Будучи одним из самых больших и известных музеев мира, по крайней мере однозначно входя в десятку лучших, Эрмитаж включает себя множество различных собраний и коллекций. В нем можно встретить археологические памятники, предметы декоративного и прикладного искусства самых разных эпох и культур. Пожалуй, одной из самых примечательных и запоминающихся его коллекций, однозначно производящей неизгладимое впечатление на большинство посетителей музея, является собрание античной скульптуры. Многие из его экспонатов стали настоящими символами Эрмитажа, изображаемыми на обложках путеводителей, открытках и тому подобном. И это вполне объяснимо, учитывая тот факт, что далеко не каждый европейский музей сегодня может похвастаться обладанием подлинными образцами античного искусства. Поэтому рассмотрение структуры, истории формирования и состава эрмитажной коллекции скульптуры является на мой взгляд вполне актуальным и интересным.
Говоря о формировании собрания эрмитажных античных скульптур, необходимо сказать, что их появление и пополнение неразрывно связано с этапами развития самого Эрмитажа. Многие его экспонаты, и в том числе скульптуры, появились в России еще до основания музея. Произошло это исключительно по инициативе Петра I. До него произведения западного искусства в Московской Руси в целом встречались крайне редко. В основном это были гобелены, гравюры, холодное оружие и портреты европейских королей, которые преподносили все это в дар московским послам и лично русскому царю. Однако статуй в классическом стиле среди этих подарков никогда не было. Причиной тому служили, не только их чрезвычайная ценность, но и отличия русского мировоззрения того времени от западного. Так, русскому человеку античные статуи казались не просто древними произведениями искусства, а языческими идолами, причем представленными в весьма “срамном виде”.
При восшествии на престол Петра I старые представления и порядки стали ослабевать. Молодой царь сам весьма интересовался не только достижениями европейской промышленности и науки, но и искусства. Поэтому во время своей первой поездки на Запад, так называемого Великого посольства, Петр активно знакомился с местными культурными достопримечательностями и различными специалистами в области художественного. Впоследствии, уже по возвращении на родину, у российского монарха возникает осознание необходимости приобщения его страны к высокой культуре запада и, соответственно, создания в ней необходимых сооружений: парков, дворцовых садов, картинных галерей, музеев и прочего. Все это было необходимо чем-то наполнять, а различных диковинок, купленных Петром во время его поездок лично, явно было недостаточно. Поэтому в 1714-1715 годах в Европу посылаются для обучения молодые русские художники, которые в будущем должны были стать основной новой русской живописной школы. Вместе с ними туда также отправляются специальные агенты, в задачи которых входило не только наблюдение за обучающимися, но и покупка художественных произведений. Одним из таких агентов был Юрий Иванович Кологривов. До 1718 года он находился в северных областях Европы (прежде всего Голландии), где занимался закупкой предметов живописи, а после был направлен Петром в Италию. Там, помимо покупки картин богатейшей и известнейшей итальянской школы, Кологривов добывал и покупал древние мраморные статуи.
Первой, и, пожалуй, самой значительной, его находкой стала статуя Афродиты известной сегодня, как Венера Таврическая. Это изваяние, выполненное в полный рост неизвестным скульптором, было найдено в начале XVIII века при рытье фундамента для строительства одного из домов Рима. Статуя изображает греко-римскую богиню любви в виде обнаженной женщины, только что вышедшей из воды после купания. Изначально предполагалось что данная скульптура является ничем иным, как “Афродитой Книдской” - самой известной работой знаменитого греческого мастера Праксителя, или по крайней ее римской копией. Но судя по многочисленным сохранившимся античным описаниям статуи и имеющимся у нас ее изображениям Афродита Книдская имела несколько иное положение туловища и ног, а в руках держала край своего одеяния. По поводу последнего трудно судить. Статуя была найдена без рук и с отломленной головой. В последствии итальянским скульптором Легри голова была приделана на свое место, а также созданы новые руки, которые, однако, позже были удалены, как не соответствующие оригиналу. Тем не менее, по положению самой одежды, опущенной и находящейся чуть позади, можно с уверенностью сказать, что Венера Таврическая в руках ее никогда не держала.
С приобретением скульптуры у Кологривова изначально возникли проблемы. Дело в том, что тогдашний Папа Римский Климент XI ввел запрет на вывоз художественных произведений из Италии. Поэтому добиться разрешения удалось только в результате долгих переговоров с Понтификом самого Петра и его агентов, включая Кологривова. В конце концов Папа согласился, представив эту статую, как подарок Петру I в благодарность за содействие католическим миссионерам на пути в Китай. Она была доставлена в Петербург морским путем и установлена в Летнем Саду, где находилась до 1801 года пока не была перенесена в Таврический дворец, от чего и происходит ее название, а затем в 1852 году в Новый Эрмитаж.
К сожалению, последующий ряд скульптур, приобретённых Кологривовым и его так сказать коллегой - сербским купцом Саввой Рагузинским, представляли собой заказные творения современных итальянских мастеров. Запрет Папы римского, ослабленный для Петра лишь единожды в качестве исключения, продолжал действовать. Вывезти античные памятники из Италии легально было практически невозможно. Хотя вполне может быть, что под видом статуй, сделанных на заказ Кологривову и Рагузинскому, удалось все-таки провести несколько подлинных, но об этом естественно официальных данных у нас нет.
После смерти Петра Великого дело собирательства предметов западного искусства пришло в упадок. Почти сорок лет коллекции, которым дала начало его собирательская деятельность никак не пополнялись. Однако все изменилось с приходом к власти Екатерины II. Почти с первого года своего правления новая императрица занялась пополнением культурного богатства России и созданием художественной галереи Зимнего дворца. В это время, на фоне успехов раскопок Помпей и Геркуланума, а также публикации работ искусствоведа-классика Иоганна Винкельмана, в Европе происходит резкий всплеск моды на все античное. Поэтому приобретение древних скульптур стояло в культурных планах Екатерины II на одном из первых мест. Эту задачу она изначально поручила своему агенту по закупки итальянской живописи маркизу Маруцци. Однако, тот в связи с невероятной конкуренцией, как иностранных, так и самих итальянских коллекционеров не справился с ней. Поэтому его обязанности были переданы бывшему фавориту Елизаветы Петровны Ивану Ивановичу Шувалову, находящемуся в это время в Италии.
К тому моменту он уже несколько лет по собственному желанию путешествовал по Апеннинскому полуострову и успел завязать связи с влиятельными людьми, разбиравшимися в искусстве, а также составить свою маленькую коллекцию античных предметов. В связи с ростом популярности различных древностей, Папе все сложнее удавалось препятствовать их вывозу из Италии. Как правило, все заканчивалось тем, что Понтифик был вынужден уступить неудержимому напору просьб коллекционеров из других стран. Наибольшее влияние среди этих зарубежных собирателей древностей имели англичане. Английские художники Гэвин Гамильтон и Томас Дженкинс, будучи хорошими знакомыми Ивана Ивановича стали для него отличными поставщиками. Как и итальянский реставратор Кавачеппи, имевший большой опыт работы с античными статуями. Также известно, что Шувалов лично ездил на раскопки археологических памятников, принявших к тому времени поистине промышленный масштаб и коммерческий характер. Там он также вполне мог приобрести нужные ему предметы. К сожалению, несмотря на все эти преимущества и старания деятельность Шувалова оказалась не очень эффективной. Его финансирование было ограниченно, а сам он, как отмечали современники и в том числе Екатерина II, был человеком весьма нерешительным. В условиях жесткой конкуренции этот недостаток становился весьма существенным и поэтому все приобретения Ивана Ивановича для императрицы составляли всего пару десятков не слишком примечательных предметов. В 1785 году Екатерина приобрела его собственную коллекцию, однако та тоже не отличалась богатством и разнообразием. Говорить о формировании ядра будущего эрмитажного собрания стало возможным только после приобретения примерно в это же время коллекции богатого английского банкира Джона Лайда Брауна. Она обошлась императрице в достаточно крупную сумму, но тем не менее это того стояло. Помимо отдельных шедевров вроде римской копии статуи греческого бога врачевания - Асклепия или головы Афины, выполненной скульптором Кресилаем в середине V века, в коллекцию Брауна входила серия римских бюстов. Портрет Марка Аврелия в юности, императора Септимия Севера, изображение Домиции Лонгины - жены императора Домициана легли в основу сегодняшней эрмитажной коллекции портретных бюстов, большая часть которой располагается в так называемом зале Юпитера.
После смерти Екатерины и прихода к власти Павла I наступает период застоя в пополнении художественных коллекций Эрмитажа, который длился на протяжении почти 20 лет. Это коснулось в том числе и античной скульптуры. Однако в это время в европейской научной и культурной среде вновь возрастает интерес ко всему античному. Все больше из Италии вывозится различных древних памятников. Распродаются и покупаются даже те коллекции, которые находились во владении высшей итальянской аристократии, и с которыми она ранее никак не хотела расставаться. Например, коллекция кардинала Альбани, купленная немецким королем Людвигом I Баварским. Вместе с этим в Европе частные собрания, постоянно пополняемые новыми покупками, постепенно начинают входить в состав вновь образованных коллекций публичных музеев. Развиваются и выходят из зачаточного состояния такие науки, как история и искусствоведение. Следовательно, происходит систематизация и академизация знаний о истории искусств, а подход к художественным произведениям античности и Нового времени становиться более осознанным.
В России, конечно же, не хотели отставать от европейских тенденций, тем более что предпосылки для развития античных коллекций существовали и внутри самой империи. Начиная с первой половины XIX века в районе Керчи и Северного Причерноморья начинают делать первые находки остатков бывших греческих колоний. Известия об этом доходят до широкой публики через публикации в журналах, а также благодаря открытию и работе маленьких локальных музеев на местах раскопок. Так в 1806 году открывается первый археологический музей на юге России в Николаеве, в 1811-ом в Феодосии в Крыму, в 1825-ом в Одессе и еще через год в Керчи. Постепенно масштаб раскопок рос, как и количество находок. Некоторые из них отсылались и в Петербург. Благодаря этому Эрмитаж обзавёлся собственной коллекцией причерноморских артефактов, в том числе и скульптур. В их число входит, например, достаточно крупная скульптура льва или большой, но сохранившейся лишь частично мраморный саркофаг. Его внешние стенки украшает богатый барельеф из жизни греческого героя Ахилла, а крышку сверху скульптурной портрет супружеской четы, представленных на эллинский манер возлежащими за столом. Видимо именно для них и был предназначен саркофаг.
Другими интересными памятниками, найденными в это время в Причерноморье, являются две надгробные статуи. Одна изображает мужчину, а другая молодую женщину в плаще и хитоне. Интересной особенностью обоих изваяний является то, что при достаточно детальной проработке одежд и туловищ, лица статуй имеют довольно схематические черты. На этом основании существует предположение, что сами статуи производились либо в Малой Азии, либо где-то на островах Эгейского моря, а уже потом доставлялись в крымские колонии, где им местными мастерами придавали портретные черты усопших.
В середине XIX века, помимо раскопок, источником пополнения эрмитажных собраний античной скульптуры вновь становится приобретение частных коллекций как за рубежом, так и внутри страны. В 1851-1852 годах в ведение Эрмитажа переходят две крупнейшие частные российские коллекции: собрание предпринимателя Николая Никитича Демидова и графини Александры Григорьевны Лаваль. Оба были людьми весьма состоятельными и собрали свои культурные богатства лично путешествуя по Европе. Что весьма интересно Николай Никитич, происходя из среды уральских заводчиков, большинство имеющихся у него античных скульптур не купил, а именно нашел. Он лично, в качестве руководителя, участвовал в раскопках археологических памятников в Италии, а также активно финансировал их по всему полуострову там, где не имел возможности присутствовать сам. В общей сложности количество античных памятников в двух коллекциях составляло почти 80 скульптур. Качество т.е. художественная ценность этих изваяний также была на высоте. Среди них было множество римских бюстов, удачно дополнивших собой те, что уже имелись у Эрмитажа и происходили из коллекции Лайда Брауна. Также было достаточно примечательных статуй, которые вызывали интерес сами по себе. Например, изваяние в полный рост императора Антония Пия; Марка Аврелия в образе атлета, которой, судя по всему, ему придали итальянские реставраторы, найдя на раскопках только голову, или же статуя пасторального греческого божества Пана, представленного в виде юноши.
Всех их можно видеть сегодня в залах Эрмитажа в ряду других замечательных произведений, полученных из этих двух коллекций. Однако, в середине XIX века покупка древних статуй производиться не только внутри страны, но и за её пределами. Это становиться частью официальной культурной политики государства. Поэтому специально для этих целей создаётся особая «Археологическая комиссия по приисканию древностей». Её начальником в 1861 году был назначен историк-антинорманист и искусствовед Степан Александрович Гедеонов. В задачи комиссии, работавшей непосредственно в Италии, входила не только покупка античных памятников за деньги, но и собственноручная добыча их из раскопок. Для этого через посредничество Папы Римского был даже арендован участок земли в самом городе Риме. За время своей работы комиссии, в лице Гедеонова, удалось приобрести несколько стоящих скульптур. К примеру, бюст римского императора Коммода, несколько изваяний Аполлона и Афродиты. Однако самым впечатляющим результатом комиссии стало приобретение коллекции маркиза Кампаны, ставшей самым большим поступлением античных памятников в Эрмитаж за всю историю музея.
Маркиз Джованни Пьетро Кампана происходил из богатой и знатной итальянской семьи, и занимал должность директора римской ссудной кассы Ватикана. Он также являлся знатоком и страстным любителем античного искусства, занимаясь его коллекционированием, раскопками и меценатством. Общее количество предметов принадлежащих Кампане, в число которых входили статуи, вазы, картины, фрески и многое другое, достигало 15 000. Однако счастье его длилось не долго. 28 ноября 1857 года Кампана был арестован по обвинению в присвоении гигантской суммы денег, а затем осужден на двадцать лет тюрьмы. По распоряжению папы Римского его огромная коллекция была разделена на несколько частей и продана крупнейшем европейским музеям. После приобретения своих частей Британским музеем и Лувром, Понтификом было сделано предложение Гедеонову самому отобрать из оставшегося понравившиеся предметы. Тот, почитая это за большую удачу, запросил у императора дополнительное финансирование и приобрел достаточно крупную часть коллекции, состоящую из 800 различных предметов. Туда входили и картины, и древние вазы, и конечно же античные статуи. Все это было успешно доставлено на кораблях в Петербург и помещено в здание недавно построенного Нового Эрмитажа. Экспонатов было так много, что Гедеонов, после своей успешной миссии назначенный директором Эрмитажа, занимался их расстановкой в залах вплоть до конца своих дней. По своей значимости предметы коллекции Кампаны намного превосходили все древние художественные произведения когда-либо до этого поступавшие в Эрмитаж. Одной из самых впечатляющих статуй, ставшей во многом лицом всего музея, является огромное изваяние Юпитера-Победоносца. Высота статуи, выполненной из мрамора и позолоченного дерева, достигает 5 метров, а вес почти 16 тонн. Это самая большая скульптура не только в Эрмитаже, но и почти во всей Европе. Следует сказать, что статуя примечательна не только своими крупными размерами, но и художественной выразительностью, преданной ей неизвестным мастером. Божество изображается, как мужчина средних лет с очень мощным телосложением, которое, по-видимому, олицетворяет его верховенствующие положение и роль в греко-римской мифологии. В руках Юпитер держит символы власти: скипетр и державу, а на державе располагается маленькая фигурка богини победы - Виктории, которая придает смысл всей композиции. Чуть позади трона располагается еще один символ: орел - священное животное Громовержца.
Но помимо этого изваяния в коллекции Кампаны были и другие, также достойные внимания. Например, несколько хорошо сохранившихся римских мраморных саркофагов, с высокохудожественными барельефами на стенках. Или еще коллекция бюстов, в которую входили как портретные изображения, вроде бюста Антиноя, так и абстрактные (голова дака, портрет римлянина и т.д.). Еще в коллекции маркиза Кампаны был ряд, выполненных в полный рост, статуй муз, а также нескольких римских императоров. Например, Октавиана Августа, представленного в таком же виде и с теми же символическими атрибутами, что и Юпитер-Победоносец.
В целом, собрание Кампаны чрезвычайно обогатило античные коллекции Эрмитажа, хотя среди него и были отдельные подделки и неумело отреставрированные предметы, утратившие из-за этого свой первоначальный облик. Несмотря на это, можно сказать, что оно в основном завершило формирование собрания античной скульптуры, которое с того момента сложилось почти в том виде, в котором оно существует и сейчас. Дальнейший прирост античной коллекции вплоть до 1917 года происходил за счет редких покупок отдельных предметов, а также перевоза в Зимний дворец и прилегающим к ним зданиям коллекций из царских резиденций в пригородах. После же Октябрьской социалистической революции для всего Эрмитажа наступает совершенно новый период. Его коллекции обогатились предметами из национализированных частных собраний, но, сожалению, такие поступления уже не носили принципиальный характер, а предметы из них не являлись особенно интересными.
