Последняя моя статья про Татьяну, которая смогла привлечь школу к ответственности за нарушение закона об образовании (ребёнка два года травили и избивали дети, школа это полностью игнорировала и не признала факт травли), вызвала бурную реакцию. Но среди комментаторов, которые высказали Татьяне поддержку, были и недоумения. Почему вы ждали два года? Почему не забрали после первого синяка? Почему школу сразу не привлекли?
Я не знаю мотивацию Татьяны, но я могу рассказать, как так происходит, что многие родители, вполне уверенные, что они любящие и заботливые, не сразу доходят до понимания, что это надо прекратить прямо сейчас. Я сама была такой мамой. Два года с 2016 по 2018. Столько мне потребовалось, чтобы поставить точку в травле сына. Именно это стало главной причиной, почему я начала собирать истории травли, почему родилась книга «Травля: со взрослыми согласовано». Я чувствовала себя виноватой в том, что затянула, что два года потратила на бессмысленную борьбу, что не шла сразу на жёсткие меры против школы.
Чувство вины и своей несостоятельности как матери не давало покоя, мне захотелось узнать, а как это было у других семей. Сейчас через меня прошли уже сотни историй, но уже в первый месяц моего исследования мне стала очень понятна картина по травле в России. Оказалось, что у нас в целом немного семей, которые считают насилие в школе не нормой, которые в принципе видят агрессию в обзывательствах, смешках, бойкотах, синяках даже. «Дети так играют», «Мы все через это прошли», «А что такого?», «А как иначе подготовиться к реальной жизни?» Вот примерно так мыслит большинство.
— У меня нет чёткой статистики, но по моему субъективному ощущению от многочисленных общений с родителями и педагогами во всех уголках страны, я бы сказала, что так в нашей стране мыслит процентов 80. Валидизация насилия, высокая терпимость к насилию, часто даже непризнание насилия там, где оно есть.
— Ещё процентов 15, мне кажется, понимает, что насилие в школе не является нормой, однако они не будут активно бороться за справедливость, просто переведут ребёнка в другую школу (или класс). Я так сделала год назад. Сын перешёл в среднюю школу (он после травли оставался в своей школе, но был переведён в другой, очень хороший третий класс, а по завершении началки нужно было выбрать специализацию и поступать, он поступил в художественное направление) его никто не травил, но мне абсолютно не нравилась атмосфера в художественной школе, где учителя позволяли себе орать на детей, завуч могла в коридоре во всеуслышание детям, которые по её мнению ведут себя как-то не так (бегают, например), сказать: «Вы здесь никто, к нам очереди!» Я не стала бороться с этим, учитывая, что травля тоже была в этой школе, хоть и младшем блоке, поняла, что это система и нашла сыну совсем другую школу, где ценят детей, такую, как в книге «Я хочу в школу».
— Ещё процента 4, на мой взгляд, это те, кто какое-то время пытается бороться, каждый день ожидая, что вот теперь-то, вот эти мои действия дадут результат, меня услышат. Ребёнок всё это время продолжает страдать. Действия результата не дают. Школа не слышит. В итоге родитель всё равно переводит ребёнка. Это тоже я, когда сына травили с первого по второй класс. Два года мы с мужем безуспешно пытались что-то доказать, побороть систему (не самыми жёсткими способами), потом поняли, что теряем время и жестко настояли на переводе в другой класс (все даа года нам отвечали, что мест нет). Но время было упущено.
— И есть ещё 1 процент. Уверена, что всего 1. Это такие, как Татьяна. Которые решают (пусть не сразу) не просто забрать ребёнка, но довести до конца вопрос признания ответственности школы. Поверьте, таких людей, правда, мало. Поэтому Татьяна вызывает моё личное уважение. Несмотря на то что она два года не переходила к решительным мерам.
Я не была на месте Татьяны, так как мой сын обошёлся без синяков. Хотя шпыняли, толкали, агрессор нападал физически, но до жести не дошло. Наверное, наши истории сложно сравнивать. И всё-таки я расскажу, почему я тянула два года, что происходило в моей голове тогда.
Кстати, ранее я уже писала публикации о том, почему часто даже самые заботливые родители терпят травлю, а также почему педагоги не борются с травлей. Но это было обобщение на основе многих интервью, а сейчас расскажу конкретно о себе:з
Держалась за сильную школу. Я на тот момент ещё не была так прокачана по теме современного образования, как сейчас. Верила в мифологическое мнение, которое крепко живёт именно в России и азиатских странах, о том, что залог хорошего образования — академически сильная школа. А сильной школой в России традиционно считается та, что даёт предметные знания (чаще всего зазубренные). Это теперь, после тысяч прочитанных книг, статей, исследований, посещённых конференций, общений с лучшими в мире экспертами в области образования, я понимаю, что залог успеха ребёнка — это совсем не академически сильная школа. Не менее важно, а, возможно, даже важнее, развитие компетенций. А какие компетенции можно развить в токсичной школе, будь она хоть сто раз сильная? Это сейчас я понимаю, что и в том, как в «сильной» школе поставлено получение предметных знаний, надо ещё тоже разбираться. Оказалось, что имея столько сильных школ, наша страна на мировой арене по исследованиям PISA (это проверка не просто знаний, но базовых грамотностей у детей 15 лет), ниже среднего. Мой сын 5 лет учился в так называемой сильной школе. Но! Теперь я точно могу сказать, что там сильно поставлена зубрёжка без глубокого понимания предметов. Дети получают знания, прекрасно сдают ЕГЭ, но не по всем предметам получают грамотности. Умеют решать подобные задачки на скорость, но не умеют это применить в контексте реальной жизни.
Когда была травля, я была в настоящей панике. Жили мы тогда в районе Царицыно города Москвы. Вокруг дворовые школы. Я несколько лет до первого класса думала о выборе школы. Ходила, наблюдала. Школы во дворе мне не понравились, я видела детей на переменах и после школы. Курят, матерятся. Я не хотела отдавать сына туда. Не факт, что в этих школах была бы травля. Абсолютно не факт. Единственная топовая школа была в 15 минутах езды. И там во дворе никто не купил и не хамил. Попасть было сложно, более 10 человек на место. На тот момент моя картина мира была такой: «На весь округ одна приличная школа, нам не повезло с классом, именно тут оказался инклюзивный агрессивный ребёнок и ещё кучка хулиганов, зато тут дают сильную базу (сто лет бы её не видеть, эту базу такой ценой). Куда сын пойдёт, если отсюда мы уйдём? Мы сюда так тяжело попали, сюда очереди». Всё это мифология, очень присущая типичному «хорошему» российскому родителю. Если мы не попадём в сильную школу / не сдадим ЕГЭ / не поступим в первый же год именно в этот вуз, то жизнь кончена. Нет, нет и нет! Совсем не от этого зависит успех и счастье ребёнка. И даже его эффективность на рынке труда. Однако, чтобы быть в этом уверенной, мне потребовалось четыре года разбираться в системе образования. Четыре года. Это при том, что я вообще-то в этой отрасли уже 20 лет. Я педагог, я всегда обучала самих педагогов, у меня свой образовательный центр. Оказалось, мне нужно было ещё 4 года после того, как травля кончилась, чтобы копать вглубь и оторваться от ограничений, которые накладывает чисто российское представление о школе (что школа только для знаний). Мне практически пришлось получать четвёртое образование.
Не имела опыта противостоянию толпе. Все два года я жила в каком-то сюрреализме. Это состояние очень сложно описать. Ты один. Нет, с тобой, конечно, вся твоя семья, и все твои друзья, коллеги, единомышленники, все они думают, как ты. Но вот в пределах школы ты себя чувствуешь инопланетянином. Все, абсолютно все в школе говорят тебе, что проблема в ребёнке, а точнее — в тебе. Ты слишком всё остро воспринимаешь. Ты трясёшься над сыном. Ты его отпусти, пусть наберётся опыта. Он должен научиться «находить общий язык» с одноклассниками. Зачем ты делаешь акцент на каждом инциденте, зачем ты чуть что, бежишь к учителю или директору? Так говорят тебе все родители класса (за исключением парочки человек, которые в «личке» поддерживают, а вслух молчат), учитель, школьная администрация. Твои друзья так не думают, но ты начинаешь сомневаться, может быть, они тоже какие-то редкие «заоблаки»? Ты, действительно, постоянно находишься в эмоциональных качелях. Может, я драматизирую? Но нет, вот же ребёнок явно страдает. Вот уже плохо ест, постоянно болеет. Это нельзя игнорировать. А тебе говорят, что это он из-за тебя, ты нервничаешь, и он нервничает, считывает с тебя. И ты снова в себе сомневаешься. Я думаю, до этих событий критическое мышление, умение поставить под сомнение слова любого авторитета во мне было развито очень слабо. Меня штормило от позиции мамы, которая готова, как тигрица, разорвать, до позиции маленького ребёнка в коротких штанишках, вокруг которого сгрудились взрослые и тыкают пальцем: «Ты ничего не понимаешь!!!»
Зато теперь... Навык сопротивления толпе я прокачала очень хорошо за те два года борьбы. А потом за два последующих года, когда я пошла с темой травли в массы. Чего только я не услышала. Это сейчас меня считают экспертом, приглашают, прислушиваются. Ещё совсем недавно мне казалось, что я тот самый парус, который «белеет одинокий», только не в тумане моря, а в пучине невежества, незнания и дремучести общества.
Не понимала, что взрослые могут обманывать. Да, серьёзно. До того, как наша семья узнала, что такое травля, я никогда в таких масштабах не сталкивалась с враньём взрослых. При том, что я столько лет работала на руководящих позициях, всегда общалась с государственными структурами, вела серьёзные проекты. Нужно было столкнуться со школой, чтобы узнать, что вполне себе взрослая женщина за 50, наша учительница, может тебе говорить одно: «Да, проблема есть, и я не знаю, как ее решить», при директоре другое: «У нас нет в классе проблем, всё под контролем», родителям третье: «Эти Моторины меня затерроризировали». Что директриса может на голубом глазу говорить тебе: «Мы работаем, буквально в сентябре вы придёте, а все будет хорошо, я вам обещаю» и не шевельнуть даже пальцем. А ещё она может собрать родителей, которые встали на твою сторону, и шантажировать их за то, что подписали вместе с тобой письмо. А родители, тоже вполне взрослые люди, могут на ходу менять показания. Всю эту грязь я узнала в обычной школе. Сейчас меня уже ничем не удивить. Но тогда я после каждой встречи с директрисой, верила, что она взяла вопрос на контроль, и теперь-то всё изменится.
У меня, пожалуй, вот это и были основные причины. Знаю, что у других семей есть и другие. Кто-то не верит своим детям, верят учителям, что всё придумано, и только когда становятся свидетелями очевидного избиения, понимают, что закрывали глаза на проблему. Кто-то считает, что ребёнок должен разобраться с травлей сам, прекрасно знают, что происходит, но это такая принципиальная позиция. Кто-то вообще не видит и не различает насилия, так как сам проходил через насилие каждый день в детстве, а, может быть, и сейчас проходит, у человека просто сбиты ориентиры. Все эти причины нас, родителей, не оправдывают совершенно. Моего ребёнка прежнего, того, каким беззаботным и весёлым он был до 7-летнего возраста, уже не вернуть. Сейчас он психологически здоров, без явных акцентуаций, но он тяжело идёт на контакт. Он всегда нервничает перед любым новым коллективом. Он сомневается в себе, ему всегда требуется дополнительная поддержка от нас, от друзей, от учителей в школе. Счастье, что теперь он учится в такой школе, где поддержка в изобилии. Есть совсем немного плюсов от пережитого им опыта. Он говорит, что ему неважно мнение толпы. Он всегда встаёт на защиту слабых в случае несправедливости. Он уверен, что его семья всегда за него. Ну и ещё один сомнительный бонус, я теперь веду и тему травли тоже. Теперь я вижу атмосферу насилия в школе за версту по самым отдалённым косвенным признакам. Теперь я, как и многие из вас, слышу историю травли, слышу про равнодушную школьную администрацию и говорю: «Бегите оттуда, не ждите от них ничего, их позиция уже понятна, не отдавайте ребёнка в жертву борьбы за справедливость». К сожалению, чтобы прийти к этой простой истине, мне потребовалось пройти вместе с сыном через очень болезненный опыт.
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.
Книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно заказать тут.