Тонкие, чувствительные пальцы бывшего лета вздрогнули от прикосновения к занавесу осеннего дождя. Холодно. Оно так не любило холод. Острые ноготки вспороли серебряное полотно. Занавес разошелся надвое. «Нет, - решило бывшее лето, - пожалуй, дождь нужно убрать совсем, он такой зануда, такой холодный, бесчувственный». И откинуло занавес на облака. Облака нахмурились и хотели было заплакать. Корчились-корчились, пытаясь выдавить из глаз слёзы, но безуспешно. Тогда облака решили просто презреть бывшее лето и молча, с чувством уязвленного самолюбия уплыли на Север. Глядя на их надутые физиономии, бывшее лето громко рассмеялось. «Глупые», - подумало оно.
Спустившись с небес на землю, бывшее лето поразилось переменам, случившимся за время своего отсутствия. Всё вокруг - и деревья, и кусты, и травы - стало ещё более пёстрым и разноцветным. Но всё было таким холодным, увядающим…
- Ну что же ты остановилась? - бывшее лето обернулось к своей спутнице, которая безмолвно следовала позади так, что до сих пор оставалась незаметной. - Иди.
Та замерла в нерешительности, а потом, плотнее укрывшись от посторонних глаз в длинный чёрный плащ с капюшоном, ответила тихим, чуть хрипловатым голосом:
- Нет, лучше дождёмся ночи.
Бывшее лето село на высохшую траву, поджало к себе ноги, обняло их руками и, положив подбородок на обнажённые колени, задумалось о чём-то.
Больше они не произнесли ни слова. Они ждали ночи.
Ночь пришла внезапно. Настолько, что бывшее лето и её спутница даже не заметили, как это случилось. Услышали позади шелест опавшей листвы, оглянулись, а за спиной уже стояла ночь и, не обращая на них внимания, зажигала на чёрном небе маленькие фонарики-звёзды. Когда она окончила свою работу и из-за дальнего, самого дальнего леса выкатилась луна, ночь поприветствовала бывшее лето кивком головы, а девушке в чёрном плаще сказала только одну фразу: «Иди, он один».
Тот, про которого сказали «он один», жил на самом краю Города Теней, в странном и мрачном замке. Про замок ходила дурная слава: говорили, что в его окрестностях обитают призраки. Кто-то даже уверял, что видел у его стен зловещий, белый саван Одиночества. Поэтому все, кроме ночи, луны и звёзд, его избегали. Замок был не прочным, но довольно величественным. Фундамент - монолит воспоминаний, стены - иллюзии, окна - слёзы, превратившиеся в хрусталь, а крыша с тонкими шпилями до небес, на которые часто накалывались нерасторопные облака, была сложена из несбывшейся мечты. Хозяин замка всегда был один. Имя его не было известно никому. Да, собственно, никто и не желал знать его настоящего имени. Все его так и звали - тот, кто всегда один, ну, или примерно так. Когда приходила ночь и всякая Божья тварь ложилась спать, тот, кто всегда один, просыпался, ибо делал он всё наоборот: когда надо было спать, он бодрствовал, когда все бодрствовали, он спал. Такой образ жизни оказался очень удобным - никто не покушался на его покой.
С наступлением этой ночи тот, кто всегда один, проснулся без привычного ощущения безразличия, преследовавшего его в последнее время. Напротив, его охватило знакомое, но, казалось, безвозвратно забытое чувство. Он подошёл к окну и понял: сегодня у него будет гостья - девушка в чёрном плаще. Послышался стук каблуков. Он не ошибся - она изменилась, она стала совсем другой, но это всё же была она.
- Ты ждал меня? - девушка откинула капюшон на плечи и поправила волосы.
- Нет.
- Тогда почему твоя дверь была открытой?
- Она открыта всегда.
- А если зайдет посторонний?
- Нет. В мой замок может зайти только тот, о ком я вспоминаю… или...
- Ты вспоминал меня?
- Нет.
- Но...
- Любил. Давно...
- Значит, дверь открыта и для тех, кого ты любил?
- Не для «тех», а для «той». Я любил только одну.
- Ты рад меня видеть снова?
- Не знаю.
- Может быть, мне лучше вернуться?
- Останься. - Он подошёл к девушке ближе и заглянул в её глаза. В них он не увидел ничего, кроме своего отражения. - У тебя всё в порядке?
- И да, и нет.
- Тот, кто пришёл после меня, любит тебя?
- Да.
- А ты его?
- Нет.
- Почему?
- Он не ты.
- Так зачем ты ушла к нему, когда началась осень?
- Какое это теперь имеет значение?
- Никакого. Ты права... Вы счастливы?
- Нам удобно.
Девушка в чёрном плаще и тот, кто всегда один, не заметили, как в окно, по дорожке лунного света вошло бывшее лето. Оно село на подоконник, достало откуда-то длинную элегантную сигарету, зажгло её от фонарика-звезды и неумело закурило, явно стараясь придать себе немного развязный, беззаботный вид. Оно уже успело переодеться - поменять легкомысленное мини на длинное, доходящее до щиколоток вечернее платье, с глубоким, от плеч и почти до поясницы, сужающимся к низу, декольте на спине. Двое стоявших перед ней всегда любили, когда оно надевало это розовое платье. В нем оно выглядело ослепительно-безумно. А что может быть лучше безумия, тем более, если ночь только-только пришла.
- Долго вы будете терзать друг друга вопросами? - с неестественным весельем в голосе поинтересовалось бывшее лето. На самом деле притворщице было очень грустно. Девушка в чёрном плаще и тот, кто всегда один, заметили это.
- Поцелуй её первым. Сама она не решится, - предложило оно и закашлялось, вдохнув слишком много табачного дыма, так что с непривычки у воображалы перехватило дыхание.
- Гадость какая, зачем их курят люди? - оно скорчило шутливо-обиженную гримасу и швырнуло сигарету в окно. Это было так забавно. Бывшее лето пыталось казаться довольно ветреной и беспечной, но, несмотря на все старания, роль не удалась. Тот, кто всегда один, и девушка в чёрном плаще не могли больше сдерживать смех, и замок наполнился волшебным звоном их голосов. Бывшее лето еще сильнее надуло губы и сдвинуло тонкие брови еще ближе к переносице, изображая обиду, но, осознав, наконец, всю комичность своего поведения, тоже весело и звонко рассмеялось. На этот раз эмоции неудавшейся актрисы были неподдельными.
Когда все трое перестали смеяться, тот, кто всегда один, сказал бывшему лету:
- Я хочу её поцеловать, но не могу - у меня холодное серебряное сердце.
- Я знаю, как тебе помочь. Достань своё сердце и дай его мне.
Тот, кто всегда один, выполнил просьбу бывшего лета.
- Ой! Оно и вправду очень холодное! - воскликнуло бывшее лето и погрело сердце в ладонях. Сердце ожило и стало горячим, как безумный тайный поцелуй. Из него закапала кровь. Настоящая кровь. И там, где капли разбивались о пол, вырастали алые розы. Кап - роза, кап - роза...
Даже серебро может однажды ожить.
Тот, кто всегда один, взял сердце и, пока возвращал его в грудь, больно обжёг пальцы - они отвыкли от огня. Он подошёл к девушке в чёрном плаще и поцеловал её. Поцелуй вышел неловким, робким, но, когда она обняла его и привлекла к себе, к ним вернулось прошлое.
Чёрный плащ стёк с хрупких девичьих плеч. Стены замка закружились, сначала медленно, потом быстрей и быстрей, пока не слились в сплошную вращающуюся воронку. Стало невыносимо жарко. Грудь пронзила боль, самая сильная и самая сладкая боль на свете. «Наверное, так ощущает смерть умирающий», - искрой пронеслось у него в мозгу. Он закрыл глаза, чтобы не потерять сознание и не упасть, но это не помогло: пол словно ушёл из-под ног, как будто ноги увязли в зыбучих песках. И... призрачный замок с острыми шпилями растворился. Исчез Город Теней. Исчезла планета. Осталась только ночь...
Они очнулись на рассвете. Весь пол был усыпан алыми розами. Тот, кто всегда один, коснулся своей груди: боль прошла, сердце снова стало холодным серебром. Пришло время расставаться. Девушка подняла с пола чёрный плащ и закуталась в него. Ей стало холодно.
- Я пойду, - сказала она тихо.
- Иди, тебя ждут. Скоро моя осень станет очень холодной. Это опасно - твоё сердце тоже может стать серебром.
- Я вернусь. Я обязательно вернусь. Ты будешь ждать?
- Не знаю.
Бывшее лето и её спутница подошли к тому месту, где ниспадал вчера с небес занавес серебряного осеннего дождя, разделявший бывшее лето и наступившую осень. Знакомые облака уже были здесь и держали себя ещё более надменно, чем накануне. Бывшее лето и девушка в чёрном плаще прошли мимо, не обращая на них никакого внимания. Но когда эти важные, набитые ватой дурочки остались позади, бывшее лето не выдержало и крикнуло им обернувшись: «Глупые, вы же ничего, ничего не поняли!» Это было неслыханной дерзостью - говорить так с уважаемыми, благовоспитанными дамами, но бывшее лето ничего не могло с собой поделать. Облака, не в силах стерпеть такого обращения, разрыдались, уронив на землю занавес серебряного осеннего дождя, за которым осталась его осень.
- Я ещё вернусь! - неслышно прошептала девушка в чёрном плаще и побежала прочь от дождя, от осени, от прошлого, от всего. Побежала туда, где её любили и ждали.
Ждали... - ей вдруг стало так одиноко.
1999 г.
P.S. Произведение вошло в мою книгу "Когда наступит осень..."