- Федос, ты дома? – на пороге избы возникла знакомая фигура районного начальника, которого Федос называл по-свойски Михалычем.
- Нету меня, - спокойно ответил дед, не отрываясь от чаепития.
- Как этот нет, если ты сидишь передо мной? - нервно заметил гость.
- Этот не я сижу перед тобой, - заметил Федос. - Это ты стоишь передо мной.
- А я вот сейчас тоже сяду, и тогда мы с тобой поговорим! – гость уселся на стул напротив.
- Садись, - кивнул старик. – Бутылочку, что ли, принёс?
- Какую бутылочку? Ты чего? – Михалыч сердито посмотрел на Федоса. - Я ругаться с тобой пришёл. И сам знаешь почему.
- Не знаю.
- Знаешь-знаешь! Ты почему, старый, диспaнceризaцию отказываешься проходить? В вашем селе уже который день передвижной медицинский центр стоит, всех на здоровье проверяет. А ты чего ломаешься?
- Ах, ты про это? - Федос хмыкнул. - Так я же уже обследование проходил.
- Проходил? Точно?
- Ага. И мне сказали, что я абсолютно здоров. На двести процентов.
- Чего ты врешь? Таких здоровых на свете не бывает! Ты когда проходил?
- Лет тридцать назад.
- Ты чего мне тут Ваньку валяешь? – взвился начальник. - Вспомнил он, тоже. Тридцать лет назад. А мне вчера фельдшер звонила и жаловалась, что к тебе даже в дом врачи приходили, хотели давление померить и в бумажку его записать, но ты их не пустил. Ты почему так делаешь? Мы же до сих пор не можем перед районом отчитаться, что у нас обследование прошли сто процентов.
- А я специально так делаю. Чтобы вам статистику не портить.
- Какую ещё статистику?
- Такую. – Федос пожал плечами. - У меня же давление, знаешь, какое?
- Какое?
- Аномальное. Пятьсот на двести пятьдесят.
- Чего? – открыл рот Михалыч.
- Того. Это оно за мои девяносто лет накопилось. Прямо, чувствую я, как оно давит и давит. Иногда стакан в руку беру, и он в руках у меня лопается. От давления.
- Тьфу, ты балабол! – Михалыч понял, что над ним издеваются. - А я его как дурак слушаю. Ну, всё, Федос, с тобой видно по-хорошему нельзя. Если ты сейчас же в этот передвижной центр не отправишься, то я тебя...
- И чего ты меня? – хмыкнул Федос. - Уволишь? Или ещё раз на пенсию отправишь?
- Чего-нибудь придумаю. Например, без дров на зиму останешься.
- А у меня в доме газ.
- Тогда я воду тебе отключу!
- А я ветеран. Тебе по шапке за произвол дадут.
- Федос, ну пожалуйста, сходи, проверься, - вдруг по-хорошему попросил начальник. – Ну что ты упрямишься?
- Не люблю я врачей. Я же здоровый, Михалыч. Ты знаешь.
- Всё равно проверься. Вдруг чего-нибудь найдут? Тот же аппендицит.
- У меня его давно нет. Удалили.
- А вдруг он опять вырос?
- Так не бывает, - затряс головой Федос. - Михалыч, не хочу я, чтобы врачи во мне болячки искали, и на нервы действовали. Начнут выдумывать всякое, рецепты писать, направлять в санатории. Потом возись с этим.
- Но это же хорошо. Это уважение. Глядишь, и поправишься?
- От чего поправлюсь? От старости?
- А хотя бы. О! Я вспомнил! - обрадовался вдруг Михалыч. - Ты же мне как-то жаловался, что у тебя радикулит. Вот от него тебя и вылечат.
- Ты это серьёзно? – Федос, почему-то, нахмурился.
- Конечно. Тебе же он мешает жить? Да? Ну, признайся, Федос.
- Ну, признаюсь, - кивнул дед. - Мешает.
- Вот. - Михалыч радостно потер свои ладони. - Вот мы и нашли чего лечить.
- Нет, Михалыч, не нашли. Не надо его лечить. Меня радикулит спасает.
- От чего спасает? – растерялся начальник.
- От греха.
- От какого ещё греха?
- От обычного. Мужского. Я ведь только из-за этого радикулита на женщин теперь не смотрю. А так, если бы не спина, я бы ещё - ого-го!
- Да ладно врать-то. – Михалыч недоверчиво улыбнулся. – Тебе же девяносто.
- Это по бумажкам. А так я себя ощущаю не больше чем на сорок пять.
- Вот и славно. Вылечишь свой радикулит, и... Только как же твоя супруга? - Михалыч засмеялся. – Супруга-то, чай, опять ревновать тебя будет?
- Ты за мою супругу не переживай. - Федос тоже засмеялся. – Тогда тебе придётся за свою жену беспокоиться.
- Это почему? - Михалыч тут же перестал смеяться.
- Потому, - по-молодецки подмигнул ему Федос. - Придётся тебе свою Марию от меня на два замка закрывать.
- Чего? – У начальника глаза полезли на лоб.
- Ох, нравится мне твоя Мария, Михалыч. В моём она вкусе.
- Ты совсем того, Федос? – начальник сделал свирепое лицо. - Ты о чем сейчас мне сказал?
- О том, Михалыч, что лучше мой радикулит не трогать. Пусть он болит, как болел. А тебе нужно самому явиться к фельдшеру, и по-свойски сказать ей, чтобы она написала в своих бумажках, что у меня ничего не болит. А я, если что, подтвержу.
- Ты что, Федос? Это же нарушение. Ты меня на грех подбиваешь, да?
- Это разве грех? - усмехнулся Федос. - Это причуды бюрократии. А вот мой грех, если что, такой след в твоей биографии оставит... Вот такое вот у меня к тебе необычное предложение, от которого грех отказаться.
Михалыч на минутку задумался, потом недовольно посмотрел на старика.
- Ну ладно, Федос... Попробую я договориться с фельдшером, чтобы они без тебя твой организм обследовали. Но только и ты, если что... Сам знаешь...
- Знаю, знаю, – кивнул дед. - Ты не переживай, Михалыч. Твоей Марией я любоваться издали буду. Да и то, только когда мне в район приехать придётся. Но с моим радикулитом разве к вам наездишься...