Филиппо Балатри русскому царю подарили. Послали с нарочным из Италии, словно канарейку в нарядной клетке. Петр Первый когда-то преподнес Козимо Медичи двух маленьких калмыков и теперь Филиппо стал ответным подарком.
«Мой покровитель решил отдать меня Нарышкину. Он велел спеть и сказал: «Если русский царь желает слышать пение итальянских кастратов, то этот малый сойдет за двоих», - будет вспоминать Балатри.
Ему не привыкать к тому, что им распоряжаются как вещью: когда-то родители решили кастрировать Филиппо, надеясь на блестящую карьеру и огромные гонорары. Блестящей карьеры не получилось, у Медичи таких, как Балатри - десятки, он без сожаления отправляет человека-диковину к московитам, в далекую, пугающую итальянцев Россию. И Филиппо собирается в дорогу: из Флоренции в Венецию, из Венеции, вместе с Петром Голицыным - в Москву.
Жизнь, она такая - философствует он в мемуарах - может начинаться снова и снова. И каждый раз ты будто рождаешься заново. В Москве жизнь совсем другая - здесь он уже не певец с ангельским голосом, хотя ему так хочется очаровать всех своей коронной «соловьиной» арией! Здесь он просто «бусурманин» и экзотический уродец.
Петр то и дело приглашает его на концерты во дворец, но чаще просто берет с собой, словно дрессированную обезьянку - на казни и строительные работы, на прогулки и вечера в Немецкой слободе. Филиппо живет у Голицыных и для Петра Голицына становится почти сыном - чудным и непутевым, но сыном. А Дарья Голицына, управляющая домом железной рукой, пускает его на женскую половину и ласково называет Филиппушкой.
Он то и дело дерется с царскими спальниками, поет, переодевается в женское платье на импровизированных маскарадах, шатается в одиночку по Москве, поет, влюбляется в Анну Монс, которую должен обучить музыке по поручению Петра, снова дерется со спальниками, снова поет и, словно монашек-миссионер, настойчиво уговаривает Дарью Голицыну принять католичество. Он отправляется с Борисом, братом Петра Голицына через астраханские степи к калмыцкому хану Аюке, чтобы петь ему часами - круг замыкается, он попадает туда, откуда вывезли калмыков, подаренных Козимо Медичи...
Но однажды и его московская жизнь подходит к концу - Петру он становится не нужен, Голицына назначают послом в Вене и Филиппо уезжает с ним. В Вене он ходит с Дарьей Голицыной по театрам и на церковную службу в собор Святого Стефана (последняя, сто тысячная попытка уговорить ее принять католичество!) и поет дуэтом с Фаустиной Бордони на именинах австрийской императрицы. А потом едет дальше, в Италию - один.
Филиппо настолько привык к суете русских городов, что когда вернулся в родную Пизу, сонную и неторопливую, решил было, что город выкосила чума. Потом он долго скучает по Голицыным и вспоминает «русские» годы своей жизни.
Историю Филиппо Балатри мы знаем с его слов: в старости, уйдя в баварский монастырь, он написал автобиографические «Vita e Viaggi» и «Frutti del Mondo» - книги, больше похожие на плутовские романы, чем на воспоминания пожилого монаха. Они начинались когда-то в Москве - Козимо Медичи велел все записывать и посылать ему отчеты - а потом превратились в рукописи-дневники, которые Филиппо вел десятилетиями. В них он то смешно, то лирично описывает все, что пережил и увидел: казни на Лобном месте и спуск на воду флота Петра, закаты в астраханской степи и зимние улицы Москвы, заваленные снегом. И если искать отправную точку истории барочной музыки и оперы в России, то это русская жизнь итальянского Филиппушки - Филиппо Балатри, кастрата Петра Великого.
#барокко #петр первый #музыка #барочная опера #история театра
Больше материалов канала:
"Весна" - пропавшая картина Питера Брейгеля
Фарфор и немцы: как предприимчивый тюрингец Гунгер обманывал императоров
"Сальера" - солонка скандального Бенвенуто Челлини, похищенная австрийским Робин Гудом
