Начало. Глава 5
Тиме всю ночь снилась Ляля. Они гуляли за ручку, потом целовались на том самом берегу. И проснулся он практически с петухами. То ли привычка, то ли волнение перед встречей.
— Сынок, ты чего так рано соскочил?
— Привычка. Давай помогу тебе.
Помог матери управиться с хозяйством. Увидел, что двери в пригоне слегка провисли, отремонтировал. Митька тут же крутился, помогал в силу своих мальчишеских сил. Потом они вместе смазывали петли на воротах, чтобы не скрипели. В доме половицы ходили, Тимофей поправил, ненадолго хватит, а там видно будет.
Но стрелки на старых часах лишь немного передвинулись.
— Ма, что ещё нужно сделать?
Мать даже растерялась.
— Да отдыхал бы пока...
— Успею.
— Сетку нужно для цыплят натянуть...
— Митька, пошли! — скомандовал Тима, и они с сыном отправились в птичник прибивать сетку рабицу к столбикам, устраивая ограждение для подрастающих цыплят.
И вот настал наконец заветный час. Тимка ополоснулся в бане холодной водой, чтобы смыть с себя пот и пыль и отправился на берег. Митька было увязался за ним, но купюра в пятьсот рублей резко изменила планы мальчика. И он отправился с друзьями в кино.
Тима не шёл, он летел! Летел с огромным трепетом в сердце.
Ляля уже была там.
Она стояла на самом краю. На ней было лёгкое, ситцевое платье, которое просвечивало в свете солнца. Сквозь него было видно очертания фигурки Оли, не испорченной временем.
— Привет.
Она оглянулась и улыбнулась своей волшебной улыбкой.
— Привет... Я боялась, что ты не придёшь.
— Почему я должен был не прийти?
Оля повела плечом, подошла к Тиме и поцеловала его в щёку.
— Колючий.
Она прижалась лбом к его подбородку. А Тима обнял её, поднял пальцами её лицо к себе и поцеловал.
Они снова сели на бережок. Сидели в обнимку и разговаривали. Вспоминали как им было хорошо вместе. И снова не заметили как пролетел день. Оля засобиралась домой.
— Я тебя провожу?
— Тим, не стоит. Не надо, чтобы нас с тобой видели... Ты же знаешь местных кумушек, такое насочиняют!
Тима грустно улыбнулся. Да, она была права.
— Давай лучше завтра вновь увидимся? Только в городе.
— Ты же сама говоришь, что не хочешь чтобы нас вместе видели. И я тебя понимаю.
— А мы в кино встретимся. Ты купишь билет на последний ряд на седьмое место.
— Вот ты конспиратор! — засмеялся Тима, — А почему именно на седьмое?
— Это моё счастливое число.
Тимофей кивнул. Они снова обнялись на прощание, и Оля ушла. Тима снова проводил солнце и пошёл домой. Настроение было просто отличное. Он шёл и насвистывал какую-то песенку. О том, что он пойдёт завтра на это необычное свидание сомнений не было. Он вновь ощущал себя двадцатилетним мальчишкой. Как будто и не было этих десяти лет.
К реальности его вернул Митька. Едва Тима перешагнул через порог, сын тут же подскочил с расспросами:
— Пап, ты где был? Я искал тебя. Я хотел с мальчишками на рыбалку с ночевой пойти. Бабушка не отпустила. Сказала у тебя отпрашиваться. А тебя нигде не было.
— Где был, там больше нет! А лето длинное, успеешь ещё.
— Вот и я о том же. Иди, Митька, спать ложись.
Мальчик, надув губы отправился ложиться спать. Мать прикрыла дверь кухни и налетела на сына.
— Ты где ходишь? Ты это что удумал? От жены гулять? Я тебя так воспитывала? Я ведь не посмотрю, что ты лоб здоровый вымахал, отхожу вон хворостиной! Митька спрашивает, где папа, да где папа! А папа вон, в загул ушёл!
— С чего ты взяла, что я жене изменяю?
— Да у тебя всё на лице написано! Глаза вон блестят, лампочку включать не надо! И когда только успел? Или ты... вы...?
— Мамуль, я жене не изменяю! Всё. Я спать, спокойной ночи!
Тима взял яблоко со стола, с аппетитом его надкусил и отправился в комнату.
Какое-то время сон не приходил. Он проматывал в голове сегодняшнюю встречу. Какая она красивая! И её запах просто сводил с ума! В предвкушении завтрашнего свидания он заснул. Ему снова снился суд. Как он сидит, вглядываясь в лица пришедших и не находит её глаза, которые ему так нужны были в тот момент.
Потом снилась Маша. Как она чуть под пилу не попала, как она поддерживала его, когда он ждал решение об УДО. И потом успокаивала, когда он, обойдя два десятка мест, не мог найти работу, никуда не брали. И в особенности, после того как узнавали статью. Поддерживала и когда регулярно в дом приходили менты с проверками. Тима вновь проснулся с петухами, едва за окном забрезжил рассвет и долго лежал, глядя в потолок. Он чувствовал себя предателем. Но он ведь не изменял Маше? Они с Лялей просто видятся. Ничего такого... Ну да, целуются... Но и всё! Это ведь не измена? Ну да, ему хочется большего. Запах Ляли просто сводит с ума! Но...
Ляля!
Вспомнив её у Тимы вновь началось подниматься настроение. И чувство вины перед Машей ушло на второй план.
Тимофей слышал, как встала мать. Затопталась, собираясь управляться с хозяйством. И он тоже встал. Пошёл помогать. Потом вскопал матери грядку, спилил ветки на старом клёне, которые закрывали окно и переделал ещё кучу разных поручений, лишь бы время быстрее прошло. Митька вновь следовал по пятам, оказывая посильную помощь. Пока друзья за ним не зашли. Тогда он умчался с ними. А Тима немного вздохнул спокойней, не надо будет от сына избавляться.
Снова ополоснулся в бане, согрел воды в большом ковше и достал свои бритвенные принадлежности. Мать фыркнула.
— На свидание опять собираешься?
А Тима молчал. Лишь насвистывал что-то себе под нос. Привёл себя в порядок, оделся и отправился в центр. Он затылком чувствовал укоризненный взгляд матери, пока не свернул с родной улицы.
Пришёл за час до сеанса. Купил билет на седьмое место, попкорн и лимонад, и у какой-то бабульки, что стояла возле входа букетик тюльпанов.
Время тянулось бесконечно.
И вот начали пускать в зал. До сеанса пять минут, три, минута. Ляли не было. Тима начал беспокойно елозить на кресле, всматриваясь в темноту. Народу в зале мало совсем. В основном дети, которые сидели на передних рядах. И вот, когда на экране показывал уже третий рекламный ролик, рядом с Тимофеем на кресло опустилась Ляля. Он почувствовал её аромат за долго до того как увидел.
— Привет. — сказала она шёпотом.
Тима молча протянул ей букетик. Оля взяла их и понюхала, потом положила рядом с собой на свободное место. Она взяла руку Тимофея и сплела свои пальцы с его. Он повернул к ней голову. В темноте кинозала отчётливо было видно как блестят их глаза.
Практически весь сеанс они процеловались. О чём был фильм? Им было всё равно.
Из кинозала выпускали сразу на улицу. Соблюдая конспирацию, они выходили по одному. Шли на расстоянии друг от друга. Прошли они так целый квартал. Потом Оля подошла к подъезду одного из домов и поманила его пальчиком. И скрылась внутри. Тима, оглянувшись, забежал за ней.
Они поднимались по лестнице бесшумно как кошки. Пока не зашли в квартиру на четвёртом этаже.
— Чья это квартира?
— Я её сняла. Если ты не против.
Пару секунд они смотрели друг на друга, потом набросились друг на друга...
Они лежали на старом продавленном диване.
— Ляля, ты любишь своего мужа?
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто ответь.
— Нет. А ты? Ты любишь свою жену?
— Люблю... как друга, но не больше.
— Давно вы женаты?
— Чуть больше семи лет. Мы с ней в колонии познакомились.
— А сыну сколько?
— Двенадцать.
Она приподнялась на локте и посмотрела на него, но ничего не сказала и снова легла обратно ему на плечо.
— Тим, я люблю тебя. Даже такого...
— Какого такого?
— Ну во такого, какой ты сейчас. Я думала у меня всё прошло. Но увидела тебя там в торговом центре. Твои глаза... Ты очень изменился...
— Знаю. Постарел.
— Ты не постарел, а возмужал...
— А ты вот совсем не изменилась.
— Ошибаешься. Я изменилась. Я теперь другая.
— Я не вижу этого.
Ляля замолчала.
— Лялечка...
— Меня никто и никогда так не называл кроме тебя!
— Ляля, я тебя очень люблю! Ты мне ночами снилась!
— Ты мне тоже!
У Оли зазвонил телефон. Она встала, завернувшись в простыню, взяла его и вышла в коридор. Она говорила тихо, чтобы Тима не слышал, затем вернулась.
— Мне пора...
— Муж звонил?
Она кивнула.
— Скажи мне свой номер, я тебе позвоню.
Тима продиктовал цифры.
— Мы ещё увидимся?
— Я тебе позвоню.
Оля оделась, поцеловала его на прощание и выскочила за дверь.
Когда Тима вышел на улицу, было совсем темно и холодно. Ёжась, он побежал домой. Дома мать снова накинулась на него с упрёками. Но Тимофей совсем не хотелось омрачать память о сегодняшнем дне, поэтому он обнял мать и пошёл спать.
Сразу же, едва голова коснулась подушки, он уснул. Но утром, после звонка Маши, Тиму стала мучить совесть.
Не хотел, не собирался, но обманул. И снова не оставляло чувство, что он не столько Машу обманывает, как себя.
Не надо было...
Да, он был виноват. Но виноват в том, что любил. Любил без оглядки. Все эти годы любил только одну Лялю. Честно пытался полюбить Машу, не удалось, не получилось.
Тимофей твёрдо решил, поговорить с Машей, как только вернётся домой!
А пока... Пока он смаковал по кусочку вчерашний вечер. И безумно ждал звонка от Ляли.
Но она всё не звонила. Ни сегодня, ни завтра....