Ещё сквозь сон Андрей подумал: рассольцу бы!.. Улыбнулся, привычно и властно потянулся обнять Любашу. По всему телу разливался жар, медленно поднималась его сдержанная сила – от сладкого предчувствия таких желанных, глубоких толчков… Любаши рядом не было. Андрей приподнялся, в два глотка выпил огуречный рассол. В наслаждении прикрыл глаза, решил, что ничего вкуснее этого рассола сроду не пил. Ох, какая ж ты у меня умница, Любаня… Позвал:
-Люба!
Жена заглянула в дверь спальни.
- Любаша! Любонька моя, ну что ж ты, – чуть свет убежала… – Андрей встревоженно присмотрелся к усталому личику жены, к припухшим, потемневшим векам: – Люб! Ты плакала?
Люба покачала головой:
- Устала я… Только вот со столов убрали, посуду перемыли.
- Да ты и не ложилась! – Андрей поднялся, подхватил Любашу на руки.
В постели она прижалась к нему, притихла… Плечики Любины под его ладонями как-то горестно и жалко вздрагивали. Была Любаша стыдливо-послушна его ласкам, – как во все их ночи, с самой первой, после свадьбы… Может, из-за этой Любиной покорности и вспомнил он однажды Танюху Мельникову.
Танюшка – почти девчонка, недавно школу окончила. Крапивин замечал откровенные Танины взгляды, улыбку скрывал: мала ещё! Напридумывала себе, – про любовь! При встречах с девчонкой делал строгие глаза. А Танюша сама в любви призналась. В то утро в первой лаве рвануло, – совсем неожиданно: по метану лава считалась малоопасной, до сих пор здесь было благополучно и спокойно. А тут – таким угрожающим предупреждением, напоминанием – о той самой любой секунде… Горноспасатели справились, – пожару, что был следствием взрыва от выброса угля, не дали распространиться. Мужиков – всю четвёртую смену – по запасному выходу вывели в ближайшую выработку со свежей вентиляционной струёй, потом подняли на поверхность. Саня Демидов чёрной ладонью вытер лицо, от чего оно ещё больше потемнело. Командир отделения, Мишка Ивашин, ухмыльнулся:
- А скажи, Демидов!.. Показалось же, что... в общем, что… – Мишка выматерился: – п…ц подкрался, незаметно так. Ты, смотрю, загоревал, что Таньку не увидишь больше? – Подмигнул мужикам: – А в какую детсадовскую группу она у тебя перешла?
Тогда Крапивин с Демидовым почему-то встретились глазами… Андрей кивнул мужикам:
- Через полчаса буду.
А сам спустился к Донцу. Сбросил форму, нырнул. В прохладной воде смывал с лица и коротких светлых волос угольную пыль и копоть. А вышел на берег – упал лицом в мохнатые шарики клевера. После гулких звуков забоя не совсем верилось в прибрежную тишину. Хмелел от сладковатой свежести клевера, и берег от этого пружинисто покачивался. На какое-то мгновенье Крапивин устало и счастливо забылся, – всё же Мишка Ивашин прав: когда горноспасательные машины летят к шахте, - не знаешь, увидишь ли снова… услышишь ли, скажешь ли то, что хотел. Поэтому сейчас, в полудреме, Крапивин благодарно поглаживал ладонью клевер и речную мяту. И вдруг расслышал земляничный запах. Чья-то ладошка прикоснулась к его волосам. Андрей приподнял голову. Татьяна протянула ему стебелёк со спелыми ягодами. Крапивин вспыхнул, быстро сел, нашарил рукой сброшенные брюки, – не в трусах же перед девчонкой оставаться!.. А когда оделся, Танюшка положила ладошки ему на плечи, смело сказала:
- Я люблю тебя. Давно.
Крапивин усмехнулся, – чтобы скрыть свою неожиданно застенчивую растерянность:
- Это ж когда – давно? С пелёнок, что ли?
Таня рассмеялась:
- А ты как думал!.. Давно – это всегда. И – навсегда.
Андрей опомнился, строго брови свёл:
- Не выдумывай, Татьяна. – Кивнул девчонке: – Давай. Я во взвод.
С этого дня Андрею почему-то стыдно было смотреть на Саню Демидова. Вспоминал земляничный стебелёк и… Танюшины ладони. А Саня хмурился.
Потом Крапивина отправили на учёбу. Танюша серьёзно сказала:
- Я буду тебя ждать. И ещё, – я твоей женой буду.
Андрей обнял девчонку, улыбнулся:
- Ты вот вырасти сначала. Потом разберёмся. Может, за другого замуж захочешь.
- И вырасту! К следующей осени, к Покрову, и вырасту. И тогда у нас будет свадьба. А кроме тебя, мне никто не нужен.
Не заметил Крапивин, как потянуло его к Танюше. Когда бывал в посёлке, приходил к калитке Мельниковых, набирал в горсть мелких камешков. Как пацан, в Танино окошко бросал. Танюшке нравилось это, – что он камешки бросает. Она выбегала к Андрею, и они шли в степь. Почти до зари целовались. В предутреннем тумане колыхались ковыльные волны, и Танюшка счастливо и беззастенчиво шептала:
- Как хорошо, Андрюшенька. Ой, как хорошо! Я ещё хочу.
Крапивин берёг девчонку, – кроме поцелуев, ничего не позволял себе. Таня сама однажды взяла его руку, положила себе на животик, в самый низ, дыхание затаила. Андрей не сдержался, полез ей в трусики. Степь закружилась, когда он пальцами почувствовал невыразимо трепетную девчоночью нежность. Но Андрей тут же пришёл в себя, – потому что колени её как-то жалко дрогнули. Откинулся в ковыльную волну, прикрыл глаза. Таня коснулась губами его повлажневшего лба:
- После свадьбы, да, Андрюша?
Отцу с матерью Таня сказала, что осенью у них с Крапивиным свадьба. Отец отмахнулся:
- Не на ком Крапивину жениться! Нашлась мне невеста.
Мать головой покачала:
- Не терпится? Успеешь. Старшую сначала надо замуж отдать.
В общем, к Танюшкиной обиде, выходило так: какая там свадьба!..
Только Катерина, когда домой приезжала из города, – она уже три года работала делопроизводителем на тепловозостроительном заводе, – смотрела на сестру задумчивым взглядом…
А на Покров в посёлке и правда была свадьба. Командир горноспасательного взвода Андрей Крапивин женился на Любаше Савельевой. Таня тоже пришла на свадьбу, подошла к жениху с невестой, протянула Любе букет белых хризантем. Потом, когда невеста танцевала с отцом Андрея, а Крапивин поднялся из-за стола, собрался покурить с мужиками, Таня тронула его за плечо:
- А можно мне потанцевать с … чужим женихом?
Танцевали молча. Лишь в конце танца Таня подняла на Андрея глаза:
- Андрюша, это навсегда?
- Навсегда. – Андрей заставил себя улыбнуться: – А тебе всё же подрасти надо, – чтобы разобраться, за кого ты замуж хочешь. Саня Демидов подождёт, пока ты вырастешь.
-Демидов?.. – от удивления Танины ладошки упали с Андреевых плеч.
А мелодия уже отзвучала, отец подвёл к Андрею Любашу. И откуда-то возник Демидов. Только Танюша не заметила Саню, долгим взглядом провожала Андрея с невестой…
Любочка оказалась желанной и очень родной, – с первого дня. А в поселке их свадьбе удивились. Всё и правда случилось очень быстро. Как-то проверяли в третьей лаве работу газоанализаторов. Поднялись на-гора, Ивашин сладко потянулся:
- Мне для счастья, мужики, Любкиного борща сейчас не хватает. Ну, никак моя Алёнка не научится такой готовить. Честно говоря, у неё только картошка «в мундирах» неплохо получается… Вы как хотите, мужики, а я в столовую. Что я, – борща не заслужил!
Шахтёрской столовой Любаша заведует недавно. А тогда она была просто поваром, и про борщ – это Ивашин не преувеличил. Крапивин случайно поднял от тарелки глаза… Люба смотрела на него с такой внимательной, чуть грустной улыбкой, что Андрей на секунду замер. И, когда мужики уже вышли покурить, он подошёл к Любе, просто и серьёзно сказал:
- Выходи за меня замуж. Свадьбу на Покров сыграем.
Смелую Танюшкину любовь словно унесли ковыльные волны. Андрей теперь не представлял, как можно было жить, – без его забот о Любаше, без послушной и застенчивой её нежности. А зимой Татьяна вышла замуж за Саню Демидова. Вполне ожидаемо, но что-то на неуловимый миг сжало сердце. Может, оттого, что Демидов не взглянул на командира, когда приглашал мужиков на свадьбу… И вообще, – вместо объяснимого счастья в Саниных глазах притаился какой-то холод. И холод этот обещал Крапивину упорную и долгую вражду.
В день Саниной и Танюшкиной свадьбы надо было спуститься в забой: на участке заметили превышение уровня метана, и надо было срочно разобраться в причине этого. Конечно, Ивашин сам легко справился бы… Но в шахту отправился командир:
- Гуляйте, мужики. Сам разберусь.
Просто не хотелось соглашаться с Саниными глазами…
Продолжение следует…
Начало Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»