Асмодей летел к замку, словно у коня выросли крылья, и он превратился в Пегаса. Горячий ветер хлестал по лицу, но демон не замечал его обжигающего дыхания. Он надеялся, что за время его отсутствия, Астарот не соблазнил Таню. Все двое суток, которые он провел, убивая Яра-Ма, в его голове возникали картины одна ужаснее другой. Черт! Это может свести с ума! Дорога казалась бесконечной, словно кто-то невидимый растягивал ее, отдаляя желанную встречу. Асмодей мог переместиться прямо в спальню, но не хотел оставлять коня, да и такое появление могло унизить его – словно он мальчишка, сгораемый от страсти.
Наконец, в мареве адской пыли показались стены замка, и демон пришпорил коня. Странное чувство какой-то необъяснимой потери преследовало его. Вгрызалось в воспаленный мозг острыми зубами и это было не предчувствие, а уверенность – что-то произошло. Асмодей всегда чувствовал приближение опасности, его демонический мозг сигнализировал о ней, и это трудно было игнорировать.
Где-то глубоко пульсировала страшная мысль – он вступит в битву с Астаротом, если тот причинит боль женщине. И пусть это карается по законам Ада – законы его сердца, важнее всех условностей.
Асмодей спрыгнул с коня и, ворвавшись в замок, поднял голову, словно пытаясь сквозь толщу камня разглядеть свою гостью. Он взбежал по лестнице и, распахнув дверь, сразу почувствовал, что-то не так... В комнате витал запах смерти... Асмодей хлопнул в ладоши и на стенах вспыхнули факелы, рассеивая темноту.
- Таня? - позвал он, с опаской приближаясь к кровати, на которой горой высились скомканные одеяла. - Таня?
Она лежала под этой грудой тряпья, и ее бледное лицо было похоже на маску покойника. Некогда живое и подвижное, оно превратилось в гипсовую маску – такую же белую и мертвую. Асмодей сдернул с нее все, что скрывало это неподвижное тело, и разъяренно взревел. Тело девушки было опутано красными линиями, похожими на щупальца. Они разбежались по всей поверхности кожи, и кое-где выступали кровавыми каплями, блестящими как рубины под светом факелов. Демон схватил ее за плечи и встряхнул, но она не отреагировала. Ее голова безвольно упала в сторону, а изо рта вытекла струйка крови. Асмодей застыл, с ужасом наблюдая, как ею пропитывается его туника, надетая на девушку.
- Отравление. - Урфур пощупал пульс Тани и исследовал кожу, покрытую кровавой сеткой, пробегая по ней пальцами. - Мне тяжело ставить ей диагноз, я не лечу смертных, но это похоже на яд черной орхидеи.
- Сделай все, чтобы она жила! - Асмодея трясло, и он не понимал, что с ним происходит. Ему казалось, что если женщина умрет, он просто сойдет с ума. Еще раз, взглянув на ее обескровленное, узкое личико, демон прошипел: - Все что ты можешь!
- Я не могу обещать. - Урфур выпрямился, и его безглазое лицо повернулось к Асмодею. - Слишком много времени прошло. Яд проник в каждую клеточку организма.
- Не желаю этого слышать! - заревел Асмодей, и его лицо исказила звериная ярость, за которой скрывалась беспомощность. Факелы вспыхнули настолько сильно, что под потолком образовалась огненная арка. - Лечи ее, Урфур! Слышишь?!
Он сел на свой трон, задумчиво подперев подбородок сильной рукой, и смотрел на старания врачевателя невидящим взглядом. Девушка слишком слаба, чтобы бороться с ядом черной орхидеи, и ее тело медленно погибало, пропитанное сильнейшим убийцей из адских растений. Красивый, но коварный цветок, несущий смерть…
Однажды, тучи настолько заступили небо, что солнцу не было видно земли. Тогда оно попыталось разогнать их своими лучами, и тучи пролились дождем. После дождя на небе появилась яркая, сияющая радуга, и множество злых духов слетелись на этот свет. Каждый из них пытался занять себе место на ней, и радуга не выдержав, раскололась на маленькие, разноцветные осколки. Они упали на землю и стали цветами. Один злой дух, взял несколько осколков и принес их в Ад, но они тут же почернели и превратились в темные, бархатные цветы, ядовитые, как и место, в котором им было суждено цвести...
Сколько прошло времени, Асмодей не знал, и когда Урфур отошел от кровати, он, наконец, пришел в себя. Его взгляд скользнул по безжизненно вытянутому телу и сердце демона дрогнуло.
Белая кожа была похожа на алебастр, неестественно красные губы, наполненные кровью, выглядели жутко на этом бледном лице, и она напоминала вампира, отведавшего чью-то плоть.
- Ах, ты, птичка моя... - прошептал Асмодей и поднялся. - Что ты скажешь, Урфур?
- Только время скажет, - спокойно ответил безглазый демон, пряча свои пузырьки в шкатулку. - Я дал ей противоядие и спустил кровь. Теперь нужно ждать. Но есть еще один способ, вывести яд из организма, только…
- Говори, - Асмодей уставился на него немигающим взглядом. – Что это за способ?
- Дать девушке толченый камень люцифианита, – ответил врачеватель. – Только это невозможно.
Он поклонился Асмодею и вышел, тихо шурша своей мантией.
Камень люцифианита… Демон прикрыл глаза, ощущая пустоту внутри себя. Люцифер никогда не даст его.
Люцифианит, драгоценность - имеющаяся в единственном экземпляре. И она находилась в перстне Люцифера. Когда Бог, после ужасной битвы с ангелами низверг его в Ад, капля крови с раны Люца упала на горячую от бурлящей лавы почву, и превратилась в удивительной красоты камень. Теперь он был всегда со своим хозяином, заключенный в золото. Даже представить невозможно, что Люцифер позволит воспользоваться им, чтобы спасти смертную.
Демон подошел к кровати, и присел рядом с девушкой, взяв ее за руку. Она казалась такой хрупкой, что он не верил в ее выздоровление. Кто посмел сделать это? Кому помешала его птичка? Астарот? Нет, он не верил в это. Слишком низкий, мелкий поступок – Астарот воин и никогда не сделал бы подобного. Тем более, девушка нравилась ему, это было так явственно… Асмодей нахмурился, и его высокий лоб прочертила горизонтальная линия. Он не позволит обижать ее. Кто бы это не сделал, он должен ответить за преступление.
Но как случилось, что она стала небезразлична ему? Когда это произошло? Почему его сердце начинало биться быстрее, стоило ему только подумать о ней? Симона, казалась ему чем-то далеким и чужим, а эта маленькая птичка будоражила его мысли. И если быть до конца честным – с того момента, как он впервые поцеловал ее, перепутав с Симоной.
Если только она сможет побороть яд, он отдаст ее Астароту. Астарот нравится ей, женщина дала понять это, и возможно, с ним она найдет то, что не смогла обрести в этом замке.
Он погладил ее по лицу и аккуратно положил тоненькую ручку поверх одеяла, отмечая какая нежная кожа на холодном запястье.
- Спи, моя птичка... Все будет хорошо.
Демон встал и пошел к двери, желая уединиться на крыше замка, и влить в себя пару бутылок вина под равнодушной красной луной.
- Асмодей... - тихий голос заставил его резко обернуться. - Асмодей...
Девушка была без сознания, но звала его, еле шевеля алыми, кровяными губами. Демон склонился над ней и прислушался. Может, ему показалось? Неужели она звала его?
- Асмодей... Не уходи... Не уходи... – снова раздался слабый голосок, жалобно произносящий его имя.
- Я не уйду, - он разделся и прилег рядом, осторожно обняв ее. Сердце выскакивало из груди, а дыхание сжималось внутри в тугой комок. - Теперь я не уйду никогда.
Всю ночь Асмодей чувствовал слабое дыхание девушки, которое периодически прерывалось и переходило в хрипы. Она то горела, то становилась холоднее льда. Яд не покидал ее тело и нужно было признать – Таня не победит в этой борьбе.
К утру ее состояние совсем ухудшилось и некогда ярко-красные губы, стали синюшными, а под глазами залегли глубокие тени.
Урфур появился сразу, как только Асмодей послал за ним и, осмотрев девушку, сказал:
– Женщине уже не помочь, ваше сиятельство. Мне жаль, но ей не пережить этот день.
Асмодей кивнул, сохраняя спокойствие, но когда врач вышел, ударил в стену с такой силой, что по ней разбежалась сетка трещин.
Он склонился над девушкой и с жаром сказал:
– Ты будешь жить. Я тебе это обещаю.
Через пятнадцать минут демон уже скакал по пыльной дороге, и чёрный плащ как крылья, развевался за его спиной.
Замок Люцифера встретил его тяжелой тишиной, которая царила здесь постоянно. Высокие своды, устремлялись ввысь, к темным потолкам, переливающимся драгоценными камнями. Их густая россыпь сияла на агатовой поверхности, но чтобы все это рассмотреть, нужно было невероятным образом вывернуть голову. Стены украшала лепнина, изображавшая батальные сцены, кое-где, висели картины с мрачными пейзажами ада, а белоснежные античные статуи выглядели довольно странно в этом антураже.
– Скажи господину, что пришел Асмодей! – рявкнул демон и слуга, стоящий с низко склоненной головой, моментально исчез.
Прошло несколько минут, но ему казалось, что целая вечность. Демон нетерпеливо мерил шагами огромный холл, когда на лестнице показался Люцифер.
– Что привело тебя? – он быстро спустился и на его лице отразилось беспокойство. – О черт, да ты не в себе!
– Я никогда не просил тебя о помощи. – Асмодей посмотрел на него из-под угрюмо сведенных бровей. – Но сейчас она мне нужна.
– Я слушаю тебя. – Люцифер внимательно наблюдал за демоном. – Что происходит, Моди?
– Женщина умирает, – глухим голосом сказал Асмодей. – Ее отравили ядом черной орхидеи.
– Да что ты... – Люц задумчиво прижал палец к губам. – И кто сделал это? Надеюсь, не Астарот?
– Нет, не думаю, – сразу же ответил демон. – Скорее, я даже уверен, что это не он.
– Я не могу наказывать демонов, за то, что кто-то из них отравил смертную, – мягко сказал Люцифер. – Ты знаешь правила.
– Я пришел не за этим, – процедил Асмодей сквозь сжатые зубы. – Ты можешь спасти женщину. Вернее, порошок люцифианита.
– Нет! – Люц резко отвернулся, и отошел к длинному столу, на котором стоял рядом подсвечников. – Ты не понимаешь, чего требуешь!
– Я отлично понимаю, чего хочу, – уперто произнес демон, буравя взглядом своего господина. – Неужели за все эти века я не заслужил твоего уважения?
– Причем здесь уважение?! – воскликнул Люцифер и его голубые глаза стали еще ярче. – Ты мой друг! Я уважаю тебя, но я не могу дать свой камень для спасения смертной! Я даже обсуждать это не буду!
– Послушай... – Асмодей шагнул к нему, но Люц выставил руку в предупреждающем жесте:
– Остановись, Моди! Ты сделаешь лишь хуже.
Люцифер сложил руки за спиной и быстро пошел прочь, оставив Асмодея в ярости от дикой безысходности.
– Что ж, надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня, – прошептал он и растворился в воздухе.
Сокровищница Люцифера находилась в самой высокой башне замка и материализовавшись позади стража, Асмодей обездвижил его, обладая более мощной магией по праву положения и перворожденности. Страж покачнулся и осел, освобождая проход.
Кольцо лежало на бархатной подушке, украшенной рубинами, и демон поморщился.
– Что за пафос... – прошептал он и оглянулся. По всей, довольно большой комнате, располагались серебряные этажерки, в которых хранились артефакты Люца. Наконечник стрелы архангела Михаила, лист из любимой книги самого Создателя и рога Люца, от которых он избавился сразу же, как стал правителем Ада. Это была лишь малая часть из удивительного и волшебного "хлама", но Асмодею некогда было разглядывать его, и, схватив кольцо, он извлек из него камень.
Люцифианит кроваво мигнул, предупреждая об опасности, и демон быстро провел ногтем по его краю. Переливающаяся пыль осыпалась в предусмотрительно подставленную руку, а камень вернулся в оправу.
Когда Асмодей вышел из сокровищницы, страж уже слабо шевелился и чтобы не рисковать, демон лишил его памяти. Рано или поздно Люцифер узнает, что он сделал, но пусть это случится позже.
Обратно Асмодей скакал с такой скоростью, что сухой ветер полосовал его лицо, сыпя горячим песком в глаза, но он не замечал этого, надеясь, чтобы девушка была еще жива.
Она уже практически не дышала, тело окаменело, а черты заострились, сделав ее похожей на покойника. Асмодей приоткрыл ей рот и всыпал в него порошок люцифианита, который тут же осел на ее языке серебристым налетом.
– Я сделал все, что мог... – прошептал он, гладя ее влажные волосы. – Теперь твоя очередь. Борись, моя птичка.
* * *
Я была в темноте. В жаркой, страшной темноте. Вокруг меня проносились тени, шепча какие-то странные вещи. Мне хотелось плакать… И боль... Боль сводила меня с ума. Все тело словно пронзали сотни иголок, которые пробирались к мозгу и впивались в него, доводя меня до безумия. Потом мне стало холодно, и эти иголки превратились в острые льдинки. Замораживая кровь, они мчались под кожей со скоростью автомобиля. Лишь когда горячая рука касалась моих пальцев, льдинки начинали таять. Если бы только это был Асмодей... Он спас бы меня от этого жуткого холода. Обязательно спас.
Его красные глаза предстали передо мной, и я потянулась к нему, как будто издалека слыша его голос: - Теперь я не уйду никогда...
Благословенное тепло окутало меня, и я перестала дрожать, вжимаясь сильнее в это спасительное удовольствие. Иглы, лед и боль покидали меня...
В туманных промежутках возвращающегося сознания, я чувствовала, как мое тело поднимают и несут, а потом опускают в теплую воду, в которой я казалась себе легкой, практически невесомой. Ласковые руки осторожно скользят по мне, смывая неприятное чувство холода и страха, заворачивают в мягкое полотенце и снова несут в кровать. Мне хотелось сказать что-то, узнать, кто же этот ласковый спаситель, но изо рта вырывалось лишь жалобное мычание, после чего я слышала тихий смех.
Я открыла глаза и замерла, глядя на Асмодея, который прижимал меня к себе. Моя голова лежала на его бицепсе, а волосы закрутились за остальную часть руки, привязав меня к нему так крепко, что стоило пошевелиться, как кожу на голове неприятно стянуло. Нога демона лежала на моих бедрах, а свободная рука обхватывала живот и часть груди, прижимая к твердому сильному телу. Я начала вспоминать, что произошло. Как он оказался в постели рядом со мной, абсолютно голый?! Итак… После ухода Астарота я выпила вино и... потеряла сознание. Я вспомнила, как закружилась голова, как острая боль пронзила внутренности, как я забралась под одеяло, пытаясь согреться...
- Как ты себя чувствуешь?
Я подняла глаза и встретилась с взглядом его красных глаз. Он был великолепен. Чуть сонный и вполне земной, не считая, конечно, красных очей. Демон слегка зарос темно-рыжеватой, почти медной щетиной. Его полные губы слегка улыбались, но не надменно и зло, а тепло и открыто.
- Не очень хорошо... А что произошло? - я чувствовала себя неловко, что не мешало мне получать удовольствие от его прикосновений.
- Тебя отравили. И я собираюсь разобраться с этим. - Асмодей резко встал, и я вскрикнула, когда он потянул за собой мои волосы, накрученные на его руку. Демон замер, а потом рассмеялся, раскручивая пряди. - Ты опутала меня.
Наши лица были так близко, что я чувствовала его дыхание. Я зажмурилась, чтобы не видеть этих полных губ. Боже, как же ты хорош!
- Ты голодна? - я почувствовала, как легко скрипнула кровать. И сразу же вокруг меня образовалась пустота.
- Немного, - я открыла глаза и снова их закрыла. - Ты голый!
- Конечно, а как бы по-другому я согрел тебя? - удивился Асмодей. - Ты тряслась, будто осиновый лист.
- Спасибо...
- Да не за что.
Я приоткрыла один глаз. Асмодей улыбался.
- Я скажу, чтобы поменяли постель и принесли еду, - демон был уже одет и стоял возле дверей.
- Ты зайдешь еще? - спросила я, чувствуя, что между нами что-то изменилось.
- Обязательно.
Он вышел, а я упала на подушку и, вдохнув его запах, захихикала как дура.