Когда карга скрылась из виду, Ева снова вышла во двор. Ветер пронизывал каждую петельку старого свитера. Согреться было негде, и девушка, прихватив с собой охапку дров, побрела по заснеженной деревянной дорожке к старой низенькой бане. Чтобы снять навесной замок, дрова пришлось бросить прямо на ступенях. Ева открыла дверь и заглянула в темноту. Достала из кармана телефон. Посветила по стенам. Выключатель нашелся справа. Ева щелкнула тумблером, и в парилке вспыхнул тусклый свет. В предбаннике же по-прежнему было слишком темно. «Дверь в парную придется закрыть, чтобы температура прогрелась хотя бы до комнатной», - подумала она. Осветила стену. Дверца топки выходила в предбанник. Ева принесла дрова и закинула в печь. По счастью, те были сухими. И даже без розжига быстро занялись ровным пламенем. Ева подставила огню руки. Ей так не хотелось уходить от единственного источника тепла. Но пришлось снова сделать усилие, собрав всю волю в кулак, вернуться на улицу за водой.
Когда бак был наполнен, девушка, наконец, снова присела к огню. Узкое печное окошко не позволяло согреться быстро и целиком. И Ева подставляла то руки, то лицо, то разнывшиеся от холода локти. При открытой дверце всё тепло быстро улетало в трубу. Понимая это, девушка закрыла топку. Подтащила скамью вплотную к печи и села греться. Поленья тихо потрескивали. В щелях неплотно притворенной дверцы танцевали отсветы пламени. Тени плясали по стенам. Снаружи завывал ветер. Внезапно Еве почудилось, что в парилке кто-то скребется. Она встала с нагретого места и поежилась. Холодные мурашки побежали по всему ее телу. Резко дернула дверь на себя. Свет пролился в предбанник, и наступила тишина. Даже ветер на улице стих.
«Мыши», - подумала Ева. И снова прикрыла дверь. Вернулась на скамью. Но не успела сесть, как шебуршание послышалось снова. Уже громче.
Ведьма решила не реагировать. В конце концов, в бане мышам не особенно было чем поживиться. Только отчего-то ей становилось всё больше не по себе. Странное сосущее чувство под ложечкой, какая-то нервная тревожность, словно комар в комнате: включаешь свет – нигде нет, выключаешь – снова звенит прямо над ухом. Возможно, она проигнорировала бы это чувство, но грохот и звук катящегося по полу предмета заставили ее вскочить. Ева снова дернула на себя дверь. Парная выдохнула теплый воздух ей в лицо. В углу, чуть покачиваясь на круглых боках, лежала банка. Девушка отчетливо помнила, что изначально та стояла на подоконнике крохотного окошка. И судя по восковым подтекам на стенках и дне, служила подсвечником.
Ева вошла в парную и прикрыла за собой дверь. Сидеть в предбаннике больше не имело никакого смысла. Не обращая внимания на банку, она потрогала воду. Та едва покрывала дно бачка и была чуть теплой. Ждать, пока баня протопится, не было смысла. Долго. Ева быстро скинула одежду, выбежала в предбанник, сунула ее в топку и вернулась в тепло. В печи затрещало, хлопнуло, зашумело пламя. Но слушать песни огня ни желания, ни времени не было. Ведьма быстро ополоснулась, закуталась в полотенце и встала, наклонив голову, чтобы волосы просохли у печи. Краем глаза она заметила странное движение в окошке, и резко вскинув голову, чуть не обожглась о раскаленное железо. Но вовремя поймала равновесие и подошла туда, откуда стал доноситься скрипящий звук. Почти обнаженная, она чувствовала себя беззащитной. В окне темень. Ева, стараясь подавить в себе страх, поднимающийся из живота, стала разглядывать крохотный подоконник. Что-то скребло прямо под ним. Девушка взялась за доску обеими руками и дернула на себя. Подоконник остался у нее в руках, что-то темное выпрыгнуло из открытой щели, и Ева с криком махнула доской. Быстрой тенью мелкая серая мышь скрылась под полатями.
Часто дыша, ведьма потянулась обратно, чтобы вернуть деревяшку на место. Что-то блестящее лежало в куче мусора, мха и пуха. Двумя пальцами она подхватила тонкую металлическую цепочку и подняла ее вверх. На конце болтался предмет в форме крохотной юлы. На отполированном боку были вырезаны какие-то странные символы.
- Это что? Какой-то амулет?
Юла резко качнулась, будто кто-то толкнул ее и Ева, вскрикнув во второй раз, выронила маятник. Тот громко ударился об пол.
В полнейшем недоумении девушка стояла над странной магической вещью и не решалась ее поднять. Неизвестно, сколько ещё она бы так простояла, если бы не начало сползать полотенце. Ева затянула его потуже. Звуки пламени в печи почти затихли. Она подхватила подвеску и вышла в предбанник, сразу осознав свою ошибку. Вещи остались в доме, а там не топлено. Если бы не карга, Ева, конечно, не совершила бы такой головокружительной глупости. Но делать было уже нечего. Не ночевать же в бане. И она рванула в домик. Скользкая от снега дорожка так и норовила уронить ее. В руке был зажат маятник. Едва добравшись до вещей, она натянула на себя всё, что было. А сверху накинула тот самый тулуп, сунув безделушку в карман. В овчинной шкурке дом казался не таким уж холодным. Ева растопила печь. Вскипятила чайник. Горячий напиток согревал ее, пока комната не нагрелась. Только тогда ведьма решилась вновь достать странную вещицу.
- Ты можешь отвечать на мои вопросы? – спросила она.
Маятник качнулся. Не так, как в прошлый раз, но ощутимо. Списать это на то, что Ева случайно дернула рукой сама, было невозможно.
- Ты дух?
Юла завертелась.
- Я не понимаю, - пожаловалась она. - Хорошо. Есть одна идея. Если я задам вопрос и ответ будет «да» – то крутись по часовой стрелке. Если «нет», то из стороны в сторону. Согласен?
Сначала чуть заметно, а затем всё увеличивая окружность, маятник побежал по часовой стрелке.
***
Клава обдумывала свою ситуацию и так и эдак. «Снимать» свою работу изначально она не собиралась. А потому и оговорки на этот случай не придумала. Ведьма было раскинула карты. Только и по картам выходило, что убрать крадник самостоятельно – значит, навлечь на себя беду.
- Что там у тебя? – вдруг спросила из-за спины Матрена. Клава аж подпрыгнула от неожиданности. Мать подкралась неслышно, знала в своем доме каждую скрипящую половицу.
- Мама! Зачем так пугать?
- Тебе не меня бояться надо, а того, что натворила, - проворчала та.
Отпираться было бессмысленно. Всё равно лучше Матрены во всей округе ведунью было не сыскать. А помощь требовалась.
- Мама, нужно крадник снять. С городской девчонки.
- Неужели решила кому-то доброе дело сделать? – притворно восхитилась Матрена.
- Ты же уже знаешь, мама, что я его и ставила.
Матрена вздохнула.
- Ну пойдем, непутевая.