В этой маленькой сельской школе, где всего шесть с половиной кабинетов, остро понимаешь: вот такой и должна быть школа. Именно такой! Ничего ещё не придумали лучше этих парт, фиксирующих ребёнка в правильной, здоровой позе, этих учебников, по которым за три-четыре года выучивались грамотно писать и правильно считать, этих деревянных кадок с цветами, делающими школу такой домашней, бордовых протертых местами ковровых дорожек и испачканных мелом, уже неотмывающихся никакими средствами, черных досок.
Округлые перила спорили своей округлостью с деревянными ступенями. Они были покрашены уже сотни раз и поэтому деревянная школа уже не могла претендовать на титул модной древесной экологичности.
Но именно здесь приходило чувство понимания, что все нововведения двадцатого и теперь уже двадцать первого века пошли школам только во вред.
Школа готовилась к сносу.
Надежда, учитель с 40-летним стажем, ходила по первому этажу здания и рассматривала каждый уголок. Последний раз надо было запечатлеть всё в памяти. Хотя она здесь знала всё. Вот этот холмик на третьей ступеньке, или закрашенный слоями краски сучок на перилах, или неоднократно зашпатлеванную щель на стене, проступающую сквозь краску из года в год.
Когда-то она мыла эти ступени, после очередного грандиозного ремонта. Ей было 17 лет и она удосужилась не добрать один балл в пединститут. Но её взяли с этими баллами на заочку, и она вернулась в село.
- Прекрасно, - сказала тогда строгая директорша их маленькой сельской школы-интерната, а по совместительству мать Нади, - У нас как раз тетя Люба ушла, стара уж. Будешь в школе уборщицей.
Главное было - в школе! Подумаешь- классы помыть. Зато в школе! Вместе с шумной ребятнёй.
Ещё в другом интернате, где заканчивала Надя два старших класса, она любила подглядывать в щель приотворенной двери, где шли уроки. Там был особый мир, который создавал вокруг себя учитель, такой мудрый и такой увлекательный мир. Надя точно знала - она хочет быть таким учителем!
Но вот незадача - не поступила.
Эта сельская школа меняла своё предназначение несколько раз. Вернее, предназначение было одно - воспитывать детей, а вот формы разные. Сначала это был интернат для детей особенных, слаборазвитых, как говорили раньше, потом просто школа-интернат для всех детей с отдельными коррекционными классами.
Шёл август, интернат готовился к встрече детей из лагеря. Она, уставшая и грязная с ног до головы, мыла ступени от побелки. Схватила ведро и вдруг услышала сверху:
- Давайте я Вам помогу.
Молодой парень подхватил ведро, помог выплеснуть его на улицу, налил новое и как-то так невзначай, быстро и ловко начал сам мыть ступени, отдирая куски прилипшей побелки.
Надя уже оказалась на подхвате, только помогала. В школе ещё много было посторонних мужчин, шёл ремонт. И Надя решила, что это кто-то из строителей застыдился своей грязной работы и помогает. Удивилась только, что одет уж больно прилично.
В какой-то момент, когда парень был у перил второго этажа, а Надя внизу, их взгляды встретились. И что-то значительное и прорицательное было в этих взглядах. Такое, что Надя вдруг поняла, что сейчас вот, растрёпанная, в грязном фартуке, шмыгающая носом от строительной пыли, она смотрит ... на свою судьбу. И казалось ей, что он где-то высоко на прекрасной горе и сейчас вот протянет руку, чтобы вытащить её туда же.
И только на следующий день узнала, что это был новый учитель истории, он приехал к ним отрабатывать положенные после окончания института три года по областному распределению учителей.
А он, Сергей, и уже Михайлович, молоденькую уборщицу заприметил сразу. Ловкая, симпатичная и такая своя. Нельзя такую упустить! Ещё ничего не зная о ней, он уже всё для себя решил. Люди называют это любовью с первого взгляда, но он считал, что любовь - это чувство куда более серьёзное, более мудрое, и пришла она, такая настоящая и сильная любовь, гораздо позже.
А пока он смотрел на девушку сверху вниз, от перил площадки второго этажа и чувствовал что-то особое.
Раньше называли это перст судьбы, теперь ясновидение. Он смотрел на эту голубоглазую девчушку, стоящую в старых, покрашенных зелёным, стенах школы и понимал - вот именно это сочетание, именно эта девушка и эти стены - и есть его судьба.
На старой лестнице два юных учителя начинали новую страницу их долгой, наполненной великим смыслом, жизни.
Об этой встрече каждый из них помнил. Оба вспоминали про себя, но говорить - не говорили. Передать то самое чувство людскими словами, казалось, невозможно. Не всё же можно выразить людскими словами!
Эти два учителя более сорока лет отдадут сельской деревянной школе-интернату.
Это они ещё много поколений учеников вырастят, это в их дворе дома из-за малого школьного двора будет работать мастерская для мальчишек. Это они будут судиться с родителями, отстаивая интересы брошенных детей. Это именно Надя своими руками будет шить одежду для тех, кто приедет к ним в лохмотьях, а потом и костюмы для школьного театра. Это именно Сергея будут лечить при сложнейшем переломе, когда он полетит с крыши школы при чистке снега. Это к ним со всех краев Отечества будут идти благодарные письма учеников. Это именно о них в советское антирелигиозное время будет читать молитвы батюшка местной церкви.
А ещё они вырастят двух сыновей. Один станет военным, будет служить в далёком гарнизоне, но родителей будет чтить.
А второго Бог даст уже к сорока годам. Что-то случиться с их семейным общим организмом, и многие годы Бог не будет давать ребёнка. Но детей кругом будет столько, что особую боль по этому поводу и некогда будет испытывать. Второй сын пойдет по стопам родителей, станет учителем информатики и английского.
Одно время Сергей Михайлович будет директором этой школы, но в последние годы просто будет учительствовать: уступит дорогу молодым.
Слухи о том, что школу их будут закрывать ходили уже не первый год.
И вот позапрошлой зимой им уже определенно заявили: все учителя с нового учебного года переходят в новую школу соседнего большого села. Всех постараются обеспечить нагрузкой, кроме ... пенсионеров. Им - на заслуженный отдых.
Сергей и Надя радовались за молодёжь, за сына, и уже, в принципе, готовы были к такому решению. Хотя, было немного обидно. Как-то бездушно отправили их на отдых. Просто - обьявили. Время сменилось, теперь другие приоритеты.
С осени Сергей стал работать в старой пустой школе охранником. И Надя была рядом.
За этот год школа совсем сдала. Как-будто раньше крепила всеми силами свои стены, чтобы сохранить и тепло, и уют, берегла своих маленьких жильцов, а сейчас почувствовала свою пустоту, ненужность и расслабилась. В стенах появились дыры, крыша потекла со всех углов, в окна задували валы зимних вьюг.
А весной начали приезжать многочисленные комиссии, а за ними и техника лома. И вот уже завтра школу снесут. Они решили, что на это время уедут к родне: не хотелось смотреть, как рушится их дом - их школа.
А сегодня Надежда ходила по первому этажу здания и рассматривала каждый уголок. Последний раз надо было запечатлеть всё в памяти. Хотя она здесь знала все. Вот этот холмик на третьей ступеньке, или закрашенный слоями краски сучок на перилах, или зашпатлеванную щель на стене, проступающую сквозь краску из года в год.
Она посмотрела наверх. У перил второго этажа стоял Сергей. Он пристально разглядывал стены школы, как-будто снимал все на долгую ленту памяти.
Их взгляды встретились.
На той же лестнице, через сорок с лишним лет, два мудрых учителя перелистывали эту страницу их долгой жизни.
Они молчали и смотрели друг на друга: не всё же можно выразить людскими словами.
#рассказ #учитель #судьба #рассеянные рассказы #жизгеннаяистория
Такой вот рассказ получился из одной истории семьи. Их связь со старой школой была частью жизни.
Напишите своё мнение о публикации. Буду рада прочесть.
И ещё читайте на моем канале: