Сулимчик Василий Тарасович, уроженец деревни Новые Дороги Стародорожского района Минской области с 1941-й по 1945 гг был сотрудником армейской газеты «За Родину». Оборона Москвы, освобождение Белоруссии и Польши, бои в Восточной Пруссии и Германии — таков путь военного журналиста.
ИЗ ФРОНТОВОГО БЛОКНОТА
Рейхстаг — серое, мрачное здание в центре Берлина, здание, где родились бредовые идеи уничтожения свободы советского народа, закабаления народов других стран и установления гитлеровского мирового господства.
С каким нетерпением мечтали наши воины добраться до этого здания!
Защитники Москвы и Сталинграда, Ленинграда и Севастополя твердо верили: придет день — бывать им в Берлине. Герои Днепра и Немана, Вислы и Одера, отправляясь на боевые задания, бросали друг другу:
— До встречи у рейхстага!
И когда настал этот день, каждому захотелось чем-то отметить свое пребывание здесь, оставить о себе какую-то память. И именно тогда, в первый же день падения немецкой столицы, над куполом рейхстага гордо взвилось знамя нашей Победы, а стены этого здания стали покрываться надписями победителей — наших солдат, сержантов и офицеров. «Сталинград — Берлин — наш путь, который мы честно закончили. Гвардеец Афонин», «Помните, проклятые фрицы, Красную Армию! Старший сержант Панин», «Русские немцев всегда били и в рейхстаге были!»
Святая ненависть к врагам свободы и демократии, неукротимое желание уничтожить фашистского зверя и спасти людей от страданий и гибели вели наших воинов в Берлин. «Мы пришли в рейхстаг потому, что немцы хотели притти в Кремль», — гласила надпись рядового С. Халатова. Чувством исполненного долга перед своим народом были полны слова майора Губанова — «За кровь земляков — никольцев, москвичей, орловцев, кубанцев, орехово-зуевцев — мы отомстили!»
За все, за все отомстили врагу защитники свободы, культуры и прогресса. Выполнив свой долг, каждому хотелось как-то запечатлеть свои мысли. Разумеется, первыми осуществили это пехотинцы: «Не подкачала наша советская пехота — до Берлина дошла и еще охота! Пехотинцы сержант Сидорин и рядовой Орлов». Вслед за пехотинцами следовали танкисты — «Ничто не преградило пути советским танкистам — мы в Берлине! Селезнев, Макаркин, Демьяненко. 2/V—45 г.», а над зияющей брешью в стене — надпись артиллериста: «Вот он — удар бога войны! Командир орудия гвардии сержант Песчаник. 2 мая 45 г.». Позже прибавились надписи воинов других родов войск. «Наводили переправы — Дон, Волга, Днепр, Буг, Висла, Одер, Шпрее» — засвидетельствовали понтонеры капитан Коротков и старший лейтенант Никитенко. А вот надпись гвардейцев водителей автомашин Монахова и Афанасьева: «Уральск, Москва — Берлин. 1941—1945. Мы привезли снаряды, бомбы и людей, разбивших это гнездо зверей!»
Берлин влек к себе каждого советского бойца. После победы все, чей фронтовой путь лежал не через Берлин, стремились в этот город, чтобы взглянуть, что он собою представляет. В выходные дни из разных концов Германии в Берлин устремлялись тысячи экскурсантов — солдаты, сержанты, офицеры и генералы победоносной Советской Армии. Ознакомившись со схемами немецкой столицы, выставленными к услугам экскурсантов при в'ездах в город, воины торопились осмотреть «достопримечательности». А они встречались на каждом шагу: гнездо фашистских разбойников было разрушено до основания. Недаром кто-то, очевидно, из моряков, фамилия которого была неразборчива, написал на рейхстаге: «Одесса — мама, Берлин — мусорная яма». Надпись моряка как бы об'ясняла надпись «Группы летчиков Н-ской гвардейской авиачасти»: на стреле, обращенной в сторону наибольших разрушений, значилось: «Узнаем свою работу!»
Все эти надписи невольно вспоминаются, когда читаешь сообщения об излишней воинственности хозяев столиц некоторых других государств. Очевидно, память у них коротка. Что ж, можно напомнить, что советские люди свято выполняют старинный русский принцип: «Кто с мечом к дам пришел, тот от меча и погибнет».
Майор В. СУЛИМЧИК (1946)