В рассказах Саши Либуркина есть лёгкость и скромное обаяние простой мирной жизни. С поэтическими вечерами, фуршетами, украденной водкой и несбывшимися мечтами о свидании с недоступной звездой поэзии. Той жизни, которую особенно начинаешь ценить, когда она проходит.
«Ну, вот, сегодня опять опоздал, — с горечью думал я, быстро шагая по Моховой в редакцию «Звезды» на вечер Татьяны Вольтской. — Ты, Саша, редко вовремя приходишь на литературные вечера, а всё из-за своей несобранности, и главное — из-за глупой мечтательности. Как можно двадцать минут просидеть на краю ванны с намыленными щеками, в одних трусах с безопасной бритвой в руке?! «Ах, Таня Вольтская, ах, Таня Вольтская! Как она прекрасна, как она прекрасна!» Идиот! Где ты, и где Вольтская! Вот теперь и будешь полтора часа стоять на ногах в последнем ряду. И перестань уже повторять про себя дурацкую фразу: «Неву» в Неву, а «Звезду» в п…! Критик Топоров когда-то сказал её в пылу литературной полемики, а ты её твердишь почему-то всегда, когда идёшь на вечер в редакцию этой самой «Звезды». Это же неприлично!»
Я перешёл улицу Пестеля, и через пять минут, взбежав по высокой лестнице на второй этаж, открыл дверь и вошёл в широкий коридор. В конце коридора, у входа в небольшой зал, где и проходили литературные вечера, стоял высокий человек, в котором я сразу узнал поэта Женю Мякишева. Он курил, а увидев меня, широко улыбнулся.
— Привет, Либуркин! Ты опоздал.
— Давно началось?
— Минут двадцать.
— Гуревич, Бауэр, здесь?
— Нет никого, и девчонок симпатичных нет. Одни какие-то старики.
— Ладно, пойду, послушаю.
— Иди, а мне что-то скучно стало, — ухмыльнулся поэт.
Я вошёл в зал. Публики было много. Она теснилась между двух столов: на левом — заранее приготовленные закуски и бутерброды, прикрытые полиэтиленовой плёнкой, под правым стояла изрядная батарея бутылок с водкой и вином. Впереди, на стульях, расставленных в три ряда, сидели дамы, в основном элегантного возраста. Все места, разумеется, были заняты.
— Ничего мне не надо, — с выражением читала поэтесса, — пусть умирает звезда,
Не исполнив жалких моих, никому не нужных,
Безобразных желаний, стыдящихся на уста
Приходить. Ее смерть прекрасна и ненатужна…
«Как же она красива, — думал я, — фигура, ноги, лицо… только вот подбородок… а что подбородок? Не придирайся, Саша! Красивый, волевой. И стихи у неё — замечательные».
И как будто в ответ, Вольтская прочла:
— Снег умирает, будто роза,
Что кинута ветрам на милость.
Разбросаны деревья косо,
И ваза воздуха разбилась…
«Да. Вольтская прекрасна, — снова подумал я, — а что, если пригласить её на свидание? Конечно, скорее всего, она вежливо и виртуозно пошлёт меня куда-нибудь подальше… а если — нет? Если не пошлёт? Может, она по ночам плачет в подушку от одиночества и тоски? Подойти, когда никого рядом не будет, и сказать: Таня, что вы делаете в субботу вечером? Давайте пойдём в кино! А вдруг она согласится? И если согласиться, мы не пойдём гулять по Невскому и смотреть французскую драму. Это пошло. Мы встретимся днём, на Васильевском острове. И пойдём бродить по линиям. Седьмая… четвёртая… я покажу ей свои любимые дома. А потом в какой-нибудь китайский ресторан. Через два дня мне должны дать премию. А если не дадут? Тогда займу у Севы Гуревича до получки. Он добрый. Вечером в гавань, на набережную, там красиво. Огоньки, огоньки…».
Я задумался. Кто-то коснулся моего плеча. Мякишев.
— Прикрой меня, — тихо сказал он.
Присев возле стола, поэт проворно раскрыл рюкзак. Рука его потянулась к бутылкам.
Никто не обращал на нас внимания. Все слушали Вольтскую. На меня обернулся стоявший впереди седой мужчина. Глаза его возбуждённо сверкали.
— Таня сегодня в ударе, — сообщил он, — как читает!
— Да, — согласился я, расправив плечи, — просто блеск!
— Таня Вольтская — прекрасный поэт, — подтвердил Мякишев, поднимаясь во весь рост, и закидывая на плечо рюкзак, в котором предательски звякнули бутылки. — Я это всегда говорил!
Мужчина взглянул на него с подозрением, но отвернулся, ничего не сказав. Женя стоял рядом до конца вечера, лицо его было спокойно. Начался фуршет. Я выпил водки, поискал глазами Мякишева, но его уже не было, а потом посмотрел на Вольтскую. Она сидела за столом и раздавала автографы. К ней выстроилась очередь.
«Нет, — решил я, — свидания не будет».
Я ещё выпил, и вышел покурить на лестницу. Поэт ждал меня, прислонившись к стене, и покуривая самодельную сигарету.
— Уходим, Либуркин, или ты хочешь остаться?
Мы шли по Моховой, к Фонтанке, освещаемые красным закатным солнцем.
— Бог нас накажет… — сказал я.
— За что, Саша? За пару пузырей? Там ещё много осталось. Если хочешь знать, стащить выпивку с фуршета — это же святое дело! Высокий, благородный поступок.
— Мы украли водку у поэтов, Женя.
— Разве это поэты, Саша? — с упрёком возразил Мякишев. — Это я, Женя Мякишев, я — поэт. А они… так… пыль, ерунда…
Он обнял меня за плечи.
— Ты ещё крепок, Либуркин, ты молод душой… ты ещё увидишь, как их всех… всех сметёт с лица земли безжалостный вал времени!
— Тебе легко говорить… а для меня теперь… всё кончено.
— Что кончено? — не понял поэт.
— Я сегодня хотел Таню Вольтскую на свидание пригласить…
Он внимательно посмотрел на меня.
— Ты влюбился, Либуркин. В кого? В Вольтскую? В эту старую унылую вешалку?
— Не говори так, Женя. Ты её не знаешь. Она прекрасна.
— Слушай, давай я с Севой поговорю. Ну, зачем тебе Вольтская? Мы познакомим тебя с молодой двадцатидвухлетней поэтессой. К тому же Либуркин, подумай сам, где ты, и где Вольтская… Ты же шлимазл, бедняк, вата… а она — корреспондент радио «Свобода», надежда русской интеллигенции!
— Ну и что! — с вызовом ответил я.
— Поверь, Саша, у тебя не было шансов, она бы всё равно с тобой не пошла. Держи бутылку, — сказал он, когда мы подошли к мосту через Фонтанку. — Держи… заработал! Ты хорошо ассистировал.
Женя снял рюкзак и раскрыл его.
— Смотри, Либуркин, я всё по-честному поделил: тебе водка, а мне — сухое…
Он обнял меня на прощанье, и виновато сказал:
— Ну, ты же знаешь, я крепкое не пью.
Читайте также:
Фиалка Монмартра // Современная проза
Любитель музыки // Современная проза
Так и не встретил // Современная проза
Когда бензин дешевле воды // Современная проза
#современная проза #современные писатели #рассказы #формаслов