Не знаю, как вам, а мне очень нравится, что среди новых ресторанов Москвы всё больше проектов не про костры амбиций, звёздную пыль и несъедобную филологию на тарелке — а про качественную вкусную еду, за которой хочется возвращаться снова и снова ради неё самой.
Вот один из таких проектов — ресторан «Номе» на Большой Дмитровке, на том её конце, который ближе к Страстному бульвару.
Сделала его волгоградский ресторатор Оксана Малашкина, которая ранее на этом месте попробовала экспортировать в Москву свой проект «Гретель», который в Волгограде успешен. Но в столице всё же свои правила, и разобраться с ними Оксане помог Глеб Марач, работавший в холдинге братьев Васильчуков и хорошо знающий, что нужно этим привередливым москвичам.
Как шутят в самом Nome, название выбрали для того, чтобы можно было и в Москве на вопрос «Ты где?» — ответить: «В «Номе». А если учесть, что «nome» в переводе с итальянского — «имя» или просто «название», то можно считать и другую шутку. Действительно, должно же быть у ресторана название, вот оно у него и есть.
Интерьер — работа дизайн-бюро Esenins: игривая элегантность, немного тёплого китча, я бы так это определил.
И в этом интерьере разбросано много интересных деталей, которые встречаются в самых неожиданных местах: светильники в виде разноцветных листов теста на самом виду, а вот ложку для селфи примечаешь не сразу — хотя она тоже не прячется.
Шеф Nome — Александр Челмакин, в биографии которого есть и сетевая «Руккола», и русская «Матрёшка», и Asia Hall, обширный паназиатский ресторан во «Временах года». Его еда здесь — спокойная и вкусная, — держится в итальянских рамках, но с некоторыми экскурсами в Азию, как будто в беседу вклинивается Марко Поло со своими ненавязчивыми рассказами о дальних краях.
Подача вителло тоннато — одного из тех блюд, которые дико вкусны, хотя выглядят как чёрт знает что, — решена изящно: ростбиф (роскошный), украшенный травками-муравками и семенами конопли, представляет собой берега, а тунцовый соус — озеро.
В паштете из куриной печени впервые на моей памяти безупречно применён фокус с соусом внутри облочки из цветного белого шоколада. Тут это яйцо с облепиховым соусом, и когда его разбиваешь, то добавляешь паштету весёлой ягодной сладости-кислотности — и просто ещё чуть-чуть жира от оболочки. Обычно же такие конфеты, если есть их сами по себе, внутри вкусны, а жировая скорлупа никакая. Ну и сам паштет, как и бриошь, которая к нему подаётся, удачный.
Пиццы в Nome делают на тонком тесте, и оно ещё снизу маслянисто-поджаристое: как, в общем, тонкие фокаччи. Маргарита выглядит у них так.
Аранчини — не шарик, а длинная колбаска (поэтому и называется мегааранчини) с креветками внутри риса. Сверху сыр вроде пекорино, снизу романо, поэтому называется «с пекорино и романо». И, кстати, есть можно руками — как шаурму. Макая в соус — жаль только, я не запомнил, какой он.
Морковь чили — очень московская штука. Тут тебе и овощ в главной роли, и паназиатские мелодии: и в том, что чили, и в грибах муэр, и в уютном соусе из топлёного молока, мисо и терияки. Про гаспачо — лёгкий и ненавязчивый, с дыней и оливками — я недавно писал, уже с рецептом.
Карбонара здесь без сливок и со свиной щекой, и, пусть не спагетти, а мецце манике, — всё равно идеальная. Лучше всего есть ложкой — не стесняясь просите у официанта; так реально вкуснее.
Не менее прекрасно орзо в соусе из топлёного молока, напоминающем растаявшее, а точнее, подогретое мороженое крем-брюле (а также соус в моркови чили), с поджарым и поджаристым — и насыщенным вкусом говяжьим языком.
Ещё один молочный соус, но с уклоном в холодные оттенки вкуса — в ньокках с треской в молочном соусе, которые тоже весьма хороши (кстати, треска в Италии очень даже почитаема).
Рапаны, которых довели до ума низкотемпературным приготовлением — мягкие, но упругие, — подаются с расслабленным ризотто: чёрный рис, страчателла и помидоры из настоящих. Тоже случай, когда всё друг другу подходит, как сидящий впору наряд.
А в десертах есть вот какая ромовая баба. Точнее, ромовые бабы.
Они как туговатые пончики, а не вот чтобы пропитанные рохли, как чаще всего бывает. Под ними — сладкий ромовый соус, рядом — лимонный крем, и это вместе просто чертовски вкусно (а ромовая баба — один из моих любимейших десертов).
И несколько слов про коктейли. Барную карту в Nome сделал Егор Степанов, который работал в Time Out Bar и «Коте Шрёдингера», и можно было ожидать от напитков хитрых визуальных ухищрений. Но нет, они легки в подаче — как и во вкусах, которые предназначены для того, чтобы просто сразу нравиться, а не вызывать у гостя размышлений о сложном внутреннем мире автора.
«Кинотто Американо» — как «Американо», только с кинотто. «Палома» сделана не на текиле, а на граппе с копчёным ароматом, и ей это очень идёт. В «Сбальятто», облегчённой версии «Негрони», послевкусие машет веточкой бузины. А «Спагетти вестерн», наряженный в бандану, — яблочная вариация «Маргариты», ярко-кислотная.
То есть для бархоппинга, скажу так, Nome тоже неплохая точка на карте.
Nome, Москва, Большая Дмитровка, 23, стр. 1, +74995751185.
_________________________________________
В следующих выпусках «Вечернего Лошманова» — новые истории про еду и путешествия. Подписывайтесь! И ещё у меня есть телеграм-канал, где больше коротких рассказов.