15 февраля
Даниэла открыла глаза. Было уже светло, причем, судя по контрастным теням на потолке, метель ночью — наконец-то — закончилась, и вылезло солнце. Она повернула голову. Сэм лежал на боку спиной к ней, уткнувшись носом в стену, и глубоко и ровно дышал. Было необычно тихо — никто не ходил за стеной, не разговаривал, не шумела вода в ванной, не звякала посуда на кухне.
Сегодня воскресенье, у Сэма выходной, у нее тоже. У них по плану совместное катание в Сноулэнде. Если сегодня солнце, это будет чудесный день — на склонах метр свежего снега. Почему же так тихо? Остальные либо еще не проснулись, либо уже куда-то смылись.
Даниэла тихонько выскользнула из-под одеяла и, накинув халат на голое тело, осторожно открыла дверь в гостиную. В углу на раскладушке сопела Дженни, временно выселенная из комнаты Сэма. Ага, Денис и Бланка уже уехали на работу — униформы на вешалке нет, дверь в комнату Дениса приоткрыта, и там, по всей видимости, пусто. А дверь в комнату Бориса закрыта — наверно, он еще спит.
Даниэла выглянула в окно. Все облака исчезли, на чистом серовато-голубом утреннем небе застряла бледнеющая луна, а вершины гор окрашены в ярко-розовый цвет. День обещает быть великолепным.
Выходной — это здорово! Особенно, когда есть с кем провести ночь и есть с кем провести день. И когда солнце — после снегопада. Жизнь прекрасна!
***
Боря услышал сквозь сон знакомые звуки, доносящиеся из гостиной через закрытую дверь его комнаты — звяканье посуды, голоса взрослых и писк Дженни — и в тот же момент зазвонил будильник. Восемь утра. Пора вставать… Сегодня в десять частный урок. В учениках Синтия, та самая бабуся, которая вымотала у него все нервы в декабре, получив аж пять полных уроков подряд, каждый день, вплоть до ее отъезда. Боря добился-таки определенного прогресса в ее катании, насколько это было возможно при столь преклонном возрасте ученицы. В конце последнего урока Синтия сказала, что ей ужасно понравилась Борина методика, и сообщила, что приедет снова в феврале, вызвав у Бори внутреннее содрогание. После этого она вручила ему триста долларов чаевых, что кардинально улучшило его настроение, и расцеловала Борю на прощание. И вот февраль наступил — и два дня назад он увидел в списке резерваций знакомое имя. Синтия сдержала обещание, сегодня первый урок.
Боря оделся и вышел в гостиную, по которой разливался аромат кофе. Сэм и Даниэла завтракали, а Дженни носилась по комнате, непрерывно задавая вопросы.
— А когда мы поедем?
— Сейчас позавтракаем и поедем.
— А я с вами буду кататься?
— Нет, Дженни, мы отдадим тебя в школу, ты будешь кататься с другими детьми и дядей-инструктором.
— Почемуууу? Хочу с вами!
— Дженни, мы с Даниэлой поедем на такие склоны, на которые тебе еще пока рано. Они слишком крутые.
— А я буду не на крутых?
— Ты будешь на детских склонах, там очень интересно. — Сэм отвечал на вопросы дочери почти автоматически, не отрываясь от кофе.
Боря решил внести свою лепту в процесс воспитания. С тех пор, как он нашел сбежавшую из детсада Дженни, он чувствовал по отношению к ней какую-то особую, личную ответственность.
— Там много всяких игрушек, специальные ворота, через которые надо проезжать, и трамплины, с которых можно прыгать. Тебе понравится!
— Да? Я буду лучше всех?
— Придется постараться. Слушай инструктора и делай то, что он говорит.
— Я буду слушаться! Я буду лучше всех!
— Борис, хочешь кофе? — Добрая Даниэла готова была оторваться от омлета и поухаживать за ним. Как мило… он теперь одинокий мужчина, и любое женское внимание ему приятно.
— Да, конечно, спасибо! Поедете кататься?
— Да, у меня выходной сегодня. А день потрясающий, смотри.
День в самом деле обещал быть удивительным. Навалило свежего снега, синее небо, воскресенье… Патроллеры, правда, с утра половину склонов позакрывают наверняка, будут свои бомбы взрывать… но потом, попозже, откроют, наверно, все.
— Куда поедете?
— Не знаю пока… хотим на Султан съездить, проведаем Бланку и Дениса.
— Там здорово! Правильно! А мне работать…
Боря допил кофе и пошел собираться. Интересно будет посмотреть, не забыла ли Синтия за полтора месяца то, чему худо-бедно научилась в декабре. Боря любил свою работу. Она приносила ему удовлетворение.
***
— О’кей, друзья мои. Хочу вас обрадовать: сегодня у вас будет один из самых трудных дней сезона. Президентский день, кинофестиваль… Все билеты на сегодня проданы, то есть на склоны приедут около семи тысяч гостей, при том что средняя цифра за сезон — менее двух тысяч… Если вчера была метель, то сегодня, как видите, отличная погода, поэтому, сверх заплативших гостей, мы ожидаем еще около тысячи ваших коллег, у которых сегодня выходной, их друзей и родственников. — Том сегодня был в ударе. Он готовил нас к рабочему дню, как к последнему бою. — Это еще не все. Февраль в этом году очень снежный, только за последние два дня природа подарила нам около двух с половиной футов снега. Это создало повышенную лавинную опасность, поэтому многие склоны в верхней части курорта будут закрыты в утренние часы, до момента, когда патроллеры закончат все свои работы. Что это означает? Это означает, что плотность гостей на открытой территории еще увеличится.
Бланка стояла рядом со мной, опершись на лыжные палки, позевывала и, похоже, слушала эту вдохновенную речь вполуха. Неудивительно: отодвинуться друг от друга и уснуть нам с ней удалось далеко за полночь. Но я не чувствовал в своем организме никакой вялости. Наоборот, я был возбужден и думал только об одном: о девственной целине, которая еще не испорчена толпой туристов. К счастью, сегодня у нас в команде достаточно людей, поэтому у меня был хороший шанс получить первый брейк, а может быть, и у Бланки тоже. Я наклонился к ней и шепнул:
— Хочешь на первый брейк, прямо сейчас, с утра?
Она повернулась ко мне и шепнула в ответ:
— Если с тобой, то да.
— О’кей, я буду умолять Тайлера!
Она кивнула, улыбнувшись.
Тем временем Том закончил свои страшилки, и толпа лифтеров стала быстро рассасываться. Теперь, в феврале, все уже набрались опыта и знали, кто и что должен делать, без подсказок и указаний старших.
Мы добрались до Султана без приключений, и я счел, что пора отпрашиваться. Чем раньше, тем лучше. Начало девятого, до открытия курорта больше сорока минут. Склон у Султана был покрыт сплошной искрящейся на утреннем солнце целиной, а сверху, через поперечные елочные тени, спускалась одна-единственная змейка — след от лыж патроллера, — и по глубине этой змеи можно было видеть, какой толстый слой снега укрыл гору.
— Тайлер, отпустишь на первый брейк?
Тайлер хмыкнул.
— На целину рвешься?
— Точно!
— Хорошо, давай, через час возвращайся сюда же.
— Спасибо, босс! А Бланку отпустишь со мной?
Тайлер снова хмыкнул. Ну, давай, не жмотничай! Вы тут все опытные ребята, справитесь без нас, отпусти мою девушку со мной! Тайлер окинул глазом сегодняшний состав своей команды.
— О’кей, бери Бланку тоже, через час сюда.
— Супер! Спасибо!
Мы с Бланкой хлопнули перчатка о перчатку, быстро влезли в ботинки и лыжи, сбросили форменные куртки и прыгнули на лифт. Ура, едем наверх! Через восемь минут мы понесемся вниз по нетронутой пудре, под синим небом и утренним солнцем.
— Бланка! Просыпайся, сейчас будет счастье. — Я подтолкнул ее локтем.
— Ты сумасшедший, Денис. Сколько тебе лет? — Она подсмеивалась надо мной. И правильно.
— Мне тысяча лет! Я пещерный дикарь! Я сейчас полечу с моей дикой девушкой вниз по склону горы, которой миллион миллионов лет. И мне хорошооооооо! — Я заорал так, что с елок посыпался снег. А чего стесняться? Вокруг не было ни одной живой души. Бланка смеялась. Похоже, она-таки проснулась.
— Ты правда сумасшедший, мой медведь. Ты дома в России тоже так себя ведешь?
— Бывает. Но не часто. Там я больше скучный офисный крот, который только и мечтает, как бы что-нибудь продать подороже. Вот поэтому я тут и отрываюсь.
Наконец мы спрыгнули с кресла и остановились на минуту на вершине. Как и предупреждал Том, большой кусок склона был огорожен веревками, за которыми ползали патроллеры. Но нам хватит и оставшейся части: нас всего двое. На всю гору. Мы переглянулись.
— Готова?
— Да!
— Поехали!
Мы одновременно толкнулись палками и полетели вниз, вспарывая телами невесомую перину целины, пропадая время от времени в облаках сверкающей пудры, которая закрывала видимость. Но это нисколько не мешало, я знал, что склон чистый, без препятствий, так что можно было вообще парить, закрыв глаза. Выныривая, я видел боковым зрением Бланку, скользившую параллельно мне, и старался удерживать скорость так, чтобы не обгонять ее и не отставать. Спуск был практически бесшумный, потому что лыжи не скребли, а планировали в пуху, и в этом был особый кайф. Наконец, минуты через две-три, мы долетели до места, где трасса заворачивала в лес. Я увидел, что Бланка тормозит, и мы остановились рядом, тяжело дыша. Я обернулся, полюбоваться.
Сверху, через весь девственный, нетронутый склон, покрытый длинными синими тенями от елок, спускались две изящные красавицы змеи, положив свои головы нам под ноги. Я не мог отвести глаз от этой картины и знал, что она впечаталась в мою память навсегда.
Некоторые мечты все-таки сбываются.
***
— Инга, давай, не бойся, здесь пологий склон, тебе вполне по силам! — Крис с улыбкой подбадривал свою спутницу, ожидая ее в нижней части длинного пологого склона, ведущего на Султан. Она молодец, похоже, ей стало нравиться катание, и она явно делает успехи. Крис знал о спортивном прошлом Инги. Кто профессионально катался на коньках, должен быстро научиться и на лыжах.
Инга наконец доехала до него и лихо затормозила.
— Ну как я?
— Отлично, Инга, делаешь успехи! И скорость уже вполне, и повороты ровные. Чуть сгибай больше колени, и все будет супер.
Воскресный день был просто великолепен. Утреннее солнце уже начало пригревать, прогоняя ночной мороз, свежевыпавший снег лежал на еловых лапах толстыми круглыми сугробами, прикатанный склон был в идеальном состоянии. До нижней станции Султана оставался еще один пологий участок длиной метров двести. У них был план подняться на Султане на вершину, полюбоваться видом и спуститься оттуда по боковой пологой дороге.
— Передохнула?
— Да. Поехали!
И Инга, толкнувшись палками, решительно покатила дальше. Она, похоже, вошла во вкус!
***
Спустя час после трех незабываемых спусков мы уже трудились вовсю на нижней станции, помогая туристам с посадкой. Людей пока было не очень много, но становилось все больше и больше. Они подъезжали с пологого бокового склона, который вел сюда с другого лифта. Как всегда, на Султан, расположенный на краю курорта, доезжали в основном хорошо катающиеся любители крутяков и целины, но попадались и новички, и мамы с детьми. Экстремалы, поднявшись наверх, спускались по основному крутому склону, который шел вдоль лифта, а умеренные съезжали по пологой обходной дороге и подкатывали по боковому. Я стоял на кнопке, рядом с пультом, а Бланка помогала детям и «чайникам». Тайлер, по указанию Тома, упилил куда-то на снегоходе, а на верхней станции дежурил Лукаш, новый паренек из Бразилии.
Я пребывал в полуэйфорическом настроении, мысленно продолжая парить в целине, болтал с Бланкой, подравнивал и без того ровную площадку, шутил с туристами и не знал, куда девать энергию.
— Эй, Бланка, привет! — услышал я знакомый голос.
Крис?
Точно, это были Крис и Инга. Ну, сегодня у нас прямо семейный день. Пятнадцать минут назад мы приветствовали Сэма и Даниэлу, а теперь Крис с Ингой. Неудивительно, погода потрясающая, свежий снег, все едут кататься.
— Привет, Денис. Классный день, правда?
— Да, изумительный. Удачного катания!
За три секунды, пока гости садятся на кресло, особо не поговоришь. Но даже просто обменяться приветствием с друзьями — это уже здорово! Странно, но мне казалось, что вчерашние серьезные разговоры с Майклом, Крисом и Эдгаром случились давным-давно.
Кресло с Крисом и Ингой уехало вверх и скрылось из виду. К зоне посадки подкатывали все новые и новые лыжники. Вдруг лифт остановился, и тут же забренчал сигнал вызова с верхней станции. Очевидно, кто-то свалился, слезая с кресла наверху. Такое случалось каждые пятнадцать—двадцать минут, ничего необычного. Проблема, как правило, решалась за двадцать секунд, верхний оператор, остановивший лифт, нажимал на кнопку, и лифт возобновлял движение.
Я взял трубку.
— Эй, тут у нас что-то странное… — Это был Лукаш.
Голос звучал встревоженно. Новичок, что с него взять.
— Что случилось?
— Денис? Послушай… тут патроллеры зону закрыли… а туда какой-то парень на лыжах как ломанул под веревки, в целину и в лес куда-то… и тут вдруг весь снег за ним пополз… — Он лепетал что-то странное.
— И что? Куда пополз?
— Да вниз… и сейчас ползет… все больше и больше, прямо под лифт, и дальше куда-то вниз… а сверху все новый, со всех сторон… прямо вокруг моей будки, я как на острове… ужас какой-то… и все быстрее… по-моему, лавина! Я лифт остановил. Что делать?
Ничего себе.
— На лифте есть люди?
— Да, но они висят выше… им не страшно.
— Куда снег ползет?
— Да прямо на склон, там туристы… Слушай, он уже не ползет, он уже как поток, как бешеный, куски здоровенные… прямо туда, к вам!
Бланка вопросительно смотрела на меня. В очереди на посадку было человек двадцать, они безмятежно переговаривались, посмеивались и терпеливо ждали, когда лифт снова тронется.
— Лукаш, вызывай патроллеров! С тобой рядом никого не засыпало?
— Рядом нет, но внизу там сейчас накроет… они вон уезжают, но все не успеют, по-моему…
— Вызывай патроллеров! Сам сиди в будке, не выходи.
***
— Молодец, Сэм! Отлично! — Даниэла весело и громко подбадривала своего друга, который чуть неуклюже, но уверенно съезжал по крутому участку склона рядом с Султаном. Они уже преодолели — с остановками, конечно — больше половины спуска, и внизу уже была видна нижняя станция. Это был первый спуск Сэма по этому участку, и он был горд своими успехами. Еще утром, едва надев лыжи, они вместе решили: надо сделать один разминочный спуск по знакомой, несложной трассе у Карпентера, потом поехать к Султану, поприветствовать Бланку и Дениса и преодолеть новый рубеж — крутой, но интересный спуск вдоль подъемника. Даниэла стояла ниже Сэма, развернув лыжи поперек склона, и ожидала, когда он доедет до нее, попутно наблюдая за его корявой техникой, чтобы сделать очередные замечания. Конечно, она не обязана его учить, это не урок, и вообще у нее сегодня выходной, но ей почему-то хотелось, чтобы он стал кататься лучше. Тем более что она видела: ему нравится, ему весело, и он не боится.
Вдруг она увидела нечто странное: вверху над горой, намного выше Сэма, в воздухе появились белые клубы, похожие на пар или дым. Клубы поднимались вверх и быстро приближались. Что это? Стал слышен шум, напоминавший тот, который сопровождает лыжника, несущегося по трассе скоростного спуска, или гоночную машину на скорости сто километров в час: нечто среднее между гулом и свистом.
Даниэла провела в горах больше половины жизни, и спустя несколько секунд она поняла, что это такое. Это была опасность. Смертельная опасность. Она видела лавины и во время их схода — но со стороны и с безопасного расстояния, — и после, результаты. И в Альпах, и в Кордильерах. Судя по всему, эта лавина шла прямо на них. Вниз от нее не уедешь, бесполезно. Надо немедленно двинуть вбок, в лес. Чем дальше от просеки, тем лучше. Есть шанс, что туда придет меньше снежной массы. А пыль не страшна.
Если бы она была одна, она бы легко скрылась в лесу через несколько секунд и там уехала бы между деревьев далеко от склона. Но она была не одна.
— Сэм! Давай быстрее! Быстрее! Спускайся быстрее ко мне!
Она стояла и кричала ему изо всех сил, теряя драгоценные секунды.
Сэм услышал ее. Но он пока не умел спускаться быстро.
Продолжение в следующей публикации>
---
Игорь Метальский