Из дневника гардемарина
Ивана Семёнова.
- ...я едва успел зажмуриться, а когда открыл глаза - Билли, гад такой, улепётывает, а двое других мечутся, как вспугнутые курицы. Два светошумовых патрона, с трёх шагов, в физиономии – тут кого угодно переклинит!
Я говорил взахлёб, придерживая у щеки марлевый тампон. После стычки в лондонской подворотне не прошло и четверти часа. Мы с Варей так напугались, что пробежали три квартала, свернули в переулок между домами с вывеской зеленщика и облупленными железными воротами – и нос к носу столкнулись с ротмистром Нефёдовым. Нас прикрывали, как и было обещано, и спасибо моей напарнице, которая, перед тем, как кинуться наутёк, нажала кнопку на брелоке экстренного вызова…
Подъехал кэб, на козлах которого сидел человек весьма атлетического телосложения – ясное дело, один из нефёдовских оперативников. Варя в полуобморочном состоянии повалилась на сиденье; я устроился рядом, чувствуя, что ноги, внезапно сделавшиеся ватными, вот-вот откажутся держать. Едва я хлопнулся на тощую кожаную подушку, как кэб тронулся - и затарахтел по вымощенным булыжником лондонским мостовым. Куда мы ехали, где оказались в итоге, я так и не понял; помню только двухэтажный, тёмного кирпича, особняк в глубине запущенного сада, и воздух, густо напитанный влагой, креозотовой вонью и амбре подгнившей рыбы, помоев и водорослей от Темзы, несущей свои гнилые воды неподалёку…
- Этому «декки Бэнди» ещё повезло - усмехнулся Нефёдов. - Ну, получил ботинком по чувствительному месту - бывает, зато глаза не пострадали. Оглох, конечно, на время, не без этого...
- А я не оглохла? - возмутилась напарница. - До сих пор в ушах звенит! А как я перепугалась, вы бы знали! Вот набежали бы констебли – что, и от них прикажете отстреливаться?
Она повернулась ко мне
- А всё из-за тебя: я же говорила, нельзя давать этому прохвосту столько денег!
«Ну вот, приехали... Кто бы сомневался, что во всём окажусь виноват я...»
- Ладно, господа, хватит ссориться – примирительным тоном сказал Нефёдов. - А вы, барышня, молодчина, чётко действовали.
Варя слабо улыбнулась. Ротмистр тем временем подошёл ко мне, осторожно, по одному, разжал мне пальцы правой руки и забрал нож. И только тут я осознал, что всё это время держал, выставив перед собой «гайдук». Выходит, я так и бежал по улице с ножом в кулаке, распугивая добропорядочных лондонцев?
- Кстати, откуда вы взяли эту штуку? – поинтересовался Нефёдов. - Насколько я помню, господин барон ясно сказал: никакого огнестрельного оружия, тем более… мнэ-э-э… не отсюда.
Я потупился. Сам же пару месяцев назад подарил Варе этот «сувенир из будущего» – и вот, напрочь забыл…
А она, выходит, не забыла. Ну, припомнит мне это Корф, стоит только вернуться. Впрочем, это зависит от того, с чем мы вернёмся. Здесь ещё действует правило «победителей не судят».
Нефёдов взвесил контрабандную «Осу» на ладони.
- Ладно, будем считать, что я этого не видел. Только давайте условимся: больше никаких сюрпризов!
Мы одновременно кивнули, а я незаметно показал Варе большой палец.
- Надеюсь, в город вам больше не нужно? - продолжал ротмистр - А то ведь полиция наверняка уже на ушах, да и репортёры утренних листков не дремлют: наверняка тиснут статейку насчёт бесчинств, которые учинили обитатели доков совместно с приезжими с Балкан.
Я пожал плечами.
- Да нет, что нам там делать? Всё что можно, мы уже узнали, больше нам до сэра Рэндольфа не добраться.
- Они и так немало интересного наговорили. - поддакнула Варя. Теперь бы послушать ещё разок и понять, что делать дальше.
- Послушаем, не сомневайтесь. – заверил девушку ротмистр. - Нам с вами, молодые люди, вообще крепко думать сейчас надо, потому как времени у нас нет, да и возможностей не густо. Сделаем так: сейчас перекусите, приведите себя в порядок, и через час встречаемся в гостиной. С удовольствием дал бы вам выспаться два-три часика, но тут уж извините: каждая минута на счету, потом будете отсыпаться.
Британия, Лондон.
Группа «Алеф»
на отдыхе.
Негромкий медный звон заполнил гостиную. Он исходил из высокой, тёмного резного дуба, башенки напольных часов рядом с камином. Удар, другой, третий – час тридцать пополуночи. Или три склянки согласно счёту времени, принятому на кораблях Российского Императорского флота. В конце концов, гардемарин он, или нет, хоть и приходится теперь заниматься не слишком почтенной по меркам изысканно-высокомерных морских офицеров шпионской работой?
Не шпионской, а разведывательной, поправил себя Иван. С детства, со времён знакомства с «Бондианой» и романами Юлиана Семёнова накрепко заучено: «шпион» - это их «плохой парень», а вот разведчик – это всегда наш офицер. Только так, и никак иначе. А значит, никакие они не шпионы, и уж тем более, не жандармы. Хотя и род их занятий порой весьма напоминает то, чем занимаются служащие соответствующего ведомства – того, где в ходу лазоревые мундиры.
Ладно, помотал головой Иван, не хватало ещё комплексовать. В конце концов, Д.О.П. – особое, совершенно уникальное ведомство, и занимаются там вещами, далёкими от обычных жандармских забот. И во все детали этой деятельности их, конечно, не посвятят – ни его самого, ни Николку ни Воленьку Игнациуса. Разве что Георгия – ну так на то он Великий князь и наследник царствующего самодержца….
Иван покосился на друзей. Несмотря на объявленный Нефёдовым отбой (сейчас ротмистр выполнял роль командира объединённой группы) после завершения совещания по спальням разошлись далеко не все. Вот, к примеру, Воленька Игнациус: сидит в глубоком кресле возле камина и бездумно глядит в огонь, забытая глиняная кружка с глинтвейном остывает на широченном дубовом подлокотнике. Варя свернулась в кресле калачиком и листает номер «The Illustrated London News»[1] - видно было, что она не вчитывается в текст, рассеянно проглядывает гравюры и литографии. Отблески каминного пламени подсвечивают её волосы – тёмно-золотые, почти медовые в таком освещении. Лицо же остаётся в тени, отбрасываемой газетным листом, но Ваня и без того знает, что девушка рассеянно покусывает нижнюю губу – как делает это всегда, пребывая в задумчивости.
Да уж, подумать им есть над чем…
В кои-то веки некуда спешить. Ну, почти некуда. Нефёдов объявил, что им отводится три дня на отдых и изучение материалов к операции, пока агенты Д.О.П. будут отслеживать «объекты» здесь, на территории Соединённого Королевства. Никакие акции – ни силовые ни разведывательные – не имеют смысла, пока адепты «Золотой Зари» не доберутся до своей цели на юге Франции. И, конечно, пока не удастся выйти на след ван Стрейкера, без которого в этой истории никак не обойтись. Но этим будут заниматься другие, и в первую очередь, их старый знакомец Яша, успевший освоиться во Франции не хуже, чем в еврейском квартале Первопрестольной. Конечно, в Д.О.П. достаточно надёжных и подготовленных сотрудников, но полностью посвящать ещё кого-то в суть сверх-важной и сверх-секретной операции нельзя, так что придётся обходиться имеющимися силами – группами «Алеф», «Бейт», Зайн», командой ротмистра Нефёдова да Яшей и немногими его доверенными сотрудниками. Негусто, конечно, а что поделать? Хорошо хоть, есть три дня – отдыхать и думать, думать, думать...
А ведь есть ещё британская эскадра, изготовившаяся к визиту в Кронштадт, и в её составе - грозный «Полифемус», ключ, таран, которым лорды Адмиралтейства намерены вышибить бронированные ворота Кронштадта и Свеаборга. Как гардемаринам, хотелось встретить эту угрозу на палубах балтийских броненосцев и миноносок, показать просвещённым мореплавателям где раки зимуют!..
Но – не судьба. Сейчас у них другое задание. Не менее, если не более ответственное.
Николка клюёт носом с соседнем кресле, долгое совещание его утомило. А вот его кузина и не думает спать – пододвинула к креслу журнальный столик, застелила его чистой тряпицей и, разложив части разобранного механизма винтовки, старательно протирает их промасленной тряпицей. Зрелище по-своему завораживающее: сверкающий полированной сталью затвор, напоминающий изысканное ювелирное изделие, аккуратно разложенные на хлопчатой ткани детали, жестяная маслёнка с тонким хоботком, неторопливые, точные движения девичьих рук, ловко обращающихся с холодной сталью.
Кто бы мог подумать, что благовоспитанная (хотя и не самая примерная, чего уж там) московская барышня, воспитанница) Елизаветинской женской гимназии, увлечётся снайперским делом? Пока, правда, её не приходилось стрелять по живой мишени, но Иван не сомневался – в решающий момент палец не дрогнет на спуске, отправляя к цели тяжёлую остроконечную пулю в мельхиоровой оболочке. «Пепел Клааса стучит в сердце» - горькая память о погибшем Серёже Выбегове, в которого Марина была когда-то влюблена, ещё жива, и девушка точно знает, кто стоит по одну сторону баррикад с его убийцами.
Сидели молча, только шуршали газетные страницы в Варенькиных руках, да негромко клацал затвор «Лебеля». Говорить не хотелось – о чём? Время для обсуждения нового задания придёт позже, завтра. Недаром ведь говорят: «утро вечера мудренее». А пока информации надо устаканиться, уложиться в голове, давая поработать интуиции. Здесь, на вражеской территории, она работает особенно остро, и недаром барон Корф учил их доверять этому чувству – не забывая, впрочем, о холодном расчёте.
Иван перевёл взгляд на напарницу. Та опустила газету на колени и смотрела на огонь – оранжевые язычки играли на радужке глаз, сделавшихся вдруг необычайно серьёзными. Юноша на секунду представил, что перед её взором сейчас – лазурное небо Прованса, серые доломитовые скалы, увенчанные руинами стен древнего замка, хранящих, кроме вековых тайн, ещё и новые загадки.
Вот уж точно – «принеси то, не знаю что…»
Конец первой части.
[1] первая в мире иллюстрированная еженедельная газета. Издавалась в Лондоне с 1842. Популярнейшее печатное издание викторианской Англии.