Лиля торопливо укладывала продукты на кассе в сумку, готовясь тащить ее пару остановок. Можно было купить и поближе к дому, но там дороже. Она ж донесет, ничего не случится, а копейку сохранит.
***
Мама воспитывала Лилю собранной, трудолюбивой, учила экономить и делать все самой. А девочка доверчиво впитывала все, как губка. Уже в шестом классе она знала, где макароны подешевле, и что содой можно отмыть жирные тарелки, знала, как отправить посылку и повесить полку.
Пока другие девчушки осваивали мамины косметички, Лиля ездила с матерью в сады на сбор фруктов. В институте, пока подружки бегали на свидания и покупали модные блузки, Лиля училась и считала, что одних брюк на лето и одних на зиму ей достаточно.
Никогда однокурсники не видели ее с макияжем или в ярком наряде. Невзрачная, с дулькой волос на затылке, Лиля была, тем не менее, приветлива и всегда делилась то конспектами, то картошкой с соседками по общежитию.
После учебы девушка устроилась бухгалтером в небольшой производственный цех, да там и осталась.
***
Солнце нещадно пекло, а до подъезда оставалось еще метров триста. Лиля вздыхала, но не останавливалась. Авоська с картошкой в одной руке и сумка с продуктами в другой немилосердно резали пальцы и тянули присесть на лавочку. Но нельзя было.
Обливаясь потом, она проскочила мимо бабулек у подъезда и, едва осилив лестницу на второй этаж, нажала на звонок.
— Кто там? — раздалось из-за двери.
— Это я, Гена, открывай, — ответила Лиля.
При всей своей невзрачности она умудрилась выйти замуж. Гена работал на заводе, был тихим, пожалуй, еще более невзрачным, но никогда не скандалил, не пил, не курил, сносно жарил картошку и в целом Лилю устраивал.
После свадьбы молодые переехали в старую квартиру Лилиной бабушки, и Гена заикнулся о ремонте.
Только вот никак он не клеился, ремонт этот. Почему-то мужская работа ему не давалась. Хотел Гена перестелить полы — то на гвоздь ногой напорется, то палец молотком отобьет, а то и вовсе положит пол так, что без слез не взглянешь. Лиля вздыхала и сама по ночам исправляла мужнины ошибки. И так было со всем, к чему б Генка ни прикасался. Лампочки били его током, краны текли, штукатурка ложилась криво. В итоге Лиля сама за три года отремонтировала почти всю квартиру. Не идеально, но жить можно. А муж, видя, что у супруги работа идет ладно, постепенно вообще перестал ей «мешать».
читать далее👇
По тем же причинам Геннадия в итоге попросили из цеха, потому что он портил слишком много материала. Так и стал он домоседом: худо-бедно прибирался, что-то готовил, смотрел телевизор.
Первое время Лиля думала о детях, но Гена всегда уходил от этой темы. А Лиля не настаивала, у нее забот хватало. «Это дело нехитрое, - рассуждала она. - Много ума не надо. Подождет». Так дело и ждало - год, два. В итоге тема первенца и забылась в ежедневной круговерти.
— Тяжело, Лилечка? — сочувственно спрашивал Гена, глядя, как жена тащит поклажу на кухню.
— Тяжело, зато подешевле купила и на автобусе сэкономила, — отвечала Лиля.
И соседки по площадке, и коллеги на работе знали, что Лиля замужем. И всегда недоумевали, наблюдая, как она ходит домой пешком и носит огромные сумки с едой.
— Неужели помочь не может? — слышала она постоянно.
— Я лучше сама, быстрее будет, — отмахивалась Лиля.
— А зачем тогда муж-то? — следовал резонный вопрос.
— Ну… он же хороший, — отвечала она.
А делать все сама Лиля привыкла давно. Она знала, что если сама, то это надежно. А это главное. Так и прожили они лет пять. Гена к тому времени уже и картошку жарить почти перестал, а вот яму в диване пролежал будь здоров. Лиля проблем не видела. Она же справляется одна, значит все хорошо. Чего переживать?
Но все-таки некий червяк раздраженного разочарования стал медленно точить лилино мировоззрение. И особенно сильно это чувствовалось по вечерам, когда она домывала посуду, слыша Генкин храп из комнаты. Но она же делает все, как мама учила: трудится, экономит, везде сама справляется. Мама же не могла ошибаться... или могла?
***
Однажды Лиля засиделась допоздна у подруги и, понимая, что разоряться на такси у нее нет возможности и желания, осталась с ночевкой. Тем более, что была пятница. Геннадий в телефонной трубке коротким «да, Лилечка, конечно оставайся» дал понять, что он не против.
Подруга Лили, Маринка, была очень проницательна, но бульдозером не давила, а выжидала удобного момента. И когда Лиля стала ей то ли жаловаться, то ли рассуждать вслух, Маринка поняла, что дождалась.
С легкой руки подруги в гардеробе Лили появились женственные платьица, яркие блузки, пара лодочек. На полочке у зеркала поселились духи и помада. Убедить экономную Лилю потратиться у Марины не получилось, потому она просто отдала ей несколько своих нарядов.
Сперва Лиле было непривычно носить все это, но постепенно она ощутила, что это даже приятно. Только вот сумки упрямо продолжала таскать. Смотрелось это диковато.
В один из таких дней Лиле предложил помощь симпатичный мужчина. Она хотела было привычно отказаться, но осеклась. Георгий был вежливым и приятным, они разговорились по пути к лилиному подъезду. Оказалось, у него собственный магазинчик стройматериалов неподалеку. Когда он попросил номер телефона, девушка не смогла отказать.
Она и сама не заметила, как по уши влюбилась в обходительного, вежливого, но с характером мужчину. И чем больше влюблялась, тем отчетливее понимала, как много упускала в жизни.
Первое время пресловутое «я сама» по привычке вырывалось, но Георгий с улыбкой забирал у нее сумки и открывал дверь машины. Он окружил девушку заботой, доныне ею невиданной. Она понимала почему: Георгий рано лишился родителей, всего добился сам и искал родную душу.
Лиля часто упиралась, отнекивалась, даже извинялась. Ей было неудобно, неловко — так крепко сидело вложенное мамой воспитание. Но нет-нет, да девушка припоминала, что мужа или хотя бы ухажера у матери никогда не было после развода с отцом. Мать постоянно работала, экономила, трудилась в огороде и по дому.
***
— Хочу ли я, как она? — размышляла Лиля вслух, глядя на выложенное в шкафу стопками идеально отглаженное белье. — А если не хочу? Наверное, это неправильно.
— Дорогая моя, — Марина отхлебнула кофе. — Мама учила тебя делать все самой. Но главное, что ты должна сделать сама, это решить, как жить.
— Я решила. — Лиля захлопнула шкаф и с улыбкой посмотрела на подругу.
***
Через полгода Лилю было не узнать. Она уволилась с работы, похорошела. Вынесла из квартиры вначале ворох своих старых вещей, а следом и чемодан с пожитками Геннадия. Тот даже не стал возражать и молча удалился, глядя на бывшую супругу покорным взглядом.
Лиля вспомнила, что всегда мечтала быть флористом, а бухгалтерия ей давно надоела. Георгий помог избраннице открыть цветочную мастерскую, и она сама расцвела, как те розовые бутоны, что каждый день собирала в прекрасные букеты.
Через некоторое время Лиля переехала в дом к любимому, а свою квартиру привела в порядок и сдала в аренду.
На свадьбе Георгий взял с жены одно единственное обещание: что она больше не будет делать все сама.
За год Лиля будто стала другим человеком. Едва ли кто-то поверил бы, что эта стильно одетая молодая женщина с модной стрижкой и светлой улыбкой когда-то таскала авоськи с картошкой по два квартала и ползала с молотком, забивая в пол гвозди.
Автор рассказа: Вилена М.
---
Идеальная жена
Степанов Виктор пропал неделю назад. Бесследно. Приехал в родной город Максима, ознакомился с планами и задачами, нарезал свои планы и задачи, взбесил весь коллектив, закатил истерику в гостинице, переночевал в доме Максима. И пропал.
Нет, не так. Начнем все по порядку.
Максим работал в дочерней фирме крупной строительной компании. Головной офис находился в Петербурге. Оттуда постоянно на бедные головы сотрудников «дочки» сваливались менеджеры «мамы». Мол, прибыль в «дочке» - никакая, а денежные вливания – ого-го!
Ну, им-то, цацам питерским, гораздо виднее. По прибылям. Сравнили тоже ж* с пальцем. Здесь таких размахов нет. И мультимиллионеров тоже не наблюдается. И Финского залива, на берегу которого можно размещать баснословно дорогую недвижимость, простите, тоже не существует.
Максим давно подозревал, что «головные» просто отмывают деньги. Иначе присутствие филиала копании «Невская Аврора» в их болотном краю Мухосранской области, не объяснишь. Или просто лес воруют. Для чего им договоры с мутной «ООО Лесзаготинвест», владельцем которой был обыкновенный недобиток из девяностых . Потому, Максим не дергался, служил себе потихоньку на должности заместителя директора, покорно сносил выговоры от вышестоящих начальников и получал приличную по сравнению с местными зарплату.
Для очередного разгона в этот раз явился Виктор Петрович Степанов, очередной кризис-менеджер «Авроры». Он брезгливо осмотрелся в офисе, довел до слез секретаршу Катерину, кинув в ее сторону «Деревня», провел очередное совещание, велел приготовиться к ревизии и отбыл в гостиницу. Пока бухгалтерия судорожно сводила баланс, и Катя секретарша, прерывисто вздыхая, бросилась им на помощь, Степанов снова позвонил.
- Я в этом клоповнике жить не намерен! Решайте проблему, как хотите, - процедил он сквозь зубы.
Максим выматерился вслух. Извинившись перед «девочками», приступил к решению проблемы ночевки противного Степанова. Гостиниц в городе всего две, не считая неприлично дорогого мотеля у трассы. Это вообще – не вариант. Мотель дорогой, но кухня и обстановка – кошмар и ужас. Придорожная ночлежка славилась достаточно широким выбором «горничных». Тусили там дальнобои и полукриминальные личности. Отправить туда Степанова – поставить крест на личной карьере.
Потому и решил Максим пригласить Витю к себе в гости, в загородный домик, где жил с семьей последние пять лет. И жил хорошо и спокойно, пока не появился и сразу исчез этот хмыреныш питерский… Витя.
Жена Маша за два часа до приезда гостя умудрилась соорудить бомбический ужин на финскую тему, приготовить комнату для Вити, отправить детей к бабушке и привести себя в порядок. Она, правда, и так всегда в порядке, типичная «степфордская жена». В прическе волосок к волоску, макияж и наряд, фигурка и все такое – не придерешься. Но в тот вечер она выглядела потрясающе. Звезда, модель, мечта!
Витя, при въезде на участок, брезгливо кривившийся (комары, болотом пахнет), напрочь забыл о неудобствах. Он плотоядно поглядывал в сторону Маши, жадно поедая стейки из медвежатины под брусничным соусом (господи, где она раздобыла медвежатину?), то и дело, прикладываясь к морошковой настойке, и нахваливая ручки хозяйки. . .
. . . дочитать >>