме, Бланка мальчишке. Бланка схватила мальчишку и затолкала его в будку, мамаша забежала туда сама. Бланка сделала шаг внутрь будки, наполовину войдя в нее, и схватила меня за руку. В этот момент я понял, что комья и куски снега уже не летят по воздуху, а несутся сплошной массой, которая отрывает меня от земли. Я вырвал руку из руки Бланки, едва успев толкнуть ее внутрь будки, и почувствовал, что меня тащит куда-то непреодолимая сила, переворачивая вверх ногами, куда — не видно. Я успел услышать звон и треск бьющегося стекла, видимо, на втором этаже вылетели стекла, и увидел, как из мглы на меня несется толстая металлическая опора. Я ударился о нее головой, потом почувствовал еще один удар, и мир померк.
***
— Да, да, сюда подходите. Впишите ваше имя сюда, в журнал… да, сюда, спасибо. Джин выдаст вам зонд. Потом поднимайтесь вон туда, на правый край, сейчас в ту команду добираем людей. — Люк охрип и разговаривал с большим трудом. Перед ним стояла очередь добровольцев, готовых принять участие в поисках, и он каждому давал одни и те же инструкции.
Прошло уже больше трех часов после схода лавины. Патроллеры с Султана появились на склоне сразу после схода: они прекратили свои работы на вершине и немедленно начали поиски жертв, начиная с верхней части горы. Но их было всего шесть человек, у них не было поискового снаряжения, только лопатки, и они работали в условиях висящего снежного облака, так что видимость была очень плохая. В штате департамента числилось около двухсот ски-патроллеров, сегодня на курорте работало около сотни. В течение пятнадцати минут к Султану отправили всех, без кого могли обойтись в остальных частях Сноулэнда, около пятидесяти человек, с наборами первой помощи, зондами, радиодетекторами и тремя собаками.
Приехали на снегоходах Майкл, директор Сноулэнда, и Эдгар с Полиной, владельцы курорта. Это было очень серьезное ЧП. За двадцать лет существования курорта лавина здесь сходила второй раз. Первый раз такое произошло два года назад, тогда погиб один патроллер и пострадало несколько туристов. Хоть лыжи уже давно перешли из категории экстремального спорта в категорию массового и Сноулэнд был среди лидеров по мерам безопасности, горы всегда остаются горами. За первые полчаса откопали девять человек, все живые, медицинская помощь потребовалась только троим. Самых первых, которые оказались относительно неглубоко, нашли собаки. Еще нескольких, у которых на одежде были вшиты рефлекторы, обнаружили с помощью детекторов. Тем временем к Султану стали подтягиваться добровольцы из туристов, Люк их организовывал в группы, раздавал зонды и распределял по участкам.
Через полтора часа дошла очередь до тех, кто завис в креслах на тросе. Среди них, насколько можно было судить снизу, от лавины никто серьезно не пострадал, она прошла ниже. Снежное облако оказалось не слишком плотным и рассеялось примерно через сорок минут под легким ветерком. К счастью, солнце никуда не делось — на ярко-синем небе ни облачка, и можно было надеяться на отсутствие переохлаждений. Тем не менее в застрявших креслах было несколько детей, поэтому часть спасателей, с альпинистским снаряжением, отправили на эвакуирование зависших. Спасатели поднимались по опорам, цеплялись за трос роликами, добирались до кресел и спускали вниз туристов на веревках.
Многие из застрявших в креслах успели увидеть сверху своими глазами, как лавина накрывала людей на склоне, и они пытались криками и знаками показать, где надо искать жертвы.
К этому моменту нашли еще четырех человек. Двое из них вообще не подавали признаков жизни, двое других были без сознания, но дышали.
Из клиники Парквилла прилетел медицинский вертолет и увез всех четверых. Через полчаса он вернулся и увез остальных, кому требовалась помощь. У некоторых были травмы от ударов о твердые предметы, у других вывихи и шок.
Сейчас, спустя три часа, поиски продолжались, и предполагалось продолжать их до темноты и, быть может, ночью, поскольку число возможных жертв не было точно известно. Люк расспрашивал всех свидетелей, пытаясь хотя бы приблизительно представить, сколько туристов могло накрыть. Из того, что он сумел выяснить к данному моменту, было ясно, что на пути лавины оказалось от двадцати до тридцати человек, распределившихся по всей длине спуска — к счастью, относительно немного в это утреннее время. Части из них удалось укрыться по сторонам склона в деревьях. Очевидно, все люди, стоявшие в очереди на лифт, успели забраться в служебное помещение на втором этаже нижней станции. Там вылетели все стекла и была полностью засыпана часть помещения, обращенная к горе, но люди скопились в дальней части и благодаря этому спаслись. Некоторые опоры подъемника покосились, однако ни одна не упала, и трос, слава богу, тоже не слетел с роликов, иначе жертв было бы намного больше.
За последний час не удалось найти больше никого. Люк знал, что с каждым часом таяли надежды на то, что люди под снегом, если они там еще были, будут найдены живыми. Случаются, конечно, чудеса, но воздуха под снегом хватает, как правило, максимум на полчаса, потом человек просто задыхается.
Но поиски будут продолжаться.
***
— Денис, спасибо огромное за беговую дорожку… я пользуюсь ею каждый день… я чувствую себя намного моложе… хочешь побегать со мной? Приходи.
Ирина? Как она попала сюда? Благодарит, благодарит, назойливо и нудно… Она достала меня, в самом деле… Оставь меня, пожалуйста, в покое… Меня Витька ждет, нам надо с Соловьевым вопрос решить… Он уже давно ждет… больше нельзя ждать.
Ирина исчезла. Да была ли она? Мне, наверно, почудилось. Что со мной происходит? Ты видел Мэгги, Денис? Это Эдгар. Нет, не видел. Красивая? Да, красивая, но ей нельзя доверять. Она шпионка… Никому нельзя доверять. Голова болит. Что такое со мной? Я лежу… это сон, что ли? Надо проснуться. Надо открыть глаза и проснуться. Голова раскалывается, надо таблетку какую-нибудь принять. Встать и принять таблетку. Дверь стукнула, кто-то вошел в комнату. Точно, я спал и теперь просыпаюсь, я все слышу вокруг, хоть и не открыл глаза пока.
— Ну как он?
— Спит. Ему вкололи какое-то лекарство. Он был без сознания, а когда на вертолет грузили, очнулся вроде… дальше не знаю.
Какой знакомый, мелодичный, обволакивающий голос.
Это моя сирена. Моя Бланка. Как хорошо…
— Что говорят доктора?
А это кто? Мужской голос, тоже знакомый. Что же со мной случилось?
— Сотрясение мозга, скорее всего. Так, все, открываем глаза.
— Смотри, очнулся.
Это Крис! Что со мной произошло? Я разлепляю веки и вижу белый потолок. Надо повернуть голову, чтобы увидеть Бланку… поворачиваю… черт, голова раскалывается… я слышу собственный стон и окончательно просыпаюсь. Рядом, в двадцати сантиметрах от моей головы, возникает лицо Бланки, на нем страдание, и оно такое красивое… темные волосы небрежно схвачены сзади в хвост, мне так нравится…
— Привет, Бланка… ты в порядке? — Я не узнаю собственный голос.
— Да, да, ты как себя чувствуешь, милый?
— Голова болит… — И тут я все вспоминаю, окончательно вернувшись в реальность. Чудесное солнечное утро… лавина… туристы… я втолкнул Бланку в будку, и меня шарахнуло о металлическую опору. — Я в больнице, что ли?
— Да, ты спас всех, а потом тебя завалило. Не помнишь?
— Частично…
— Тебя через пятнадцать минут нашли… я из будки вылезла еле-еле, раскопала выход, показала им, где тебя искать… Они быстро детектором нашли, у нас в куртках рефлектор вшит у всех, и они откопали, через пятнадцать минут… я тоже копала, изо всех сил. Сначала ногу увидели, ты там вверх тормашками был… а потом всего откопали. Ты был без сознания… Не помнишь?
— Нет…
Бланка шептала мне на ухо историю и гладила меня рукой по щеке. Это было невыразимо приятно, и голова стала болеть меньше. Я услышал шорох с другой стороны кровати и повернул голову. На стуле сидел Крис. Стоп, он ведь тоже там был, они сели в кресло с Ингой и поехали вверх, а потом лавина…
— Крис, привет. Вас с Ингой не завалило? — Все же мой голос звучал как-то странно, как чужой.
— Привет, приятель. Нет, мы в кресле застряли, на лифте. Все сверху наблюдали… когда трос дернулся, я думал, свалимся. Но обошлось. Два часа провисели, потом нас на веревках спустили. Родились под счастливой звездой…
А по-русски говорят, в рубашке родился… Это правда, повезло им. Десятью минутами раньше, и завалило бы.
— А там ведь и Сэм с Даниэлой были. Как они?
Крис не ответил.
— Ты как себя чувствуешь? Давай-ка я доктора позову, скажу им, что ты проснулся.
— Да терпимо. Голова только болит.
— Все равно позову.
Крис вышел. Я поднял руку, потрогал собственную макушку и обнаружил большую шишку. И, похоже, еще одну.
— Н-да, нокаут хороший я получил.
— Не важно, главное, ты жив! — Бланка чмокнула меня в щеку. — Доктор сказал, сотрясение, пройдет через некоторое время. Но до завтра тебя тут продержат.
— А который час? И какой сегодня день?
— Около семи… все тот же день, воскресенье. Я после работы сюда приехала. Там поиски целый день идут, туча народу. Много откопали, но точно не знают, есть еще люди под снегом или нет, и ищут.
— Подожди… а что с Сэмом? И Даниэлой?
Бланка уткнулась лбом мне в плечо.
— Сэм тут, в соседней палате… Состояние средней тяжести… А с Даниэлой плохо…
— Не нашли?
— Нашли… через час.
Я все понял. Черт… неужели? Как же так… я с ней вчера вечером разговаривал…
— Что, нет шансов? — Голос мой пропал, остался только шепот.
Бланка, не отрывая лба от моего плеча, покачала головой.
Ну что за сволочная жизнь! Тридцатилетняя девчонка… так любила свободу… и горы… В сознании не укладывалось. Нечасто мне приходилось сталкиваться со смертью, и понять это с ходу было невозможно. Невозможно.
Бланка снова стала гладить меня по щеке. Щетина царапается, наверно. Я взял ее ладонь и поцеловал.
Продолжение в следующей публикации>
---
Игорь Метальский