О талантах Серебряного века можно говорить бесконечно. Настолько их было много, и все они были разные. Сегодня их расставили по рядам – первый, второй, пятый, десятый. А тогда, в начале двадцатого века была великолепная семерка (ну, или десятка – Блок, Северянин, Ахматова, Гумилев, Г.Иванов, Бальмонт, Брюсов, Сологуб, Цветаева, Есенин) и были все остальные. Но, остальных было такое количество, что голова кругом. И у всех были свои методы, как лучше себя подать и «засветиться» в века серебре.
Вот и наш сегодняшний герой Вадим Баян стремился к поэтическому признанию, продвигая свое творчество весьма грамотно с точки зрения современной теории маркетинга.
Вовочка из-под Бердянска
Вообще-то, Вадим Баян родился мальчиком Вовочкой да еще с «редкой» фамилией Сидоров, зато в обеспеченной семье. В своей послереволюционной автобиографии «наш друг, художник и поэт» Вадим Баян писал, что родился в семье сельского агронома, и это обстоятельство не делало его "классовым врагом" для новых хозяев жизни.
Хотя, по другим источникам, папенька его, Иван Сидоров был крепким помещиком, имел капиталец приличный, что приносила плодородная малороссийская землица под Бердянском, коей во владении у отца будущего творца (извините за каламбур) имелось немало.
Так вот родился, Вова Сидоров в начале 1880 года, урожайного на будущие литературные таланты. В том же году появились на свет и Александр Грин, и Андрей Белый, и Саша Черный и, конечно, блистательный Александр Блок.
Поначалу Владимир Иванович пошел по пути реально-основательному, отучился в реальном училище, познал науки технические и экономические и даже успел посидеть в конторе, отчеты различные посоставлять. Но, чувствовал, что не его это «чашка чая» - считать цифири да графики строить по рейсшине.
Творчества! Творчества желала его душа, развернутая, как меха баяна.
Под ручку с Игорем-Северяниным
Писал Владимир стихи, для себя, для души своей развернутой, но в один прекрасный день решил, что можно и в газете напечататься. Почему нет? Дебют пришелся на 1908 год и симферопольскую газету «Тавричанин». Понравилось это дело молодому (28 лет – это же не старость, верно?) поэту, решил он на книгу замахнуться. Сказано-сделано. В том же году он издает сборник «Сжатая лента. Роман (в стихах)»,
Дальше-больше. 30 лет – возраст принятия решений. Вадим Баян (взятый псевдоним теперь стал вторым именем поэта) переезжает в Петербург, где активно поглощает знания по искусству и культуре, обзаводится полезными знакомствами с творческой элитой, и пишет, пишет, пишет.
Через несколько лет выходит его книга «Лирический поток. Лирионетты и баркароллы», которую заметила критика. И пусть весы добрых и злых комментариев не находились в равновесии (негатива было гораздо больше), Вадима Баяна заметили, узнали, а Федор Сологуб и Анастасия Чеботаревская даже взяли его под свою опеку, познакомив со своим любимцем Игорем-Северяниным.
Это знакомство сыграло весьма значительную роль в жизни и того, и другого. Материально обеспеченный Вадим Баян предлагает организовать гастроли футуристов по югу России, выступив спонсором и меценатом этого шоу. К Северянину присоединяются Бурлюк с Маяковским, и вся компания выезжает в зимний Крым, где Вадим Баян создает максимально комфортные условия для футуристов, выступая с ними на одной сцене.
Игорь-Северянин вспоминал эту веселую удивительную поездку:
«Живем совсем как борова:
Едим весь день с утра до ночи,
По горло сыты, сыты очень;
Вокруг съедобные слова:
«Еще котлеток пять? Ветчинки?
Пол-окорочка?..»
Гости не стесняли себя, и вошедший в раж Маяковский внушал воспитанному и скромному в желаниях Северянину:
«Чего ты стыдишься? Требуй заморозить бутылку, требуй коньяк, икру и проч.»
Сам же Маяковский, получив аванс, сменил бедную синюю блузу и галстук-самовяз на розовый смокинг с черными атлаcными отворотами, купил трость, и... продолжал провоцировать конфликты в творческой компании.
Впрочем, это в стиле и характере будущего "горлана революции". Кстати, она, эта самая революция, была уже не за горами. Баян не уехал из России, а наоборот развернул литературную деятельность под присмотром большевиков.
Меценат и в Гражданскую остается меценатом
Оставшись в Крыму, во время Гражданской войны, Вадим Баян создал литературное объединение, помогал молодым поэтам, в том числе, будущему "русскому принцу Парижа" Борису Поплавскому.
В Ялте тот впервые выступил со стихами, два из них В.Баян включил в свою книгу «Радио» (изд. «Таран», 1919), куда вошли также его космопоэма «Вселенная на плахе», заметка его сестры Марии Калмыковой и портрет Баяна работы Маяковского. Свои альманахи «Из батареи сердца», «Срубленный поцелуй с губ вселенной» Баян посылал Маяковскому с надписями: «Маяку мира Маяковскому — Баянище», «Великому — великий».
С 1922 года Вадим Баян жил в Москве, писал для художественной самодеятельности, сочинял для молодежи образцы новых «советских обрядов» — вечеринок с играми и танцами, свадеб. Результатом этих трудов явилась книга «Кумачовые гулянки», дважды выходившая в издательстве «Молодая гвардия».
Однажды киоскер на Пушкинской площади порадовал поэта: «Сегодня вашу книгу купил сам Маяковский!» Только вот не догадывался новый советский "аниматор" Баян, что уготовит ему давний знакомец Маяк готовит. А тот вывел персонажа с фамилией Баян в своей пьесе "Клоп" как бездарного и бесталанного дурочка, забыв все добро, что делал для него Баян настоящий.
Баян протестовал против оскорбительного использования своего псевдонима и в июле 1929 года опубликовал в «Литературной газете» «Открытое письмо Маяковскому». В ответном письме на той же странице Маяковский отказался всерьез обсуждать этот казус и предложил Баяну переменить фамилию, если он находит сходство с антипатичным персонажем, а героя его пьесы оставить в покое. Впрочем, что еще можно было ждать от горлана-главаря, который призывал "кроиться миру в черепе".
Ни у кого не украл ни строчки...
В 30-е годы Баян отошел от поэзии, писал одноактные пьесы, политические скетчи, конферанс. Сохранилась неопубликованная драма в 5-ти действиях «Пушкин» и тысячестраничный роман о людях советской провинции «Ольга Кораблева». В последние 15 лет он работал художником-оформителем.
«Жизнь моя подходит к концу, — писал он в 1958 году. — Но мне обидно уходить в могилу с клеймом вора, наложенным на меня зашифрованной характеристикой Маяковского… Где и у кого я взял хоть одну строчку, когда у меня свои золотые россыпи не хуже, чем у Маяковского?»
И все же, добрая баянова душа не могла постоянно сердиться на ушедшего в небытие, но «насаждаемого, как картошка» трибуна:
«Он всех нас загипнотизировал до конца наших дней».
Сам же Вадим Баян ушел в мир иной в 1966 году, когда его космические стихи и поэзы «получили одобрение» от полетов советских «Востоков» на орбиту.
Похоронен добрый человек Вадим Баян на Ваганьковском кладбище, и, кто знает, быть может, они дают на небесах литературно-музыкальные вечера вместе с Есениным и Высоцким, Окуджавой и Тальковым, упокоенными там же, на Ваганькове.
Светлая память!
