Начало. Глава 9
Мы встречаемся со Светой!
Каждое свидание я жду как первое. Чаще всего она меня встречает после работы. Света заходит в мою квартиру, берёт Найду, и они идут к больнице. У меня раздаётся звонок:
— Мы внизу, выходи!
И я мчусь. Найда радуется моему появлению, а я появлению Светы.
Скоро моя пятидневная неделя в больнице закончится, и мой график будет другим. Сутки через двое в роддоме. Будет время заняться своей личной жизнью. А пока моя личная жизнь, это короткие прогулки со Светой. После тридцати шести часового дежурства единственное желание лечь спать.
Мы гуляем по парку, Найда носится с языком на перевес. А я иду, держа маленькую нежную ладошку Светы в своей руке. После я провожу девушку до дома, мы целуемся возле подъезда. И так хочется, чтобы это не кончалось! Света со смущенным румянцем и горящими глазами заходит домой.
В субботу будет моё последнее дежурство в больнице. По идее моя последняя смена должна была быть в пятницу, но меня слёзно умоляли, я не смог отказать. Поэтому отоспавшись ночь, я утром иду на дежурство в ставшую уже родной больницу.
В субботу хорошо работать, начальства нет, ты сам себе начальник. Я просматриваю истории и пью кофе. Тяжёлых нет. Двое в боксе. Вот с них, пожалуй, и начну обход.
Двое, совсем ещё малыши. Оба до года. Явные признаки ОРВИ, кашель. У обоих стоит бронхит под вопросом.
У того, что постарше, да бронхит. А вот тот что помладше меня обеспокоил. И наверное это было написано у меня на лице.
— Что-то не так? Ну, доктор, не молчите! Нам вчера рентген дважды переделывали, не получался никак.
Я поднял снимок и посмотрел на просвет. Хотя мне это и не надо было, я и без снимка видел проблему. Тёмная, почти чёрная болезнь засела в лёгком. Она ещё небольшая, но она будет расти, забирая силы у ребёнка. Расти и множиться.
— Давно болеет?
— Да уже почти месяц! Нас сначала травками лечили, потом лекарства выписали, антибиотик. А ей всё хуже и хуже. Температура вот поднялась. Участковая нас сюда вчера и направила.
Мамочка говорит со слезами на глазах. И я её понимаю. Уставшая, круги под глазами от недосыпа. Ребёнок беспокойный. Незаметно его полечить у меня не получиться. Но при другой мамочке мне этого делать не хочется.
— Что с ней?
— Ещё нужно будет кое-какие анализы сдать, пока сложно сказать.
Говорю стандартную фразу, когда уже всё ясно, но не хочется пугать. Выхожу за дверь.
Пойду, обойду остальных. А там глядишь и решение придёт.
Дети из моих палат обрадовались, увидев меня.
— Доктор Слава, а правда, сто Вы уволились? Я слышал, медсёстры говорили.
— Да я сегодня последний день.
— Ой, как жалко!
И они меня обнимают. Кто куда достал. Своими маленькими ручонками. Даже слёзы навернулись.
— Ладно, всё, выздоравливайте.
Сегодня детей немного, некоторых забрали родители на выходные, поэтому мой обход быстро закончился.
Медсестры начали процедуры.
Может мне в ординаторскую позвать? Интересно, с кем я сегодня в паре? Кто во втором отделении дежурит? Там лежат хроники, и на выходные почти никого не остаётся. Поэтому чаще всего их врач тусуется у нас в ординаторской.
Только налил себе кофе и сел за стол писать карты, вошла Элеонора Аркадьевна.
— О, здравствуйте. Ну теперь то уж Вы точно не откажитесь кофе со мной попить. — сказала она томным голосом, прищуривая глаза и растягивая пуговку халата у себя на груди. При этом её зефирная грудь буквально выпрыгнула. Ей явно было тесно в рамках халата. А я снова почувствовал себя как кролик перед удавом. Эти два зефирных полушария просто притягивают взор.
У меня вновь запершило в горле и закружилась голова. Она просто поглощает мою энергию.
— Простите, Элеонора Аркадьевна, но я уже напился, пойду...поработаю.
Я вышел на улицу.
Сегодня тучи с утра. Пасмурно и прохладно. Вдыхаю свежий воздух. Зазвонил телефон.
— Привет. Как работается?
— Без тебя плохо.
Света. От её голоса у меня сразу прибавляются силы. Мы немного поболтали, я докурил свою сигарку и пошёл обратно. Пересекаться с Элеонорой ой как не хочется! Медсёстры на посту раскладывают таблетки по стаканчикам.
— Доктор Слава, хотел что-то?
— А вы уже с инъекциями закончили?
— Ну да, там кварц включили. Сейчас вон таблеточки разложим обед-ужин.
— Понятно. Не видели, Элеонора Аркадьевна ещё в ординаторской?
Девочки рассмеялись. А я стоял и не понимал ничего.
— От этой Элеоноры все мужчины у нас в больнице щемятся. Мы думали, на тебя она не действует, ты особенный, но ты тоже прячешься. Хахахаха.
Смешно им. А мне вот не очень. Значит она не только на меня так действует. Просто, я чувствую это острее. Ладно, хочет сидеть в ординаторской, пускай сидит.
— Девочки, а манипуляционная свободна?
— Да.
— А можешь мне из бокса Сизикову позвать туда? С ребёнком.
— Ну это понятно, что с ребёнком.
Убежала.
— Принеси мне, пожалуйста её историю, она в ординаторской. — прошу я вторую.
Засмеялась и пошла.
В манипуляционной холодно, окно открыто. Только окно закрыл, вошла мамочка с ребёнком.
— Ой, как здесь холодно! А что Вы будете делать, а то она только уснула, так жалко будить.
Я мотаю головой.
— Не нужно будить, пускай спит. Кладите её вон туда на кушетку и закройте дверь.
Она бережно положила девочку и пошла дверь закрывать. Я сел рядом на кушетку и занёс над девочкой руки.
— А-а-а-а-а, что Вы делаете?
Я не реагирую, мне нужно сосредоточиться. Болезнь сильная, хоть и маленькая. Мечется, пульсирует.
— Да что Вы делаете???
Женщина дёргает меня за плечо.
— Сядьте и посидите несколько минут! Я ничего плохого не делаю. Успокойтесь. Потом объясню. — говорю строго, но тихо.
Женщина вытаращила на меня глаза. В этот момент девочка закашляла и проснулась с плачем. Мамочка хотела забрать ребёнка, я остановил её рукой. Та даже отпрянула от меня. На её лице было написано непонимание и испуг.
Вновь занёс над девочкой руки и та сразу перестала кашлять и успокоилась. Она лежала, смотрела на меня и улыбалась. Её бледная кожа прямо на глазах розовела. А болезнь под моими руками потихоньку испарялась.
Видя, что ребёнку становится лучше, мама тоже успокоилась и села на стул. Не представляю, что сейчас творилось в её голове.
Черноты не стало. Но мне стало нехорошо.
— Всё, можете идти.
Мой голос дрожал, и лоб покрылся испариной.
А она не торопилась уходить.
Да уходи уже! Мне срочно нужен воздух!
— Идите, мне нужно окно открыть.
Она наконец отмерла, взяла девочку на руки и пошла на выход. В дверях оглянулась и как-то странно на меня посмотрела. Думаю, она всё поняла, ну или частично догадалась, что я делал.
Только за ней закрылась дверь, я открыл нараспашку окно и стал вдыхать холодный воздух. Не знаю с чем связано, но мне было во много раз хуже, чем когда я лечил Юлину маму. Наверное, Элеонора часть моих сил всё-таки успела высосать.
Я взял телефон и набрал Свету.
Она взяла сразу. Я слушал её голос и мне становилось лучше.
Меня пару раз вызывали в приёмное на консультацию, наша больница сегодня дежурила. Ну а в целом, всё было спокойно. В ординаторскую я зашёл только после того, как оттуда ушла Элеонора.
Только налил себе кофе, снова открылась дверь. Появилось стойкое желание забраться под стол.
— Доктор Слава, там Сизикова тебя искала.
— Что-то случилось? Ребёнку плохо?
— Нет. Говорит, наоборот, лучше стало.
— Так я ей тогда зачем нужен? В понедельник выпишут. Я всё равно их не выпишу.
— Слушай, зайди, а? Она уже раз пять подходила, ну очень настойчивая дамочка.
Я вздохнул и пошёл в бокс.
Едва вошёл, женщина кинулась ко мне чуть ли не с объятиями.
— Ой, спасибо, спасибо Вам большое! Я не знаю как Вы это сделали... И что Вы делали, я так и не поняла! Но ей лучше! Ей не просто лучше, она практически выздоровела! За это время она даже ни разу не кашлянула! Ни насморка, ничего! Спит спокойно, ест хорошо и играет!
Я подошёл к девочке, которая сидела в кроватке и с удовольствием грызла погремушку. Увидев меня, она заулыбалась. Погладил её по головке. Болезни не было.
— Скажите, что у неё было?
— Если коротко аденокарцинома.
— Что это?
— Уже не важно. С ней всё в порядке.
— Вы её... вылечили? Вы её там лечили, да? Вы когда меня коснулись... У Вас руки были... Как бы это сказать... Очень горячие....
Я лишь улыбнулся и кивнул. Ещё раз погладил девочку по голове и вышел из бокса.
— Марина, — сказал постовой медсестре, — у нас место есть свободное в палате? Сизикову нужно перевести.
— Да, есть. Чуть позже переведу.
— Спасибо.
Едва зашёл в ординаторскую, стучат. Та, вторая мамаша влетела.
— Вы ей помогли, помогите моему тоже! Вылечите! Пожалуйста!
Но тон её был не просящий, она требовала. Как будто я обязан ей был.
— С Вашим ребёнком всё в порядке. У него простое ОРВИ с признаками острого бронхита. Его в понедельник выпишут.
— Но...
— Спокойной ночи.
Я дал ей понять, что разговор окончен. Вот именно этого и боялась моя мама, об этом всегда предупреждала.
Вышел из кабинета и пошёл на улицу помусолить свои сигаретки. К вечеру погода совсем испортилась, начал моросить дождик.
Снова звонит Света.
— Привет. Ты чего не спишь? Поздно ведь уже.
— Мне показалось... Показалось, что тебе плохо.
— Мне уже лучше. Тебя услышал, стало лучше.
— Что-то случилось?
— Нет.... Не совсем... Девочку лечил, а её мама соседке рассказала...
— Всё будет хорошо!
— Я знаю.
Я говорил со Светой, представляя её глаза и улыбку, и мне становилась лучше, и настроение моё улучшилось.
Осталось всего несколько часов и я снова её увижу. Вживую.
Мне кажется... Да нет... Я уже почти уверен... Я влюбился в неё.
Её глаза, волосы, улыбка, маленькие ручки и нежный голос, теперь я без этого жить не смогу.
Вот теперь я понимаю, она моя судьба!