Этот феномен преследовал меня на протяжении всей моей жизни. С самого детства родители отправляли меня в деревню, к бабушке. Это были крайне теплые и душевные моменты в моей памяти. Я помогал бабуле-Марье на огороде, потом она кормила меня деревенскими блюдами, что готовились из натуральных продуктов. Не помню, каково это было на вкус на самом деле, но через призму ностальгии и детства сейчас я бы вознес эту еду на уровень пятизвёздочных ресторанов.
А по вечерам мы выходили на прогулку. Пересекая множество домов, я разглядывал окружающий меня мир с неудержимым интересом. Все тогда привлекало меня, манило. Высокие деревья тянулись ко мне изумрудными руками, дома вытягивались кирпичными трубами, а прикосновения травы казались мягкими и нежными. Воздух был наполнен звуками быта, жизнь била ключом.
Но одно место мне казалось особенно интересным – самый отдаленный от всех участков дом. Он не был огражден забором и выглядел пустым. От изгороди остался лишь неглубокий подкоп. Бабушка старалась не задерживаться на той части дороги, что граничила со злополучным домом. Когда я всякий раз спрашивал причину подобной спешки, она старалась перевести тему, смещая моё внимание на ягоды, что росли поодаль от места. И всякий раз по возвращении домой я нагружал себе голову всевозможными вариациями обитателей того дома. В голову мне лезли лешие и кощеи, байки о которых моя бабушка использовала для того чтобы меня припугнуть.
Еще более нагнетала атмосферу навязчивая просьба моей бабули, адресованная моему дедушке, о перепроверке всех дверей в доме. И звучала эта просьба каждый вечер, за несколько часов до сна. Марья боялась чего-то, и это что-то было непосредственно связано с тем злополучным зданием. Хотя мне оно тогда казалось просто унылым нежели жутким или опасным. Дом как дом, правда неухоженный и довольно старый. Я пытался подслушать разговоры по этому поводу. Детское любопытство не давало мне покоя. Но мне так ничего и не удалось узнать.
На этом воспоминания моего раннего детства кончаются. Далее в течение нескольких лет я не мог посещать деревню по различным обстоятельствам. Вернулся туда я только тогда, когда учился уже во втором классе. Из любознательного и милого мальчонки я сделался бунтарем и хулиганом. У меня была груда друзей, с которыми я планировал провести свои летние каникулы, поэтому никуда ехать мне не хотелось. Однако у родителей было прямо противоположное мнение – меня отправили в деревню вновь, но уже не на все лето, а на неделю.
Мои тогдашние чувства нельзя описать никак иначе чем горесть и уныние. Я ощущал себя запертым в клетке. Мне было откровенно скучно там, как бы это кощунственно не звучало. Только моя бунтарская натура позволила мне выторговать пару глотков свободы, что заключались в возможности погулять без присмотра, но я был обязан возвращаться домой не позже семи часов вечера.
В первый же день я познакомился с местными мальчуганами, которые стали моими неотъемлемыми товарищами на ту неделю. С ними мне удалось посетить места, о которых я даже не подозревал – заброшенный колхоз, дом лесника и речку, в которой мы всю неделю и плескались. Все это было, конечно, весело, но часто моё времяпрепровождение прерывалось моим таймером, который обязывал меня возвращаться обратно, в дом. В такие моменты я делал угрюмое лицо и неотрывно пялился в окно. Иногда даже отказывался есть. Но в этом промежутке есть воспоминание, что заставляет моё тело содрогаться и по сей день.
Я не помню все в точности, и пытаюсь все списать на детское воображение и неокрепший ум. Это случилось на шестой день. Мы проходили мимо того самого дома, но я не узнал его. Передо мной открылась совсем иная картина: весь участок был пустым, ни единого растения там не было, даже сорняка, а сам дом, он был сожжен до угольков, хотя и оставался достаточно прочным, чтобы его равновесие не нарушилось.
Помню, что спросил тогда, мол, что это за здание. Товарищи поведали мне ужасающую историю о неком старике, что жил здесь. Его звали Лусусом. О нем ходила дурная слава, из-за его бледного цвета кожи и хищного, почти маниакального взгляда его считали колдуном. У него не было ни друзей, ни семьи. Он ни с кем не контактировал и, казалось, вообще не покидает пределов дома. В одну пору в деревне начали пропадать люди. Массово. По началу на это закрывали глаза, но позже, когда целая дюжина домов стала пустовать, селяне взялись за вилы. Виновный нашелся сразу: по показаниям одной женщины что-то толкнуло её, и, очнувшись, она оказалась на пороге имения Лусуса. Он держал её за ногу и усердно пытался затащить внутрь. Женщина сопротивлялась, и, получив несколько царапин, ей все-таки удалось вырваться.
Люди шли гигантской толпой, вся деревня собралась на этот самодурственный акт мщения. Кто-то держал в руках ружье, кто-то топор, а кто-то притащил факел. Очевидно, над Лукусом устроили самосуд: его дом сожгли. По мере того как горел дом люди слышали, как старик проклинал всех людей этой деревни. Вскоре толпа разошлась, а через неделю выяснилось, что пропажи не прекращаются. Убийцей оказался другой человек, который даже не проживал на территории деревни. Народу стало стыдно и грешно перед бедным стариком, и они отправили несколько человек, дабы те положили цветы у двери дома Лусуса. Один из них зачем-то зашел внутрь, и больше его никто и никогда не видел.
Сейчас эта история раздирает моё сознание до глубины души когтями ужаса, но тогда через призму моего детского ума просочился лишь вызов – зайти в этот чертов дом и выйти оттуда, как ни в чем не бывало. Это я и сделал. В спину мне послышался целый шквал оваций, видимо для ребят это было высшей мерой смелости.
На удивление, внутри сгоревшего дома был достаточно хорошо сохранившийся интерьер. Этот дом выглядел скорее как заброшенный, чем сгоревший. Но это ничуть меня не насторожило, и я направился вглубь. В помещениях было пустовато, а стены были пошарпанными. Проходя комнату за комнатой, я заметил одну странность, так сказать, первый звоночек: сами комнаты внутри не могли поместиться в этот дом чисто физически. Потолки были просто огромными, метра четыре, при том что имелся второй этаж.
Повсюду была разбросана литература, происхождение которой мне было неизвестно. На обложках книг красовались странные, порой пугающие символы. Одна из книг ни с того ни с сего оглушительно упала на пол. В мгновении ока после сего действа из угла комнаты, куда свет не мог попасть, начал навиваться густой черной дым. Я опешил, чуть не упал и стал усердно оглядываться по сторонам. Еще через некоторое время дым начал приобретать очертания: передо мной стояло подобие мужчины, что сильно горбился, а его глаза горели оранжевым пламенем.
Ком ужаса тогда закупорил мою трахею, словно груда волос закупоривает сифон. Кислороду удавалось поступать в мой организм лишь небольшими пузырьками. Существо уже полностью сформировало свое тело и смотрело на меня своими глазами, цвета лавы.
Наступил момент самого страшного, но одновременно с этим самого смутного воспоминания в моей жизни. Эта сущность оглушительно молчала. Его присутствие, казалось, пожирает мое естество. Стены комнаты начали неистово извиваться, предметы стали кружить, словно от сильного ветра. Они образовывали своеобразный ураган, что закручивался с огромной скоростью. А я стоял, стоял в оцепенении. Я чувствовал, чувствовал, как сама моя душа покидает моё тело. Только когда с потолка начала осыпаться штукатурка я понял, что нужно убираться. В мгновение оковы ужаса были сломаны, и я побежал, побежал, как мне пришлось бежать через несколько десятков лет. Мне тогда показалось, что сама реальность позади меня начинает исчезать и что если я остановлюсь, то исчезну вместе с ней. Мой путь составлял всего несколько метров до входной двери, но на самом деле прошло куда больше времени. Как только мне удалось выбежать, я упал, упал на мокрую от дождя траву.
Я лежал и смотрел на почерневшее небо. Мои товарищи банально струсили и, подумав, что я пропал навсегда, затерялся внутри этого проклятого дома, разбежались по домам. На самом деле прошло пять часов. И нет, внутри дома время не шло по-другому, просто часть моих воспоминаний в момент испарились из моего сознания, ведь то, что происходило внутри было настолько ужасным и неестественным, что мозг попросту затолкал эти моменты прочь, в глубины подсознания. Почему я так решил? Потому что те сцены, что мое сознание не было готово принять, до сих пор приходят ко мне в ночных кошмарах, заставляя просыпаться в холодном поту.
Стоит ли говорить о том бесчисленном количестве подзатыльников, которые я получил от бабушки в тот вечер? Стоит ли говорить, что я заработал некроз некоторых участков своей кожи, который до сих пор мучает меня? Стоит ли говорить, что в тот же день я был отправлен домой и не появлялся в деревне в течение более пятнадцати лет?
С тех самых пор прошло много времени. Я успел окончить школу и университет, познакомиться с любимой девушкой. Но это место, оно оставалось неизменным. Люди в деревне начали умирать от неожиданных причин, в основном от онкологических заболеваний. Человек мог выйти из дома поздно ночью и так и не вернуться. Обо всем этом я узнал позже, пока таким же образом не пропала моя бабушка. Группы искателей никого не смогли найти, хотя мои родители достаточно им заплатили.
К моему большому несчастью мне пришлось вновь вернуться в это злосчастное место. Мне было поручено разобраться с нашим участком, чтобы потом решить, что с ним делать. Вы могли бы подумать, что я безумец, раз согласился вернуться туда. Но вы должны понимать, что времени прошло достаточно и многие воспоминания были стерты, до вчерашнего чертового дня.
Это должен был быть обычный, ничем непримечательный день. Мне даже вызвался помочь мой друг, чтобы побыстрее завершить дело. Дорога была отличной, доехали без пробок. Уже перед въездом отвратительные воспоминания ошпарили мою голову кипятком. Мне даже пришлось остановить авто, дабы не случилось неприятностей.
Через семь минут мы вошли в дом Марьи, через пятнадцать уже перебирали вещи и проверяли документы. Работы оказалось навалом. Разбирая один угол вещей, мы натыкались на новый, который был в два раза больше предыдущего. Через полтора часа мы конкретно устали. Сергей предложил развеяться, пойти купить пива.
Вышли. Направились в сторону местного магазинчика. На этом моменте мне стало не по себе. В дневное время воздух был наполнен различными звуками: пением птиц, разговорами жителей, играющими детьми. Так было в прошлом. Сейчас же стояла гробовая тишина, хотя время было всего три часа дня.
Добрались до магазина. Он оказался полностью пустым. При том продукты лежали на полках так, словно продавец покинул его в попыхах. Тогда я решил не паниковать. Выбрали с Сергеем пиво посвежее, ибо все бирки датировались несколькими месяцами ранее. Взяли несколько бутылок, а деньги оставили на прилавке.
Со спиртным наш процесс пошел куда быстрее и веселее. Понятное дело, что теперь было охота и подурачиться. Возможно из-за этого мы закончили процесс уборки и сортировки только к поздней ночи.
Алкоголь окончательно расплавил нам мозги, и мы с другом пошли гулять по пустым окрестностям деревни. Прошли где только смогли, даже до речки дошли. Возвращаясь обратно, я заметил то, что в миг отрезвило моё сознание и побудило его поскорее отсюда убираться.
“Чертов дом Лусуса” – произнес я с отчаянием вслух.
Мой друг отреагировал на это с агрессией. Пообещал этому Лусусу сломать лицо. Он направился в сторону сгоревшего здания. Тут хохот сменился натуральной паникой. Сергей уже было подошел к двери, но я успел его оттянуть. Мы оба упали.
“Ты чего? Совсем одурел? А если бы головой ударился?” – сказал Сергей, не вставая с земли.
“Пожалуйста, не заходи в этот дом. Это очень опасно, он может обвалиться, а мне потом отвечать”- выдумал в панике я.
Сергей лишь посмеялся. Это придало мне облегчение. Я посмотрел на небо. Сотни звезд сияли, как никогда. Сергей это тоже подметил. Мы просто лежали и пялились на звезды.
Верх нашего культурного развития был нарушен странным звуком из-за двери. Страх вонзился своими бесчисленными острыми зубами в мою мягкую плоть. Этот звук был похож на скрежет сотен ногтей об пол. Мои глаза расширились настолько, насколько это возможно. Через мгновение дверь сама собой распахнулась, и сотни, тысячи рук черных начали затаскивать Сергея внутрь. Раздался оглушительный крик, но это было бесполезно, как потом выяснилось, жителей в деревне к тому моменту вовсе не осталось. Спустя считанные секунды мой друг оказался внутри, и дверь захлопнулась.
Сергея уже было не спасти. Я не успел ничего предпринять, а страх вновь заставил меня бежать от этого места, бежать так, как я бежал в детстве. Страх вновь заставил меня вспомнить, вспомнить этот ужас, который черным пятном оставался на моих воспоминаниях.
Я пишу это, чтобы предостеречь. Ведь мало кто помнит, что было с нами в детстве. Мозг удаляет подобные воспоминания, хотя они могут спасти вашу жизнь в будущем. Я прошу вас, сердечно умоляю, подумайте над этим как-нибудь. Быть может, у вас тоже есть особенные воспоминания…