Тоня, вернувшись в свое село спешила домой, когда навстречу ей попалась Повалиха, мать давнего друга семьи Ивана Геннадьевича Шитикова. Беспомощно озираясь она смотрела по сторонам не узнавая местности. Деменция не пощадила женщину, вырастившую семеро детей, разбросанных по всему свету. Доживала она свой век в доме старшего сына, несмотря на болезнь была тихой и спокойной, но время от времени уходила из дома и терялась на длинных, пустынных сельских улицах. Иногда память её вспыхивала, как огонек в ночи, и она вспоминала давно забытые события. Вот и сейчас, увидев Тоню старушка радостно поспешила на встречу:
-Тонечка, деточка, я Миша твой где же? С Ванькой в Егорьевку поехали на танцы? А тебя почему не взяли с собой? Ох, охламоны, вернутся, я им покажу!
Женщина вздохнула, Повалиха вдруг вспомнила её юность, время, когда она только начала встречаться с Михаилом.
-Пойдем, -сказала она, беря старушку под руку,- до дому тебя провожу. Пока шли Повалиха щебетала как птичка:
-Ты, Тоня, счастья своего не упускай, Мишка хороший парень, надежный, работящий, как сыр в масле кататься будешь. Ванька мой не такой, ему ого-го какая жена нужна, чтобы в руках держала шалопая. Мишка-камень, не спорю, так ведь мы, девочка, как водица, а она как известно камень точит. Зато спать лежа будешь, а не стоя. Любишь его?
-Кого? -удивилась Тоня, упустившая нить разговора
-Так Мишку своего!
-Люблю!
-А он? Любит тебя?
-Любит.
-Вот и славно, вот и хорошо, так и любите детки друг друга до старости, в горе и в радости вместе, да под одним одеялом, как мы с моим Андрюшенькой, -память вернула старушку к знакомству с собственным мужем.
Разговаривая женщины дошли до дома Шитиковых, где уже начался переполох - все искали Повалиху.
-Мама, вот ты где –кинулся к ней на встречу сын.
-Кто это? –вопросительно спросила она у Тони, пелена болезни снова закрыла её память.
-Сын твой-ответила женщина, передавая старушку из рук в руки.
-Как там Шура? - спросил Иван Геннадьевич. Тоня махнула рукой-потом все потом и поспешила домой. Все мысли её были о Михаиле. Повалиха сама того не зная всколыхнула пласт забытых воспоминаний: вот Мишка, только вернувшийся из армии кружит её на руках, вот они сажают яблоню на рождение первенца, вот он возвращается домой, а в туеске первая земляника, набрал для неё по дороге домой. а тут качает коляску с Шурочкой, делает козу и счастливо смеется вместе с дочкой. Открыв калитку, Тоня как будто первый раз увидела свой уютный дом, скамейку у ворот, излаженную мужем, ладную баньку, а забытые на крыльце сапоги мужа вызвали слезы. Ноги не держали, и она присела возле стола под яблоней где собиралась их большая семья. Тяжелое чувство вины легло на её плечи, придавило свинцовыми плитами, не давая вздохнуть. Ну и дура же я, - мысленно ругала себя Тоня, сама, собственными руками, хотела изломать, разбить на мелкие кусочки счастливые моменты своей жизни, судьбу собственных детей. Тоня тихонько заплакала, раскачиваясь на скамье, слезы омывали душу, очищали сердце, женщина приняла решение и от этого ей стало гораздо легче.
Михаил мучился в больнице, стены давили, руки требовали работы. Пока дочь спала он выпросил у старшей медсестры инструмент и принялся чинить сломанные тумбочки, стулья, не закрывающиеся двери. За несколько дней пока он дежурил возле дочери его успели полюбить и нянечки, и врачи, рукастый Михаил чинил часы и приборы, помогал носить еду с кухни и подметал двор. Больница была переполнена и как-то вечером в бокс, где они были вдвоем с дочерью, с извинениями принесли еще одну кровать и привезли на коляске безного деда. Тихон Степанович попал в больницу прямо из старческого дома, несколько раз его привозили для чистки культи, того что осталось от его ног, потерянных в результате несчастного случая. Деда в больнице не любили, обладал он склочным характером, любил грозить и требовать, швырял в нянечек тарелками с супом и щипал медсестер за попы. Попробовав в очередной раз любимый финт с киданием тарелки с едой, притих под суровым взглядом Михаила, от скуки разговорился и вывалил на собеседника всю свою жизнь. Был он одинок, никому не нужен и молил, чтобы смерть поскорее его забрала.
От рассказанного расчувствовался, пустил слезу, и Михаил жалея побрил деда, кормил с ложки и в свободную минуту вывозил во двор больницы погулять. За пару дней мужики срослись, прикипели друг к другу и носивший в себе свою боль Михаил разговорился. Тихон Степанович помолчал, начал издалека, рассказал про любимую жену, рано ушедшую из этой жизни, утирая глаза краем казенного пододеяльника сказал собеседнику:
-Вот бы моя Олечка вернулась ко мне хотя бы на денек, так хочется сказать ей, что всю жизнь только её любил. Пока жива была, всё не досуг было, да и не люблю я эти бабские штучки, когда единственного сына похоронили я в пьянку, ударился, там и ноги оставил –уснул на снегу. А Олечка в это время болела уже, а меня жалела, берегла. Так и не дождалась от меня ласковых слов, только после смерти её понял я, что потерял, да поздно было. Ты давно жене говорил, что любишь её? Когда в последний раз обнимал? Целовал? Разговаривал? Что молчишь? Не помнишь? То –то и оно, ласковое слово и кошке приятно, Миша. Если любишь, дорога она тебе, прости и начни жизнь заново, с нуля. Туго станет, меня вспомни, не повторяй мои ошибки, сынок.
Тихон Степанович отвернулся, замолчав. Михаил поднялся и вышел из палаты. Во дворе, прикуривая подумал, а ведь старик прав и где-то он сам оплошал, оттолкнув жену от себя.
Продолжение следует...
P. S. Дорогие читатели! Дзен пока временно отключил систему рекомендаций. Новые материалы будут доступны только подписчикам. Поэтому - пожалуйста, - подпишитесь на канал. Не забудьте, пожалуйста, поставить ваш лайк 👍