Рассказ. Все события вымышлены
Продолжение истории “Трое и дед”
-Любить себя… Любить себя? - повторила Лера, глядя в зеркало, и усмехнулась. Ей казалось, что она мастерски владеет этим качеством. Потому что любить никого другого больше не хотелось. Вообще. Но, оказалось, что и тут она дала маху.
Лера разглядывала свое отражение, внутри нее набирал обороты снежный ком. Он скручивался в районе желудка, и надвигался к гортани. Сдавливало дыхание. Ей захотелось крикнуть, но это же так глупо – кричать в пустоту. В одиночество. Кричать – значит хотеть жить. Или выжить? А у Леры даже на это не было сил. Просто крикнуть.
-Любить себя, да уж, - Лера в последний раз глянула на перекошенное от усмешки лицо и отошла от зеркала. Она налила в чашку кипятка, растворив сублимированный кофе, варить в турке ничего не хотелось. Взяла безвкусный бутерброд с колбасой и глянцевым помидором и запихнула в рот. Снежный ком в горле никуда не делся, поэтому Лера с трудом сглотнула, залила гортань кислым кипятком с редкой пенкой и встала из-за стола. Пора было собираться на работу.
Работу свою Лера не любила. Когда-то мечтала о том, чтобы попасть в это красивое здание с окнами на речушку. Она видела себя такой деловой, с папочкой, в прямой длинной юбке и обязательно на лодочках. Черных, лаковых, с небольшим каблучком. Деловая женщина! Юбка сбылась, окна во всю стену с видом на речку – тоже. И даже лаковые туфли с папкой были на своих местах, то есть на ногах и в руках соответственно. Вот только счастья не было. Было ощущение поедания вот такого безвкусного бутерброда с картонной колбасой и глянцевым помидором. Когда все началось?
Лера сама толком не знала. Ее жизнь напоминала рутину. Когда-то она влюбилась не в того, потом вручила свое сердце с потрохами человеку, который этого совсем не заслуживал. Потом долго залечивала раны, ощущая свой перебитый псевдо любовью хребет. Потом встретила двух достойных мужчин: Тимофея, Петю. Но один ей не нравился, второму не нравилась она. И ведь так обидно: Петя в итоге влюбился в беременную от другого мужчины женщину. А ее, Леру, не разглядел совсем. Даже волосатый и некрасивый Тимофей великолепно устроил свою судьбу. И женщина у него – настоящая красавица, она ее видела. И это, пожалуй, было обиднее всего. Все устраивают свою жизнь. У всех получается. Только не у нее. У нее все летит к Чертям. И как выбраться из этой ямы она не понимала. Комок ширился в гортани, и Лера начала задыхаться от этих мыслей, которые стали привычными для ее головы. Нет, Лера не сдавалась.
Бесконечные знакомства, свидания, встречи. И вроде бы мужики-то нормальные, а ее тошнит. Тошнит уже от всего. И хочется взять чемодан, запихнуть туда какой-нибудь одежды и рвануть из дома, куда подальше.
Но работа. Дом. Цветы эти, долбанные в горшке. Привычная жизнь.
Лера зашла в свой кабинет, скинула верхнюю одежду, достала свои лодочки. Лаковые, на небольшом каблуке. И плюхнулась за стол. Впереди ее ждал очередной рабочий день ее обычной жизни.
- Лера, тебя к главному вызывают, - крикнула секретарша Любочка. Стерва редкостная. Тоже счастливая.
Лера встала, взяла документы и пошла к шефу, не ожидая ничего хорошего.
Ничего хорошего и не случилось.
-Лер, мы открываем офис. И нужна твоя помощь.
-Где? –спросила Лера, прекрасно зная, где этот офис будет находится. В жопе мира.
-Ну не строй из себя. Ты прекрасно знаешь, где. И наверняка понимаешь, почему ты. Я тебе доверяю. Я знаю, что ты справишься. Мне нужен свой человек. И для тебя – это возможности роста. Сесть в кресло начальника. Ты же хотела этого, помнишь?
Лера стояла молча. Перед ее глазами маячило долгожданное путешествие, о котором она только утром думала, поглядывая в сторону чемоданов. Вот только не в лучшую жизнь, а в жопу мира.
-Хотела. А сейчас не хочу, Вадим.
-Нет такого слова «не хочу». Есть такое слово – «надо». На кого я еще могу рассчитывать? Тем более ты же не просто идешь, ты взлетаешь. Это такой шанс для тебя!
-Ага.
-Не слышу в голосе радости и энтузиазма!
-Ага, - повторила Лера и вышла.
-Ну что, я тогда готовлю документы, - крикнул шеф ей вслед, а Лера только пожала плечами. В горле невероятно жгло, и очень хотелось позвонить маме.
Рабочий день только начинался. А настроение уже кончилось. До конца рабочего дня Лера функционировала на «морально-волевых».
Уже направляясь домой, Лера взяла телефон и пролистала список контактов. Звонить некому. Набрала привычный номер:
-Мам, я получила повышение.
-Я тебя поздравляю дорогая. Умничка моя. Ты так этого хотела!
-Мам, что-то мне совсем не радостно.
-Ну брось, поедешь, посмотришь, поработаешь. И если что – бросишь.
Так мама говорила всегда. И тогда, когда Лера не поступила в вуз, который хотела, зато поступила на экономический, о котором мечтала мама. И когда ходила на 105 свидание в поисках единственного. Хотя уже по анкете и фото понимала, что там не пахнет чем-то приятным для нее. Мама всегда говорила, что стоит только попробовать, посмотреть, примериться. А там глядишь, и привыкнешь. Или наоборот, решишь, что не твое – и сделаешь ноги. Почему-то Лера привыкла привыкать. Так было… спокойнее что ли? Синица в руках, а не журавль, которого она никогда не видела в небе.
Только один раз в жизни она отказалась от синицы, от Тимофея, который выражал к ней явный интерес и был готов на многое, чтобы завоевать ее сердце. Она сделала ноги. А сейчас жалела. Жалела об упущенных возможностях. Даже Тимофей устроил свою жизнь, а она нет. Совсем нет. И просвета не видно.
Мама продолжала что-то говорить, а Лера шла по улице и думала о том, что ей все надоело. Надоело. Невыносимо надоело.
Она всегда любила себя. Ей так казалось. Она выбирала правильные для себя вещи. Никогда не жалела на косметику или одежду. На еду. Она всегда выбирала то, что будет для нее лучше. Даже не выбрать Тимофея и Петю ей казалось лучшим решением. Она хотела любить. Женского такого счастья. Да уж.
И работа эта. Она уже почти начальник нового отделения их кампании. Уважаемый человек. И туфли у нее не с рынка, а дорогие. Итальянские. Вот только почему ей не хочется ничего? Ни туфли, ни нормального кофе. Ни есть в ресторанах или возить себя по курортам. В груди – огромная дыра, комок в горле. Нет опоры. И вроде взрослая, самостоятельная женщина, а опоры нет. Ей так хочется, чтобы нашелся хоть кто-то. Хоть кто-то, кто помог ей эту опору найти, поддержать. Единственная подруга – затраханная бытом и детьми Маша сказала ей как-то: да ты зажралась. И было и правда стыдно за мысли, что она с радостью бы поменялась с Машкой местами. Дала ей свои туфли, деньги просто за возможность жить в семье, с детьми, с мужем. Не одной. Хотя Машка тоже не выглядела счастливой. Уставшей разве что.
Лера подошла к мосту, лежащему над бурой речушкой. И посмотрела в свое отражение.
-Любить себя, да уж, - прошептала она и маленькая слеза, выкатившаяся из ее правого глаза, полетела навстречу к собственному отражению. К той, кого она точно не любила. Потому что не знала – как.
Лера расплакалась.