Будильник робко заиграл мелодию Анджело Бадаламенти «Twin Peaks».
«Да не сплю я уже, не сплю.» - Подумал я и, не выключая будильника, поднялся с постели.
За окном утренняя мартовская серость промышленного города портила настроение: с высоты шестого этажа, сквозь белёсую дымку выбросов были видны сиротливо стоящие вдоль тротуаров голые деревья; грязный снег, местами уже оголивший растрескавшийся асфальт двора; редкие, неспеша проезжающие по проспекту автомобили с мутным головным светом, а в телефоне, постепенно повышая громкость, всё ещё звучала мелодия из американского сериала.
Заступил на дежурство в качестве помощника врача.
Врач Зоя Дмитриевна работала по делу, ерундой не занималась, но иногда “вымачивала такие перлы”, что это входило в историю скорой помощи.
- Поехали быстрее! – Сказала она мне в тот момент, когда я вовсю «шерстил» сумки. – У нас пожар.
«Ну пожар, так пожар. Бинты, растворы, системы и кислород есть. Остальное позже проверю». - Подумал я, обвешал себя всем оборудованием и поспешил на выход.
Поехали дежурить на пожар в соседний район. Встали в пробку под железнодорожным мостом.
- Пятьсот четвертый в пробке, под мостом, - сказала в рацию Зоя Дмитриевна. – Стоим как вкопанные.
- 504, вам отбой! – Ответила диспетчер. – В том районе появилась свободная бригада. Возвращайтесь!
- Возвращаемся!
- Легко сказать, возвращайтесь, - ворчал водитель. – Нам теперь как развернуться? Слева трамвайные путЯ́ с бордюрами, справа тротуар огороженный. Спереди и сзади машины стоят. Не протолкнуться! Придется все равно под мостом проезжать, чтоб на следующем перекрестке развернуться!
- Я тогда, пока сумки проверю, - Сказал я и приступил к осмотру содержимого медицинских укладок.
- 504, - прошипела рация. – Для вас будут боли в сердце. Улица Менделеева 9.
- Менделеева 9, - повторила Зоя Дмитриевна в рацию и повернулась ко мне:
- Плёнка есть в кардиографе?
- На два-три раза хватит.
- Хорошо.
На вызове.
“Боли в сердце” были у мужика пятидесяти шести лет, на фоне алкогольного абстинентного синдрома.
Бедолага трясся всем телом, профузный пот лился с него ручьём. В глазах испуг вперемешку с тоской и предчувствием близкой смерти.
- Здравствуйте, - сказала нам жена больного. – Он сегодня даже опохмелиться не может.
"Я при такой тряске тоже не смог бы опохмелиться, - подумал я. – Рюмку расплескать можно, пока до рта несёшь”.
- Наркологов не вызывали? – Спросила Зоя Дмитриевна.
- Так у нас денег нет на наркологов-то… - отвечала женщина, – они ж только за деньги выводят из запоя-то. Вот на бутылку-то я ему насобирала, а он не пьет.
Я уже подключал аппарат ЭКГ к нашему дрожащему.
Дрожащий смотрел мне в глаза испуганно-виновато, но с надеждой.
- Я не умру? – Шепотом спросил он меня.
«Конечно умрёшь! И жена твоя умрёт тоже! И даже я умру!» - Подумал я, но уверенно сказал:
- Нет. По крайней мере не сегодня.
- Спасибо! – Так же шепотом, но с огромной благодарностью в голосе прошептал он.
Пленка ЭКГ пошла «кошачьими спинками».
Доктор записывала данные больного.
- Зоя Дмитриевна! - Вполголоса обратился я к ней и кивнул на плёнку.
Доктор посмотрела на пленку. Ни один мускул на ее лице не дрогнул. Если бы я не знал ее манеры поведения на вызове и не знал, что на пленке острый инфаркт миокарда, то подумал бы, что ничего особенного на пленке нет. Но то была Зоя Дмитриевна. Она умела прятать эмоции, умела правильно вести себя на вызове, умела никогда не поддаваться панике и не давать повода для паники другим.
- Подключайся. - Коротко сказала она и полезла в карман за анальгетиком.
Я уже собирал систему. По времени это заняло около минуты. Катетер - вена - подключился, и капельница закапала в вену больного. К катетеру был присоединен шприц с обезболивающим, который мы вводили дробно.
С основным диагнозом: острый инфаркт миокарда и сопутствующим алкогольный абстинентный синдром мы доставили больного в кардиологию.
(Сейчас многих бомбанёт от того факта, что мы указали сопутствующий диагноз, связанный употреблением алкоголя. Если вас возмущает сей факт, то добро пожаловать на дискуссии в комментарии!).
P.S.: Мужик выжил. Я же ему обещал, что в тот день он не умрёт. Через несколько месяцев я приезжал к нему на вызов по тому же самому поводу - абстиненция. Ничего не поделать, если пациент не хочет жить, фельдшер бессилен. В этот раз, на его вопрос о смерти я пожал плечами.
Днём мы еще несколько раз съездили на давление, боли в сердце.
Наступил вечер.
На вызове.
Дверь открыл молодой, нетрезвый, и ужасно неопрятный человек. Он держал перед собой травмированные руки и всхлипывал.
В квартире был сильный запах перегара и собачьих фекалий. В одной из комнат раздавался мощный храп. В ванной комнате скулила собака.
На линолеуме коридора были размазаны экскременты собаки, кровь нашего пострадавшего. Предплечья его были искусаны.
- Здравствуйте. Что случилось?
- Она <нагадила> в коридоре...<всхлип>… Я ее ударил... <всхлип>… Она мне руки искусала... <всхлип>.
- То есть, ты не выгулял собаку, она покакала, ты её начал бить, и она тебя искусала? - спросил я.
- Да... <всхлип>.
Мы с доктором переглянулись: “Дебил?” - взглядом спросила меня она. “Пьяный дебил” - Взглядом ответил я. “Точно!” - Так же взглядом согласилась доктор.
Оставалась неизвестной только одна деталь.
- Собака какой породы? - Спросил я.
- <всхлип> ...немецкая овчарка...
“Ну точно, дебил”, - подтвердили мы свои размышления. Бить собаку-овчарку, да ещё и в закрытом помещении…
- Сейчас мы вам руки обработаем, сделаем перевязку и в травмпункт вас отвезем. Вам надо профилактику столбняка и бешенства провести.
Я стал обрабатывать раны. Больной не прекращал всхлипывать, а от обработки перекисью водорода вообще заскулил как тот пёс, что сидел запертый в ванной.
- Больно что ли? - "искренне" изумился я, глядя на больного.
- <всхлип>… да-а...
- Не <ври>! Врешь, как мелкий нашкодивший пацанёнок! - меня подпирала злость, из-за такого поведения нашего покусанного больного.
Видимо, Зоя Дмитриевна уже прочувствовала мою сегодняшнюю нетерпимость:
- Дима! - сказала она. - Не надо. Ему уже и так досталось.
Я перевязал ему предплечья.
- Ну, поехали?
- А обратно вы меня привезете... <всхлип>?
- Нет.
- А как я обратно доберусь... <всхлип>?
- На такси.
- У меня денег нет... <всхлип>-<всхлип>.
- У нас тоже, но обратно мы все равно не возим.
Меня до такой степени стал бесить этот ноющий хлюпик, обижающий животных, что я, чтобы не ударить его, взялся двумя руками за ручку оранжевого чемодана и стиснул зубы.
- Не надо, - сказала мне доктор.
- Не буду, - ответил я, - не волнуйтесь.
- Я сейчас попробую у отца попросить, - сказал наш больной и нехотя пошел в комнату, где раздавался храп.
- Пап!? Пап!? - услышали мы из комнаты.
Храп прекратился:
- ...му-у... Хуле надо? - разбуженный непутевым отпрыском проревел отец и снова захрапел.
- <всхлип>-<всхлип> … она мне руки искусала... <всхлип>, собака... <всхлип>. Дай денег на такси, из травмпункта приехать... <всхлип>.
- М-м-да?... - С каким-то безразличием ответил отец. - Пошел ты <нах..й> вместе со своей собакой! Понял?
Мы с доктором подавились от смеха.
В полном отчаянии покусанный вышел из комнаты. Мы сделали серьезные лица.
- Папа денег не даёт... <всхлип>.
Нам это все порядком надоело:
- Есть два варианта: либо вы с нами едете в травмпункт, либо пишете отказ от госпитализации, но, как только у вас появится возможность - бегом в травмпункт! И чем быстрее, тем лучше!
Больной подписал отказ. Действительно, много чести везти с такими травмами в травмпункт. Молодой, здоровый, ноги целые, не искусаны. И до травмпункта дойдет и обратно, а если отец денег даст, то еще и пивка прихватит на обратном пути.
...
Зоя Дмитриевна сидела в кабине и о чем-то разговаривала с водителем. Я задремал кресле салона нашей газели, пока мы ехали с очередного вызова.
Следующий вызов пришелся уже на вторую половину ночи, то есть после полуночи.
Машина остановилась, водитель заглушил двигатель, стало так необычно тихо, что я услышал собственное сердцебиение. Мартовская ночь полноценно вступила в свои права. Сырой, пронизывающий ветерок с лёгкостью заскакивал под наши синтепоновые скоровские куртки, заставляя нас ёжиться от холода, и двигаться быстрым шагом от теплой машины до подъезда и от подъезда до машины. Подтаявший днем снег застыл мелкой хрустальной крошкой. И когда мы шагали по нему, то он звонко хрустел и шуршал под ногами, пытаясь отогнать от нас усталость.
В Богом забытом углу злосчастного частного сектора стоял старенький покосившийся домик. Ворота из серых поломанных досок, и ни разу нечищеный за всю зиму от снега неосвещенный двор. Картина не предвещала ничего хорошего. Странно, но алкогольных признаков в доме не было. Не было запаха перегара, не было повсюду разбросанных бутылок.
В тускло освещенной комнате дома была женщина, на вид примерно 55 лет и сам больной: мужчина примерно 60 лет. Он был в сознании: лежал на грязном продавленном диване и смотрел по сторонам. Дышал он глубоко и шумно, левая щека его при этом раздувалась («парусила»). Увидев нас, он что-то промычал и попытался встать.
- Лежите, не вставайте! – Успела сказать Зоя Дмитриевна, но было поздно.
Больной оттолкнулся правой рукой от дивана, левая часть тела его не послушалась, и он с ужасным грохотом упал на пол. Сознание его тут же пропало, появились хаотичные движения правыми конечностями; и без того шумное дыхание участилось, на выдохе возникло негромкое гортанное рычание.
Никаких слов нам говорить не надо было. Мы с Зоей Дмитриевной сразу же приступили к оказанию помощи. Проблема была в том, что на фоне инсульта у больного развилось моторное возбуждение. Он постоянно ворочался, махал рукой, дергал ногой, рычал. Кое-как мне удалось подключиться катетером к его вене.
Мужчина был повышенного питания, веса в нем было примерно около 110-120 килограммов. О том, чтобы вынести его из дома нашими силами, чтобы увезти в стационар, не могло быть и речи.
- Ищите людей, чтоб его вынести! - Сказал я родственнице больного.
Женщина поспешно выскочила из дома, а через минуту уже вернулась. Следом за ней зашли два субтильных, нормально так поддатых, парня-гопника. На наше счастье, они как раз проходили мимо.
- Скорой помочь вообще без базара, на...! - Сказал один из них.
- Стопудова на...! - Подхватил другой.
Расстелили носилки, переложили на них больного, по очереди протиснувшись через узкую и низкую дверь вышли из дома.
- Ничёсе он тяжелый-то... - Кряхтел один парень, мелко шагая по твердому, неровно истоптанному снегу деревенского двора.
- Ага... - Кряхтел другой.
Когда мы проносили больного через ворота, он непроизвольно вытянул руку и упёрся ей в столб. У меня вырвалось:
- Да убери ты руку! - Сказал я и прижал руку больного к его туловищу.
Гопники, совсем не поняв, что происходит, как по команде вступили в цепную реакцию:
- Слы-ышь! - Тут же воскликнул один, обращаясь к больному. - Ты чё, а?
- Ты чё в натуре? А? - Подхватил его другой.
У меня возникло предчувствие, что они сейчас бросят носилки с больным и начнут его запинывать, а я для них сейчас, вроде как заводила для драки, который дал команду "Фас!".
- Тихо-тихо! - Тут же постарался успокоить я гопников. - Спокойно, свои!
Гопники, испытав облом от не свершившегося конфликта, уже молча помогли мне донести больного до машины.
- Слышь? - Спросил меня один из них, когда я садился в салон. - А ты пулю сможешь вытащить, "есличо”?
- Могу, - ответил я, - но не сейчас. Спасибо за помощь.
- От души, дружище! - Хором ответили они.
Я захлопнул дверь.
Больного увезли в реанимацию неврологии. У него развился геморрагический инсульт.
- Уже полчетвертого, - сказал я, когда мы вышли из приемника. - Долго мы провозились с этим больным. Хоть бы уж вернули что ли?
...
Утром, кто-то из фельдшеров рассказал, что ночью ездил на огнестрельное ранение с летальным исходом, в тот же самый частный сектор, откуда мы забирали парализованного больного.
Вот так тогда прошло мое суточное дежурство в депрессивном марте.
Позже я узнал, что мужчина с ОНМК умер в реанимации через несколько часов, а застреленный, судя по описанию, был одним из тех парней, что помогали нам вынести больного. Ладно хоть доброе дело успел совершить перед смертью.
...
Ещё истории с участием Зои Дмитриевны:
На канале уже более 28 тысяч подписчиков. Все опубликованные истории взяты из жизни, написаны мной. Поскольку, наша жизнь весьма жестокая штука, то и правдивое отображение моих рассказов иногда носит жестокий характер. Политикой Дзена предусмотрено ограничение показов "жесткого" контента. Иными словами, истории блокируются, ограничиваются в показах, становятся доступными только для подписчиков или только по прямой ссылке.
Поэтому прошу вас подписаться, чтобы не пропустить новые публикации, а так же активнее делиться моими историями.
Берегите себя и будьте здоровы.
С уважением, фельдшер.
