Другая Тася стала. Совсем не такая, как раньше. Что-то такое в ней появилось, что стало Митьку к ней как магнитом тянуть. Вроде та же самая Тася, те же глаза, та же фигура, голос тот же, а что то изменилось. Смотрит прямо, уверенно, голову вниз не отпускает, как раньше. Слово как скажет, так аж мурашки по коже- до того голос приятный, звонкий! Похудела немного, с виду всё та же, да не та, другая.
Митька выслуживается, утрами встаёт, вёдра с молоком таскает, да коров в стадо прогоняет. Потом сам себе наскоро яйцо пожарит, съест, и на работу.
На обед и вовсе перестал ходить. А что толку бензин катать, если нет его, обеда этого? Ничего не готовит Тася, сама чай пустой весь день пьёт, и его, мужа родного не кормит. Побегал Митя целую неделю домой, к пустому столу, да плюнул, стал в ларёк через дорогу заходить. То пирогов купит, то лапши быстрой. А какая это еда? Пироги- гаже в жизни не ел. Тесто-словно сапог резиновый раскатали, не ужуешь его, до того твёрдое, что последние зубы можно в них оставить. Кусаешь этот пирог, вонзаешь в него свои зубы в предвкушении гастрономического наслаждения, а вместо этого такое разочарование приходит. Не укусить, только полный рот горелого масла получается. Масла этого в них столько, что хоть выжимай. Вот и получается, что весь пирог из теста резинового да масла горелого и состоит, а начинки там как кот наплакал, и та не вкусная. Сгрызешь этот пирог, а он комком в желудок падает, и лежит там весь день. Не в силах бедный желудок такую стряпню переваривать. Лапши похлебаешь, вроде легче становится, и голод уходит, а чувство тяжести всё равно остаётся. Да и голод через пару часов снова появляется. Ерунда это какая-то, а не еда.
Бежит Митя с работы в надежде на то, что ужин его дома дожидается, а вот дулю тебе, Митька. Как не придёт Митя, Тася всё спит да спит. Уж не заболела ли? Митька возле неё и так, и эдак, мол прости, Тася, больше такого не повторится, а она молчит, редкий раз что скажет. Один раз прикрикнул Митя на Тасю, мол ты совсем обнаглела? Я мужик добытчик, кормить ты меня думаешь или голодом заморить хочешь? С работы прихожу, а жрать нечего.
Так на него Тася глянула, словно рублём одарила! Аж мурашки по спине от того взгляда пошли! Главное глянула на него, зевнула, потянулась, и с насмешкой в голосе сказала:
-Добытчик, говоришь? Кормилец, поилец, еб..... Ец. Ну да, ну да. Вот кому цветы да подарки носил, с того и еду требуй.
Митька гонор немного поубавил, но всё же решил напомнить, что муж он всё же, а она жена, обязана вроде как, долг там супружеский, и всё такое, так Тася снова усмехнулась, и спросила, когда это она ему задолжала, коли от него этого долга почти пол года не видела.
- Тась, так я готов, всегда готов, только тебя ведь не дождаться! То одно у тебя, то другое! То коровы, то молоко, то соленья с вареньями! Ты спать когда ложишься, я ведь уже давно сплю. А может сейчас, ну это, того самого? Я тебе долг отдам, а ты мне в счёт расчёта борща сваришь?
Снова поежился Митя от взгляда, а когда услышал, что без справки от врача чтобы и близко не подходил, совсем сник. Это надо же, до чего додумалась! Справку ей подавай! Здоров он, здоров!
Хоть и ворчал Митя мысленно, а всё же не рискнул с Тасей спорить. Ну обиделась, с кем не бывает! Сейчас надо по другому, умнее надо быть. Пропсихуется Тася, а там глядишь, и успокоится.
Он и вечером управляться помогает, старается, и в огород ходит следом за ней, а Тасе и дела до этого нет. Хоть бы спасибо сказала, неблагодарная!
К концу второй недели такого существования не выдержал Митя, сам разговор завёл.
- Тася, как мы дальше жить будем? Ну сколько можно? Ну я не прав, да, согласен. Не могу я смотреть, как ты на меня дуешься. Легче было бы , если бы ты кричала, скандалила, чем вот так, молча. Не держи в себе, Тася, выплесни злость свою, да давай жить, как раньше. Не руби на корню, подумай хорошо. Сломать семью можно враз, а вот потом как, Тась? Мы ведь столько лет живем!
-А не получится как раньше, Митя. Раньше мне такие новости никто не сообщал. Раньше ты не гулял направо и налево. Чего тебе не хватало, Мить? Коровами от меня пахнет? Сараем? Знаю, неприятно. Эта то твоя конечно, духами пахнет, да штукатурки тонны на себя накладывает. Только нужен ли ты ей, Мить? Зарплата у тебя маленькая, характер гаденький, здоровье уже не то, хоть мужское, хоть физическое. Вспомнил про семью, Митя? А когда гулял от меня, не думал про то, что склеить не получится?
-Простишь, Тась? Я больше так не буду, честно! Мне никто кроме тебя не нужен!
-Детский сад, Митя. Прости, не буду. Так детки малые после шалостей извиняются. Кому оно теперь надо, твое это прости? Не решила я еще, Митя. Думаю, стоит ли, сможем ли мы потом жить? Ведь не смогу я тебе больше верить.
Так и жили. Вроде и вместе, для всех окружающих они- счастливая семья, а как глубже заглянуть- так каждый сам по себе. Митя уже и справочку из больницы принес, и Тасе во всем помогает, а она ну никак не прощает его. И улыбаться начала, и разговаривает нормально, а близко к себе не подпускает.
Внутри нее словно две Таси поселились. Одна орет, кричит, мол беги, Таська, беги от него, ничего хорошего тут не будет. Предал раз, предаст и другой. Что ты хорошего с ним видела? Пьянки да гулянки, грубость да оскорбления? А где гарантия, что налево только раз сходил? Может и раньше погуливал, да скрывал хорошо. Смотри, принесет тебе заразу на старости лет, будешь потом ходить да улыбаться, кому докажешь, что не виноватая? В молодости доброго слова не слышала, думаешь, что сейчас он исправится?
Ох и вредная эта первая внутренняя Тася! Все что то зудит, на мозги капает! Тася настоящая, которая не внутренняя, а телесная, отмахнется от нее, мол хватит, и хорошее у нас было. Много не вспомню, да вот например дети! Хорошие ведь!
Хорошие- то хорошие. Только знаешь ведь ты, Таська, что дети выросли, у них свои семьи. Сбежали без оглядки они от вас, от тебя с коровами да огородами, да от Митьки, папашки бестолкового, который ничего и дать детям не смог. У них все хорошо, а ты и дальше терпи самодурство мужа своего, Митеньки драгоценного. Не исправится он. Даже поговорка у людей есть, что чем старее, тем дурнее, и Митька твой тому пример.
И вроде понимает Тася настоящая, что ее первая внутренняя Тася ох как права, всегда она реалистом безжалостным была, рубила правду только так, да только там, внутри, в душе, есть и вторая Тася, нежная, ранимая натура, которой всех жалко, которая всех жалеет, и вот она, эта вторая Тася, как запоет свою жалостливую песенку, мол ты, Тасенька, подумай хорошенько. Шаг это серьезный, ответственный. Сломать можно за раз, а вот заново отстроить получится ли? Возраст, знаешь ли моя хорошая. Куда идти на старости лет? А с Митенькой вы столько лет вместе. Да, всякое было, и плохое, и хорошее, всего и не упомнить, но хорошего то все равно наверное больше, если повспоминать. Ну ошибся один раз, седина в бороду. Все ведь так живут, ласточка ты моя, абсолютно все. Вон, у Кузьминых, помнишь, как Ленька загулял? Тот и вовсе от Верочки уходил, уж сколько они вместе не жили, а все равно к ней вернулся, простила ведь она его. А куда их денешь, мужей своих? Подумай, Тасенька, подумай.
А Тася и думала. Она соглашалась и с первой своей натурой, дерзкой, взбалмошной и прямой. Соглашалась в том, что не исправить Митьку, и дальше только хуже будет, а все же вспоминалась ей ее вторая внутренняя Тася, которая искала оправдание всем и всегда, и просто не знала, что же ей делать, и как поступить. Это со стороны легко и просто рассуждать, а как саму коснулось, так и стоит на распутье.
Как то так получилось, что шаткое перемирие наступило само собой. Все лето и осень Тася и Митя жили, словно соседи, а уже по снегам дочка, Варенька, позвонила Тасе и сообщила, что они скоро станут бабушкой и дедом. Когда Тася рассказала эту новость Мите, он на радостях подхватил ее на руки, и стал кружить по комнате, приплясывая, и приговаривая, что он счастлив.
-Отпусти, Митя, отпусти меня сейчас же! Спину сорвешь! Я кому говорю, поставь меня на пол, немедленно!
-Митя подчинился приказу, и тут же поставил Тасю на пол. От неожиданности она пошатнулась, и чуть не упала, а Митя решил ее придержать, и немного приобнял. Словно впервые увидели они друг друга, такая волна нежности накатила на них обоих, что не сдерживали они больше своих чувств. Так крепко обнял Митька Тасю, что еле дышала она в его объятиях... а потом, словно очнувшись, оттолкнула его от себя.
-Ты что, Тася? Что с тобой?
-Прости, Митя, не могу я пока. Противно мне, понимаешь? Как представлю, что с другой ты был, так аж выворачивает всю, настолько все это мерзко и гадко.
-Тася, так забыть уж давно пора, а ты все помнишь! Сколько времени прошло! Ты до конца жизни мне все это припоминать будешь теперь? Я же живой человек, Тася! Ну не могу я как робот себя вести, когда такая женщина рядом! Чего ты добиваешься, Таська? Чтобы я опять на других засматриваться начал?
-Не надо мне угрожать, Митя. Это твое право, делай, как знаешь. Хочешь гулять- гуляй, а только не могу я через себя переступить, не могу, понимаешь?
Митька просто молнии метал, так зол он был. Ну что за дура такая, эта Таська! строит из себя чего- то, выделывается! Да другая бы на ее месте радовалась, мужик в семье, никуда не делся, вот он, живой, здоровый, ее, жену свою выбрал, которая хоть и ничего еще, но не молодая уже. И в силе мужской он пока еще , а она что? Не могу, не хочу! Ну смешно, вот честно. От злости Митька так стукнул дверью, что она, ударившись об косяк, отскочила обратно, только Митька этого уже не видел, убежал в сарай. Хоть навоз вычистить у коров, пар немного выпустить.
Продолжение ниже по ссылке
Я не буду обещать, что окончание напишу завтра, но очень- очень постараюсь. Следующая глава будет последней, это уже решено, и черновик готов, осталось добавить немного деталей.
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская. Пишите комментарии, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал.
А это мой второй канал, где я пишу обо все понемногу.