Сююмбике и ее односельчане. Глава 135.
Путеводитель по каналу здесь.
Дождливый пасмурный ноябрь подходил к концу. Днем солнце нехотя, словно из милости, освещало унылую деревню. Над осиротевшими полями кружило воронье, каркая, опускаясь на землю и сливаясь с ней. По вечерам, когда хозяйки затопляли печи, над деревней стелился дым, придавленный низкими тяжелыми облаками.
Дом Рашида и Софии, считай, построен. София уже выбелила печь, помыла окна, полы. Вот, все готово, можно переезжать. Вот здесь место для кровати отца, на этой широкой лавке будет спать Равиля. Тут можно повесить шторы и получится отдельный уголок для Софии с Рашидом и их сыном, Сабиром.
Пока дом пустой, кажется большим, на самом деле, тут станет довольно тесно. Нужно же еще место для кухни выделить, расставить лавки, табуретки, столы, сундук.
Радостно, что есть свой дом, но сколько всего еще надо! Первым делом нужно сшить шторы. Есть отрез белой бязи, на первое время пойдет. Надо пойти к сестре, пусть сошьет занавески, София с Эмине поводится.
С самого утра, накормив своих домашних, проводив мужа на работу, София направилась к Зухре. Та, по старой привычке, пила свой второй чай
- А, София, ты как раз вовремя, садись, наливай себе чай. Ляйсан, ты где там, забери Сабира.
Девочка подошла к столу, взяла баранку, дала ребенку и увела его к себе за шторку, где на кровати, сложив ноги калачиком сидел Гаяз.
- Ешь и слушай. Мы с Гаязом учим уроки. Вот, смотрите, если нарисовать ворота, это будет буква «Д», дальше я рисую баранку, это буква «О», если нарисовать мостик, то получится буква «М». Получилось слово «Дом». Понял братик?
Гаяз смотрел на старшую сестру с восхищением. Какая она умная. Конечно, он понял, что тут непонятного. Он утвердительно кивнул. Ляйсан подвинула к нему фанерку, на которой лежали тетрадь и карандаши.
- Тогда вот тебе карандаши, тетрадка. Нарисуй красным карандашом буку «Д», зеленым «О» и синим «М».
Мальчик задумался. Однако безошибочно подобрал соответствующие цвета и написал буквы. Косо-криво, кое-как, но нарисовал
- Братишка! Ты такой молодец! Я в твоем возрасте не знала даже, что бывают буквы. Придет папа, мы ему покажем, как ты правильно написал буковки.
- Я маме покажу. Можно?
- Иди, покажи, если хочешь.
Гаяз взял тетрадку и подбежал к матери.
- Мама, смотри, я буквы написал. Сестра сказала, что я хорошо нарисовал.
- Скажет она, ты ее больше слушай. Это каракули какие-то. София, ты чуешь? Она себя уже учительницей мнит. Портит мне ребенка, какие ему еще буквы? Только голову засорять! Сынок, поиграй лучше с Сабиром в машинки.
Гаяз прижал тетрадку к груди, опустил голову. Он так старался, и это никакие не каракули. Подойдя к Ляйсан, протянул ей тетрадку. Она взяла ее, молча положила под подушку.
- Иди, играй, Гаяз. Покажи Сабиру свою новую машинку.
Взяв со спинки кровати шаль, она подошла к столу
- Можно я на улицу пойду?
София посмотрела на девочку с насмешкой в глазах
- Ляйсан, ты кого спрашиваешь, меня или маму?
- Ее.
- Это кого, ее? Кто она тебе? Отпросись нормально
- Мама, можно я на улицу пойду? Я долго не буду.
- Иди, если хочется замерзнуть, на улице ветер и холод, вот-вот дождь пойдет или снег.
Ляйсан надела пальтишко, резиновые сапоги, вышла в сени. Хлопнув входными дверями, тихонечко вернулась в светлый чулан, достала из-за сундука большущий том романа «Тихий Дон», села у окна и забыла обо всем.
Все ее считали ее маленькой девочкой. Однако Ляйсан в этой книге было понятно многое. Любовь Григория и Аксиньи, смерть Натальи и причина ее смерти. Одно она не могла понять, почему люди воюют, убивают своих родных.
Напившись чаю, София изложила сестре свою просьбу. Достав из сумки отрез бязи, попросила сшить ей шторы на четыре окна. Зухра развернула отрез, разглядела на свет.
- Слушай, сестренка, не годится эта ткань на шторы. Ты ведь их не на один месяц шьешь. Знаешь, что? Есть у меня материал, на наволочки брала. Правда он не белый, а голубой. И что? У всех будут белые шторы, у тебя голубые. Пойдем в чулан, отрез в сундуке лежит.
Услышав скрип открывающейся из дома двери, Ляйсан, в мгновение ока, закинула роман под кровать, села обратно у окна, засунув руки в карманы. Открыв двери в чулан и неожиданно увидев дочь, Зухра воскликнула
- О, Аллах! Напугала. Что ты здесь делаешь?
- Сижу.
- Вижу, что сидишь. Зачем ты тут сидишь?
- В окно смотрю, думаю.
- Посмотрите на нее, думает она! О чем ты можешь думать безмозглая?
Зухра схватила девочку за шиворот, подтащила к дверям, выкинула в коридор, как кошку шелудивую. Ляйсан упала на четвереньки. Ей не было больно, не было обидно. Это же мама, что от нее ждать?
Зухра тем временем возмущалась
- София! На мое горе родилась эта девчонка. Никогда не знаешь, о чем она думает. Ходит неслышно, как кошка, сидит где-нибудь в уголке, не видно ее, не слышно. Натыкаюсь на нее неожиданно и пугаюсь. Смотрит на меня, словно не мать ей, а вражина какая. Ой, не знаю, что с ней делать.
- Да, ладно, не обращай внимания. Еще лет десять и отправишь ее учиться куда-нибудь.
- Легко сказать, прожить еще надо эти годы.
Зухра достала отрез шелковистой светло-голубой ткани.
- Смотри, какая красота! Я пожалела тратить этот материал на наволочки. Шторки выйдут замечательные. Нравится?
- Спасибо, сестра! Очень нравится. Сошьешь сегодня?
Сшила, конечно, но только к вечеру. В доме Зухры было так уютно, тепло, что Софие не хотелось идти в свою баню, тем более, что Рашид будет дома лишь к ужину. Однако, к приходу мужа надо быть дома. Нехорошо на душе. Первый раз она не пришла в обед, не накормила отца.
Подойдя к жилищу, София почувствовала неладное. Двери раскрыты настежь. Она поставила сына на землю.
- Постой тут, сынок! Я сейчас приду.
В бане холодно, как на улице. Отец лежит на полу возле кровати книзу лицом. Не шевелится. Равили нет. София наклонилась над свекром. Он не дышал. У женщины волосы встали дыбом. Как отец мог упасть с кровати, перевернуться, если он никогда не мог справиться с этим без помощи. И где Равиля?
София взяла на руки сына и пошла к соседям. Постучала в окно. На крыльцо вышел Сагди-абый
- Что случилось, молодушка? Почему стучишь, не заходишь в дом?
- Сагди-абый, пойдем к нам, там отец мертвый на полу лежит. Я боюсь. Еще, в доме нет Равили, вы не видели ее?
- О. Аллах! А ты где была? Небось опять у сестры пропадала. Вечно бросаешь их одних. Человеку не только еда нужна, с ним разговаривать надо. Ладно, иди, позови еще кого-нибудь.
Дурная весть разносится быстро. Не прошло и полчаса, во дворе уже толкалось несколько человек. Отца положили на кровать, привели фельдшера. Она сказала, что справку напишет. Скорее всего у старика был инфаркт.
София увела сына к Зухре, сама пошла искать по деревне Равилю. Где искать? Сходила к роднику, прошла вдоль ручья, нет нигде. Соседка успокаивала Софию
- Не переживай, зашла к кому-нибудь, да и оставили ее ночевать. Утром приведут. Ночь скоро, не станешь же в каждый дом стучаться.
Придя домой, Рашид не увидел жену, сына и сестру. Зато возле кровати, на которой лежал отец, сидели трое стариков, и один из них читал молитву. Рашид встал в дверях, как вкопанный. Снится ему что ли? Один из стариков встал и подошел к нему.
- Заходи, сынок. Посиди возле отца. Он сегодня покинул этот свет. Время его пришло, отмучился.
- Как? Он еще утром разговаривал со мной. Халвы просил. Вот, я купил.
- Всяко бывает, у каждого смерть своя. Не переживай, сынок. Теперь ему хорошо. Долго болел, успел покаяться в грехах, ему место в раю.
На следующий день, к обеду, отца похоронили. Равилю нашли через два дня. Она сидела в поле у стога, километров за пять от села. Казалось, она спала. В руках у нее был узелок с куклой, тряпками и маленьким кошельком с разноцветными пуговицами. Похоронили ее рядом с отцом.
Продолжение читайте здесь: Глава 136.