В конце августа в сёлах начинается весьма активная подготовка к зиме. Пока не началась копка картошки, нужно заготовить дрова и сено, набрать и засолить грибов на зиму, и, если повезет, то искупаться разок-другой до наступления холодов.
...
Спина и шея от длительного сидения в одном положении затекли. Я отбросил ручку и потянулся на стуле:
«Как же мне надоело писать эти дневники в историях болезней! — С досадой подумал я и посмотрел в окно. — Лето заканчивается, а я так ни разу и не искупался, за грибами не сходил. Все работа да работа! А ещё дрова надо на зиму заготавливать»
За окном, по проселочной дороге со стороны соседнего отделения, ехал трактор с ковшом, в котором сидел человек.
«Во развлекаются мужики! — Подумал я. — Прямо аттракцион колхозный!»
Трактор приближался к больнице. Я разглядел, что человек, сидевший в ковше прижимает белую тряпку к лицу.
— Да ё-моё! — Уже вслух произнес я, направляясь к выходу. — И зачем я только в это окно посмотрел?
Трактор подъехал и аккуратно опустил ковш на землю. Из ковша вылез Сергей Иванович, мужик примерно сорока лет. Белое вафельные полотенце, намотанное на правую руку, он прижимал к правой половине лица. Во втором глазу читалась мольба: «Сделай, хоть что-нибудь, не могу я так больше!»
Одного только того, что его привезли к фельдшеру в ковше трактора и с замотанной рукой, было достаточно, чтобы предположить, что это травма, а не насморк или геморрой.
— Здравствуйте. А почему в ковше-то?
— В кабине места нет. — Ответил больной. — Это же «Кабан» за рулем!
Действительно, в кабине трактора, сгорбившись, сидел огромных размеров тракторист с красным лицом. Казалось, что он занимает весь объем квадратной кабины. Сергей Иванович махнул ему рукой. Тракторист кивнул в ответ и уехал.
— Рука или лицо? — Спросил я.
— Глаз.
"Уже хуже. Лучше бы рука или лицо. Но выбора у меня не было. Фельдшер на участке я один, а это значит, что сейчас я буду окулистом".
— Что сделал?
— «Болгарка»…
— Без щитка и очков?
— Ну…
— Э-эх. — Горестно протянул я.
Мужик опустил голову. Видимо, уже наслушался от всех подряд, какой он дебил, что болгаркой работал без щитка и очков.
— Да, блин, — начал рассказывать он, - мы на «делянке» работали. У нас проушина под прицеп отломилась. Приехали в МТМ чтоб приварить ее. Ну я решил усилить эту проушину — арматуру наварить по бокам. Начал пилить пруток «болгаркой»… Сначала даже внимания не обратил. Ну попала соринка в глаз, с кем не бывает? А она мне теперь веко царапает…
— Глаз-то видит? — Спросил я.
— Да видит он не хуже, чем всегда. Мне его открывать больно. И двигать тоже.
— Болит именно сам глаз, или веко? — Уточнил я.
— У меня сейчас вообще полбашки болит, а сначала, да, веко царапало.
Глаза у человека работают синхронно. Если одно глазное яблоко поворачивается вправо, то и второе одновременно поворачивается в ту же сторону. Поэтому, при тяжёлых травмах только одного глаза, повязку накладывают на оба глаза, с целью избежать движений глазных яблок, соответственно уменьшить риск дополнительного травмирования.
В конкретном случае, жалобы мужчины указывали на то, что инородное тело воткнулось в роговицу. Торчащий конец инородного тела травмировал веко изнутри.
— Ну заходи. — Сказал я. — Пойдем посмотрим, что там у тебя с глазом.
Конъюнктива правого глаза была значительно гиперемирована и отечна. Мужик пытался открыть глаз, но он у него тут же закрывался.
— Не могу я его открыть! — Говорил он. Пытаясь открыть глаз, он открывал рот (как представительницы прекрасного пола, когда красят ресницы).
— Сейчас, погоди. — Сказал я. — Вроде, в стационаре лидокаин есть.
К счастью больного, в процедурном кабинете оказались глазные капли 10-процентного раствора лидокаина.
— Ложись на кушетку, лицом в потолок!
Он устроился на кушетке. Я попытался закапать капли. Мужик жмурился:
— Да не могу я глаз открыть! Не могу. Он сам закрывается!
Пришлось капать во внутренний угол глаза и, чуть-чуть раздвигая веки, ждать, когда лидокаин окажет анестезию.
Через несколько минут судорожных морганий, мужик сел, открыл оба глаза и посмотрел на меня:
— Это что за капли такие волшебные? Они, что ли, мне стружку железную растворили!? — Удивленно спросил он.
— Не-е. Если б капли железо растворяли, то они бы и кушетку проплавили, на которой ты лежал, а это нельзя. Потому что она на подотчете! — Ответил я. — Ты просто сейчас не чувствуешь боли.
Мужик рассмеялся:
— Слушай доктор, ну вообще глаз-то прошёл! -Сказал он моргая.
— Не прошёл. — Обескуражил я его. — Сейчас самое интересное будет. Ложись обратно.
— Зачем? — Начал упираться мужик. — Всё же прошло!
— Ложись и смотри на свою руку, которой болгарку держал. — Сказал я, подводя его руку напротив лица. — Каким пальцем на кнопку давил?
— Этим… — Мужик оттянул большой палец.
— Вот на него и смотри.
Мужик уставился на свой палец так, как будто это палец был виноват, что его глаз пострадал.
Я же в это время изо всех сил пытался найти в его глазу эту злополучную занозу.
— Нет. Не вижу… — Расстроился я.
Глаз больного от того, что долго не мигал наполнился слезой. И тут меня осенило.
— Фонарик! Надо фонарик! — Воскликнул я несмотря на то, что было светло. — Буду по бликам искать!
Подсвечивая карманным фонариком в глаз под разными углами, мне удалось увидеть искажение отблеска на роговице, где и торчала черная металлическая заноза. Размеры ее были так ничтожно малы, что она несколько раз снова ускользала у меня из вида. Но я уже знал где она находится.
— Нашёл! — Обрадованно сказал я. — Примерно "семёрка на два часа"! Сейчас я ее пинцетом вытащу.
"Семёрка на два часа" - местоположение попадания пули в мишень, для корректировки огня. Представьте себе роговицу глаза в виде мишени и циферблата аналоговых часов одновременно, и все станет понятно где находилась заноза.
— Слушай, док. — Сказал больной. - Может не надо?
— Не надо болгаркой без защиты работать! — Ответил я. — Молчи уж. Давай каплей добавлю, а то скоро пройдет анестезия.
— Что пройдет?
— Анестезия. Обезболивание, по-твоему.
— А-а…
Достать занозу пинцетом оказалось невозможно. Кончик занозы выглядывал над поверхностью роговицы на микроскопическое расстояние и, при прикосновении пинцетом к роговице, последняя прогибалась внутрь глаза, делая извлечение занозы еще более проблематичной.
— Не зацепляется. Буду доставать иглой от шприца.
Мужик уставился на меня с испугом. Я продолжил:
— А ты мне будешь помогать. Одной рукой держать веки, чтоб глаз не закрывался, а на другую руку будешь смотреть. У тебя неплохо получается.
Когда я коснулся занозы срезом иглы, то почувствовал, как метал скоблит по металлу. Дыхание мое замерло, но заметил я что не дышу только после того, как заноза все же извлеклась из роговицы и свободно легла на ее поверхности.
— Не шевелись, — медленно выдохнул я, не отрывая взгляда от занозы, чтоб не дай Бог она не пропала из вида. — Сейчас я ее ваткой поймаю!
Поддев занозу ваткой, я вытащил ее из глаза больного.
— Готово!
Мужик сел. Проморгался, поводил глазами влево-вправо, вверх-вниз с закрытыми веками, зажмуриться. Потом открыл глаза и присмотрелся к плакату над раковиной в процедурке:
— Этапы мытья рук. — Прочитал он на плакате.
— На вот, посмотри. — Я показал мелкую занозу на ватке.
Заноза была толщиной с волосок и длиной не более половины миллиметра.
— И все что ли? — Удивился он. — Это вот эта крошка мне житья не давала?
— Ну да.
— Ну ты даешь, доктор! Это ты вот этой иглой у меня в глазу ковырялся?
Я выбросил иглу в контейнер.
— Теперь иди в аптеку, купи альбуцид, пару дней надо «покапать».
— Спасибо!
— Не за что. Щиток и очки не забывай. Техника безопасности кровью написана.
Утром следующего дня, собираясь на работу, я услышал звук работающего трактора возле двора, потом послышался какой-то грохот. Я вышел на улицу. Перед воротами лежала куча свежих дров. Сергей Иванович, сидя за рулем трактора, приветственно махнул мне рукой.
Уважаемые подписчики и читатели моих историй! Впереди еще будет много интересных рассказов из моей жизни и жизни людей, с которыми мне пришлось столкнуться, благодаря судьбе и выбранной мной профессии. Я вам это обещаю.
Берегите себя и будьте здоровы.
С уважением, фельдшер.
