Доля иностранного вооружения у ВСУ ничтожно мала. Украинские военные в основном используют оружие, которое осталось от Советского Союза. Да и основные поставки гаубиц и танков из Европы приходятся на старые виды вооружений. Об этом, а также о прогнозах по спецоперации рассказал заместитель президента Академии ракетных и артиллерийских наук, военный и общественный деятель Константин Сивков. Далее — прямая речь собеседника «360».
Поставки оружия
Говорить, что на Украину приходит иностранное вооружение, нельзя. В общей массе вооружения его количество ничтожно мало. Что такое 18 гаубиц М777 и четыре или пять гаубиц Dana 152-миллиметровых, у которых, кстати, артиллерийская часть наша, российская, сделанная на базе системы установки «Мста»?
Если у ВСУ общее количество артиллерийских систем, которое нам показывают, измеряется несколькими тысячами, из которых порядка полутора тысяч уничтожены, то понятно, что появляются иностранная техника и боеприпасы. Но основную массу вооружения ВСУ составляет то, что Украина получила в наследство от Советского Союза.
Просто несопоставимые по масштабу величины
Поставили гранатометы Nlaw, которые оказались неэффективными. Всего их передали несколько тысяч. Поставили много Javelin. Но тяжелых систем вооружений, таких как самоходные гаубицы, танки — их доля очень мала.
Даже польские танки 72 М1 и Т72 М1А на 100% — советские танки, причем в экспортной версии с гомогенной броней, намного менее стойкой, чем та, которая поставлялась на Украину. У них есть незначительные улучшения в виде более совершенных радиостанций. Не более того. Поэтому говорить, что там доминирует иностранное оружие, — неправильно.
Три котла
Наблюдая за происходящим, нам следует зафиксировать другую стратегию решения задач по разгрому украинской группировки. Классическая схема состоит в том, что ее полностью окружают, как это было под Сталинградом и Мариуполем, а потом постепенно начинают расчленять по частям.
Здесь делается по-другому. Создаются локальные окружения под Марьинкой, под Авдеевкой. Под Северодонецком сейчас замыкается кольцо. В каждом из этих окружений сравнительно небольшая группировка: три, пять, шесть, может быть, восемь тысяч человек. Ее окружают, принуждают к сдаче или уничтожают. На примере этих группировок остальным дается пример, что вам пора убираться.
Нам нужно их выбить, выдавить из этого укрепрайона, чтобы потом в поле их можно было уничтожать на маршрутах движения
Даже если часть из них доберется до какого-то города и попытается окопаться, то уничтожить их там будет легче, поскольку лучшее, что они успеют создать на момент прибытия наших войск, это легкие фортификационные сооружения полевого типа без бетонных оснований.
Фактически намечено три котла: Марьинка, Авдеевка и в районе Северодонецка, который практически замыкается. Там окружаются порядка нескольких тысяч человек. Еще один — пока свернутый — готовится под Лисичанском.
Мост через Северный Донец, который якобы уничтожен высокоточным оружием, — ни наше руководство, ни ВСУ не взяли на себя ответственность за это. Скорее всего, подорвали именно вээсушники. Причина простая.
Один мост постоянно под прицелом, возможно, уже не полевой артиллерии большой дальности, а непосредственно минометов. Поскольку если бы била артиллерия большой дальности с соответствующим снарядом, мост этот был бы уничтожен. Там действует легкое стрелковое оружие батальонного звена, судя по всему, может быть, полкового.
Один мост оставили. Логика простая. Под Северодонецком имеется укрепрайон. ВСУ надо подтолкнуть к выходу по этому единственному мосту. Ничем другим я это объяснить не могу.
Уничтожить этот мост — это выдача целеуказания. Местоположение его известно с точностью до метра
Даже если не дострелит артиллерия, то спокойно можно нанести удар одной ракетой «Искандер», после чего от этого моста ничего не останется. Но это не делается.
Надо четко понимать, что в ходе боевых действий есть множество нюансов, которыми мы, находясь в Москве, не владеем. Принимающие решения люди — квалифицированные, подготовленные офицеры, которые ведут боевые действия с использованием огромного опыта. Поэтому, в принципе, влезать в эти дела нельзя, но можно находить объяснение тем или иным поступкам.
