Глава 8.
Когда в село вошли немцы, Лукерья, Гришкина мать, сразу же спрятала троих старших сыновей в погреб.
- От греха подальше, - шепнула она им, - нам фашисты ничего не сделают, а вы рослые, хоть и подростки, но на вид взрослые. Сразу расстреляют, либо заставят служить на себя.
- А если они поселятся в нашей хате? - засомневался Гришка, - найдут, всех расстреляют...
- Не поселятся, я кое-что придумала, - хмыкнула мать.
Когда фашисты заглянули в их избу, под ноги им с визгом кинулись два чумазых поросенка и две заполошные курицы, заставив фрицев с воплями отпрыгнуть. Один из них вступил во что-то скользкое и чуть не упал. В нос сразу ударил убойный запах свинарника.
- Фу, рус швайн! - зажав нос рукой, с отвращением выкрикнул немецкий офицер и тут же пулей вылетел из избы, махнув рукой своим солдатам. Те тоже поспешно попятились, скривившись и зажав носы, и захлопнули за собой дверь.
- То-то же, паразиты, - со злорадством подумала Лукерья, - так вам и надо.
Правда, тех поросят и куриц Лукерье тут же приказали изловить и забить для "нужд великой немецкой армии".
- Матка, курку и швайн... поймать.
Но она лишь руками развела:
- А где я их найду, они того... убежали. Нету их, тю-тю...
И выразительно показала двумя пальцами, как они "убежали", махнув рукой в сторону задних дворов.
- Не верите, ищите сами, - распахнула она дверь пошире, но немцы тут же от нее шарахнулись, дружно зажав носы и замахав руками.
- Матка, закрой...
Никто даже и не успел заметить, что поросята вместе с курами тут же были опущены в подпол и прикрыты большой овчиной вместе с другой уже спрятанной ранее живностью.
- А потом их выпустим, - решила Лукерья, - все равно фашисты больше не отважатся сюда заглядывать. Уж лучше жить со свиньями, чем с фашистами. Да и есть нам что-то нужно...
Хитроумный план удался на славу. Никто и не заметил отсутствие старших ребят. Тем более село, как вымерло, люди старались даже не выглядывать со своих дворов лишний раз.
Своим штабом фашисты сделали школу и заставляли пожилых женщин ежедневно там мыть полы. Стояла жара, окна были распахнуты и фашисты в открытую, не стесняясь присутствия женщин, обсуждали свои дела. Да и кого опасаться? Этих безграмотных?
Никому и в голову не пришло, что среди этих "неотесанных старух" была учительница Мария Кондратьевна, которая знала немецкий язык. Она внимательно прислушивалась ко всему, что говорят немцы, и с удовлетворением осознавала, что с каждым днем понимает все лучше носителей языка. Но свое знание старалась не обнаруживать. И даже не подозревала, что это в скором времени спасет от гибели ее саму и почти всю их деревню.
В тот день она, как обычно, прислушивалась к немецкой речи, доносящейся из бывшей учительской. Она домывала полы в коридоре и вдруг, к своему ужасу, услышала, что немцы собираются завтра на рассвете покинуть их село для дальнейшего наступления, а дома все сжечь, пока ничего не подозревающие люди будут спать.
Услышав это, Мария Кондратьевна почувствовала, как волосы на ее голове зашевелились от ужаса, а ноги отнялись. Она так и села на мокрый пол, не в силах двигаться и схватившись за сердце. Ее напарница Лукерья тут же бросила тряпку и подскочила к ней.
- Что случилось? - прошептала она, - вам плохо? Сердце?
Мария Кондратьевна кивнула в ответ, с трудом дыша, и шепотом рассказала ей все, что услышала.
- Я знаю, что делать, - быстро прошептала сообразительная Лукерья, - надо спрятаться всем в погребах и запихнуть туда все ценное. Дома сгорят, но мы-то останемся. Потом уйдем всем селом в лес и там схоронимся. Пока лето - не пропадем, нароем землянок. Только так сможем выжить.
- А кто же всех оповестит, Луша? - держась за грудь, еле слышно прошептала учительница, - ты одна не успеешь. А я уже не ходок. Хоть бы до дому доползти.
- А ребятишки на что? - хмыкнула та в ответ, - им только дай задание, все село оббегут. Главное, чтобы все получилось, и немцы ничего не заподозрили.
Придя домой, Лукерья увидела через забор управляющуюся по хозяйству Анюту. И с сожалением покачала головой: хороша была девка. А сейчас? Последнее время девушка даже не скрывала своего уродства под платком. И Лукерья ее понимала: таким образом она спасается от домогательств фашистов. Острая жалость сдавила ее сердце. Когда-то с Таисией они уговорились поженить детей. А теперь? Главная задача всех - выжить любой ценой. Вот Анюта первая приняла удар на себя. А сколько еще жертв впереди?
Подавив нарастающий в душе страх, Лукерья окликнула девушку:
- Нюра, поди сюда, мне помощь твоя нужна...