История помнит не тех. Вот Александр Македонский — он уложил в могилу сотни тысяч, и теперь его наследие изучают. А вот Игнац Земмельвейс — он сохранил жизнь миллионам, и сейчас мне придется объяснять вам, кто это такой. А вы послушайте, пожалуйста. Это и будет наш маленький ежедневный вклад в борьбу со злом и абсурдом.
А вот Создатель — он справедлив, в том числе, и в распределении боли. Всю историю человечества мужчины уходили на войны, ну а женщины рожали дома. Риск умереть — примерно одинаков.
В Центральной Венской больнице, крупнейшем тогда в мире лечебном учреждении, в середине 19 века теряли до 20% женщин и младенцев. Каждого пятого из поступивших с мирными целями! «Родильную горячку» объясняли некими «миазмами», или эмоциональным потрясением роженицы, или волей Господа, в конце концов.
Представляете, какой это тихий ужас: обустраивать семейное гнездышко, зная, что однажды падешь его жертвой? Вступать с мужем в заманчивые супружеские отношения, имея их компонентом полновесный риск ранней смерти? Словно по минному полю идешь, но надо исполнять долг. Да и в конце концов, так было всегда.
Но так было, пока проблема не взяла за живое настоящего ученого.
Игнац Филипп Земмельвейс (родился 1 июля 1818 года) был типичным продуктом первой, еще имперской глобализации. В предках — сербы и швабы, вырос в Венгрии, но говорил на дунайско-швабском диалекте немецкого языка. Был везде немножко чужой и с детства не верил людям на слово.
Вот его, старшего ординатора акушерской клиники Венской больницы в 1846 году — происходящее ужаснуло. Например, оцените: палата для рожениц, 12 коек, все спокойно. Но поступила новая пациентка с осложнениями — и 11 женщин полегли за пару дней, будто в палату кинули гранату. Что это такое-то?
Страсть и статистика — вот два крыла науки. Вы говорите, что женщин губят нервы? Игнац нанял священника, который каждый день с колоколом обходил палаты и соборовал отходящих. Все отделение было в ужасе, но на уровень смертности это не повлияло. Ага, записали.
Миазмы? Игнац проветривал палаты и заставлял всех мыть руки с хлоркой. Он писал министру, он развесил над кроватями таблички с именами врачей, чтобы увидеть закономерность и замерить вклад каждого в общую беду (а вот это — политическая ошибка).
Конечно, Земмельвейса уволили.
В коренных изменениях всегда заинтересовано некое абстрактное человечество. А отдельные личности обычно имеют что сказать против. А вдруг не прокатит? А стоит ли брать ответственность? Это так тяжело — переучиваться и признавать былые ошибки. В конце концов, как согласиться с тем, что гениален — вот этот парень, а не ты сам?
«В методе Земмельвейса есть определенные плюсы, но если применять его со всей скрупулезностью, то придется поместить персонал всех больниц в карантин на большую часть года», — писали они. Такие неудобства...
Игнац вел частный прием и нанимался бесплатным акушером в общественные больницы. Он уже убедился: все дело в разлагающихся органических веществах. В передовых больницах того времени молодые акушеры также проводили вскрытия (в интересах науки и тренировки). После этого — мыли руки с мылом, и шли к живым.
Пациенток осматривали на одном и том же кресле, без дезинфекции ну и тд. Все объяснялось предельно просто — и это надо было немедленно прекратить.
В больницах, куда приходил Игнац, выживали 99% рожениц. А однажды, когда он из своего кармана оплатил стирку и кипячение постельного белья для женщин, статистика показала рекорд в 99,61%. «Надо же, какое совпадение, — пожимали плечами другие. — Счастливая рука у этого венгра».
И никто ничего не менял. Общей статистики по Европе у нас нет, но есть немцы и их знаменитая любовь к учету: известно, что только в Пруссии в 1800-1860 годах «родильная горячка» отправила на тот свет 363 624 человека.
Игнац приходил то в бешенство, то в отчаяние. В 1862-м он опубликовал открытое письмо всем акушерам и акушеркам — и прямо возложил вину за эти цифры на тех коллег, кто отвергает его открытие.
Иногда он — бросался на землю и кричал. Можно ли упрекать его жену (и ее дядю), в том, что они в 1865-м обманом сдали неудобного родственника в психиатрическую лечебницу?
Можно — и будем. Если ты стал партнером гения — осознай это и неси свой крест до конца, ведь человечество смотрит. Вот Софья Андреевна Толстая — вынесла, хотя имела все основания показать супруга специалистам. А Мария Земмельвейс, урожденная Вейденхофер, не стерпела.
Что такое — немецкая психиатрия середины 19 века? Спустя две недели Марии выдали тело мужа с многочисленными переломами и травмами мягких тканей. Санитары успокаивали-успокаивали коллегу, ну и успокоили.
Мария, я обращаюсь к тебе лично. После всего ты сменила фамилию и постаралась замять разговоры. Но сегодня, в 2022 году, сотни людей узнают о тебе из этой публикации и согласятся, что ты — змея. И дядя твой.
Открытие Игнаца, конечно, признали и внедрили. Напечатали в его честь почтовую марку — и опять задвинули Игнаца на полку. Но!
Выживаемость в роддомах России сейчас — 99,99%, а кое-где и 100%. В этом есть и личная заслуга того самого «удачливого венгра», без сомнения. 1 июля ему исполнилось 204 года. С прошедшим тебя, Игнац Земмельвейс. Спасибо, мы тебя помним.
