Продолжение
В иных обстоятельствах Алька никуда не пошла бы с сомнительным мужиком. Но сейчас она даже не подумала об этом – так велико было желание сбежать от Никаноровны и спастись.
- Я впереди двину, ты за мной. След в след иди, поняла?
- Поняла, поняла, - закивала Алька.
- Ну, добро. Двинулись.
И они пошли по болоту по мокрой нетронутой траве.
Вокруг вздувалась и вздыхала трясина. Затаившимся хищником, следила за людьми. Но мужик ступал уверенно и осторожно, выбирая самые безопасные участки. Ободряюще оглядывался на девушку – мол, не бойся, иди.
Настроение у Альки заметно улучшилось. Как же классно, что она теперь не одна! Алька почти совсем попустило. Она не обращала внимания на саднившую ногу, не сожалела об утраченном кроссовке, гнала прочь мысли о жуткой девочке-гусыни. Воодушевлённая, пробиралась за своим проводником, стараясь держаться рядом, не отставать.
Скорее бы только дойти до мельницы. И тогда можно будет позвонить маме, поговорить, успокоить её. А после короткой передышки, расспросить местных как добраться домой.
О том, что она не может сказать и слова, Алька на радостях позабыла.
Мельница проявилась довольно скоро – уже издали заметила Алька широкие лопасти диковинного деревянного сооружения. Вот только приблизиться к нему девушка не смогла – неожиданно её удержало что-то, не дало продвинуться вперёд. Как ни сталась она, как ни тянул её провожатый – всё было напрасно.
- Крепко тебя держит. – мужику явно надоело возиться с Алькой. - Ты вот что. Подожди здесь. А я хозяйку позову. Только стой смирно. Никуда не уходи!
Он побежал к мельнице, и Алька снова осталась одна. Почти сразу словно куклу-марионетку её поддёрнуло назад – будто кто-то пытался управлять ею.
- И не мечтай о побеге! – проперхал в голове голос Никаноровны. - Кольцо от себя не отпустит!
Алька одеревенела от ужаса – неужели её затянет обратно? На изнанку, к этой ужасной старухе?? И теперь, когда спасение так близко!
Сопротивляться чужой воле было практически невозможно – ноги действовали словно сами по себе. В отчаянии Алька схватилась за чахлый куст, но удержаться возле того не смогла. Неизвестно, что бы случилось дальше, если бы рядом не возникла старушонка – горбатенькая и хромая, она двигалась удивительно резво для своего возраста и вида.
- А ну стой! – ткнулась она в Альку горбатым носом. И вцепившись девушке в руку, чиркнула ногтем за спиной, словно перерезая что-то. Раздался лопающийся звук и натяжение ослабло. Но Альку всё равно не отпустило, так и продолжило тянуть назад.
- Крепкая зацепа… - пробормотала старушонка. – Огнём бы надо поработать.
Она пошерудила в кармане холщового фартука и выудила пластиковую зажигалку. Этот обыденный предмет смотрелся в её руках совершенно инородным.
- Не боись, - успокоила старушонка Альку. – Сейчас мы её подпалим. Ты только не дёргайся, замри.
Выщелкав слабый огонёк, она поколдовала над чем-то позади девушки, поводила зажигалкой на уровне поясницы, и Алька сразу почувствовала облегчение – невидимая связь с кольцом полностью оборвалась.
- Избавились от поводка! – довольно прошамкала старушонка. – Что смотришь, горемычная? Шишига и не такое умеет! Идём-ка со мной до мельнички. У меня хлеб испёкся. Клавка рыбёшек нажарила. Гераська карасиков наудил, так она расстаралась. А готовить-то не могёт, испортила весь улов. – она хихикнула и следом же вздохнула. – Распронаединственного сыночку забирает. А сама неумеха! А уж худа-а-а! Не такую невестку я для него хотела, не о такой загадывала…
Выдав эту странную информацию, она шустро посеменила обратно, увлекая Альку за собой.
***
Тем временем в Ермолаево собрались опахать деревню. К такому обряду прибегали нечасто – лишь в самых безвыходных ситуациях. Считалось, что он может отвести черное колдовство и обезопасить жителей.
Матрёша и Грапа были настроены решительно, но баба Оня не поддержала эту идею.
- Не тот это случай. Совсем не тот. – всё повторяла она. – Ничего наше опахивание не изменит. Здесь нужно искать причину. А после устранить её.
- Мы всё перебрали, Оня! Соседи волнуются. Нельзя сидеть сложа руки. Нужно что-то предпринимать
- Нужно, - согласно кивала бабка. – Но бесполезную работу я затевать не стану!
Поддерживая хозяйку, Кика с грохотом метала на стол посуду, а в подполе сердился суседко. Обстановка в домике накалялась и, если бы не дед Семён, между девчатами случилась бы серьёзная размолвка.
Дед прибежал со сплетнями – вездесущая Мура поделилась свежими новостями. На ведьмовской сходке ещё до того, как деревню отрезало от мира, довелось ей подслушать один разговор. Две бабы болтали что-то о яйце, что снёс чёрный петух.
- Такое бывает раз в сто лет! – от полученной информации бородёнка дед вздыбилась частоколом. – Если найдётся ему наседка, пиши пропало! Восстанет из скорлупок василиск!
- Ладно-то заливать, Семён, - не поверила Матрёша. – Мура и не такого наговорит.
- Может, она и болтушка, но не хуже тебя соображает в премудростях. Забыла, как помогла вам недавно? Совсем память укоротила?
- Не жужжи, дед! Ну, помню. Ну, помогла. Да только как была первой сплетницей, так ею и ходит.
- Откуда ж он взялся, такой петух? - удивилась Грапа.
- Про то не ведаю. Знаю только, что как снёс то яйцо, так и откинулся разом.
- Ну, дед, ну, сказочник… - Матрёша выразительно закатила глаза.
- Точно так, говорю! От старости он издох. Семь лет для петуха не шутки!
- Час от часу не легче! Там Никаноровна с кольцом, а здесь петух с василиском!
- Думаю, яйцо у неё. - пробормотала баба Оня. – Недооценили мы бедняжку, не достаточно хорошо сработали.
- Этого еще не хватало, - нахмурилась Грапа.
- Бедняжку? – поперхнулся негодованием дед.
- А как её ещё назвать? – Оня поправила платочек. – Такое бремя на себя взвалила. Теперь по жизни маята накроет. А уж после!..
- Зачем Никанорохе яйцо? Хочет союз составить? – Матрёша разом посерьезнела.
- Вроде того. Если они соединяться, Никаноровна сделается неуязвимой и сильной колдовкой.
- И что же мы? Получится этому помешать?
- Я, кажется, надумала. – Оня оглядела девчат и улыбнулась. – Я мотыля до Тоси выпущу. Ему заслон не преграда. Она сможет нас поддержать… если, конечно, захочет…
- Мотыля? – удивленно переспросил дед. – Что за зверь такой, Оня?
Грапа же вся разом обесцветилась, прихватившись за сердце, привалилась к стене.
- Как можно, Оня! Это огромный риск!
- Другого выхода я не вижу. Да не переживай ты так. Авось, всё сладится как задумала. Я справлюсь.
- А если нет? Ведь ты не девочка! Что, если мы тебя потеряем?? Мотылём управлять сложно!
- Глупости! Даже думать об этом не хочу! – замахала руками Матрёша. – Нет, нет и нет! Так рисковать ради Тоськи! Я категорически против!
- Да что за мотыль такой? – вознегодовал непонимающий дед. - А ну, колитесь, девки? Об чём разговор??
- О душе, Семён. О душе… - коротко ответила Грапа. Она приобняла давнюю приятельницу, заглянула в глаза. – Я против, Оня. Не стоит дело такого риска. Послушай меня, не твори непоправимое.
- Я должна. – бабка была настроена решительно. - Если василиск вылупится, если соединится со знающей - придут большие перемены. И будут они не к добу, а к худу.
- Не позволю! – Матрёша развела по сторонам руки, словно готовилась схватить невидимого мотыля. – Ты в возрасте, Оня! Если не сдюжишь? Не справишься с ним? Что тогда?
- Мы не можем тебя потерять! – вновь повторила Грапа. – Только не тебя!
- А чья душа-то? – дед вдруг смолк и вытаращился на хозяйку. - Ох, Оня! Опять маракуешь что-то? Опять опасное затеваешь?
- Маракую, Семён, - согласилась та. – Кто же, если не я.
- Да как же это… - растерялся дед. – Ты что же это удумала, соседушка?
- Всё будет хорошо, Семён. Ты иди домой, успокой свою половину. А я готовиться стану. Дело предстоит непростое.
- Оня верно говорит, - Грапа потеснила деда к выходу. – Ступай, Семён. Нам потолковать нужно. Спланировать, как всё пойдёт.
- Вы… эта! Приглядите за ней! – дед в тревоге всё оглядывался на Оню. – Обещайте, девки! Поклянитесь мне!
- Обещаем, Семён! – торжественно кивнула Матрёша. – Не мешайся только. Иди.