Глава 5.
В тот момент родной отец, эвакуируя семью Татьяны, вспомнил наконец, и о Гале. Но не для того, чтобы спасти дочь, а потому что некуда девать восьмидесятилетнюю бабушку Татьяны, немощную калеку. Куда ее с собой везти, разве она выдержит дорогу?
Тогда его и озарило:
- Галька не хочет уезжать, вот к ней и поселим, вместе им веселее будет!
Конечно, голодать и умирать вместе веселее! И привез... Сгрузил старушку, посадил на диван, оставив ее и родную дочь на верную смерть.
Так и сидела несчастная старуха, молча, и вскоре умерла. Гале страшно, кажется, что она шевелится под одеялом, но не было сил встать, позвать кого-то на помощь. Так она и пролежала рядом несколько дней, пока какие-то мужики не увезли ее...
А девочка, опухшая от голода, закутанная в старые одеяла, сидела в пустой квартире и... мечтала. И вовсе не о еде. Голод уже совсем не мучил, а только холод, непрекращающийся, пробирающий до костей...
Сознание рисовало яркие, удивительно красивые картины сказочной жизни. Перед глазами плыли замки, рыцари, короли... И она гуляет по парку с красавцем-герцогом, который безумно влюбляется и женится на ней. А она поет... как в фильме "Большой вальс".
Эти мечты согревали и спасали ее волю к жизни.
Весной 42-го стали ходить по квартирам в поисках живых. Три женщины заглянули и к Гале:
- Есть кто живой?
А у нее нет ни сил, ни желания откликаться.
- Смотри-ка, девчонка, кажется, шевелится...
Они и спасли умирающую девочку. Зачислили ее в штаб МПВО (местной противовоздушной обороны), в отряд, состоявший из 400 женщин, на казарменное положение, дали форму - серо-голубой комбинезон. Но главное - военный паек: хлеб 300 гр, суп и каша, кусочек сахара и 20 г жира. Кормили три раза в день крошечными порциями, но это казалось царской едой, это было спасение!
В обязанности "голубой дивизии", так в шутку их называли моряки, входили круглосуточные дежурства на вышке - замечать взрывы и пожары и помогать местному населению расчищать завалы. Заготавливали дрова, ломая деревянные дома, раздавая населению. Но самой тяжелой была работа по восстановлению канализации. Трубы полопались от морозов по всему городу и женщины вручную, ломами поднимали булыжную мостовую, отодвигая тяжелые камни, лопатой выкапывали траншеи до 2 метров глубиной и искали лопнувшие трубы. Так Галя в 15 лет узнала как устроена канализация. Но каждый день, стоя по колено в грязи, измученная, она радовалась, что у нее была еда.
Рядом с их казармой поселилась морская воинская часть со своим джаз-оркестром. И Галя, едва только ожила, пошла к ним петь. Приползая домой после каторжной работы, полумертвая, без сил, немного отдохнув, вечером словно на крыльях летела на репетиции к морякам. Желание петь окрыляло. Да и молодость быстро восстанавливала силы.
Зимой в городе очень много моряков - залив замерзает, и корабли стоят в гавани. Женщины, девчонки спешат в офицерские клубы, которые тогда начали открываться, на танцы. Одеть нечего, но тогда все были на равных, главное украшение - молодость и глаза блестящие. Зато моряки в красивой морской форме, которая им так идет - загляденье.
В клубе Галя и познакомилась с Петром Долголенко, молодым лейтенантом с подводной лодки - "Щуки", как их тогда называли. Тогда к 16-летней девочке пришла настоящая первая любовь, взаимная. Подводники - это люди особой касты, ведь в случае гибели лодки погибает весь экипаж, поэтому в них так развито чувство долга и дружбы, так прочен нравственный стержень. А молодой лейтенант к тому же красивый, добрый и очень веселый, с заразительным смехом.
Когда он впервые ее поцеловал, Галя на несколько секунд потеряла сознание от счастья. Очнулась на скамейке, а перед ней - его взволнованное лицо, а вокруг звезды сияют и кружатся. Среди ужасов бомбежек, разрухи и голода, они были счастливы, как никогда. После войны договорились пожениться.
Убегая в "самоволку", девушка часто попадалась, и за это ее сажали на губу - в сырой подвал. Однажды ее посадили, а там воды - по колено с плавающими льдинками. Дырявые резиновые сапоги сразу промокли. Она крикнула дежурному:
- У меня сапоги дырявые, ноги промокли!
- Ничего, не барыня, - усмехнулся тот, - на нарах отсидишься...
- Ах, так? Босиком буду стоять! Умру - тебе отвечать!
Сняла сапоги и кинула ему в физиономию.
И больше часа упрямица простояла босиком в ледяной воде и даже не чихнула потом, видимо, от злости, а еще любовь к Петру переполняла все ее существо, согревала...
Потом дежурный, конечно, пришел, кинул ей новые сапоги:
- Держи, артистка!
Тогда ей 10 суток дали за неповиновение. А через два дня -грандиозный концерт к 23 февраля, где Галя - главный соловей.
Все ее ждут, начальство собралось на концерт, яблоку упасть негде. А певицы нет. Где? На губе. Пришлось идти за ней:
- Ладно уж, выходи на время концерта, потом отсидишь.
И тут уж она включает упрямство:
- Не буду, мне и тут хорошо!
Ее уговаривали и угрожали - все попусту.
- Не пойду и все.
Пришлось самому начальнику МПВО прийти ее упрашивать, а она - ни в какую! Наконец, пообещал вообще снять с "губы".
- Ну это другое дело!
Птицей выпорхнула на волю! Концерт удался на славу!