Глава 6.
Анюта очнулась от жгучей боли и застонала. С трудом повернула голову, пытаясь понять, где она и что с ней. К ней сразу подошла женщина в белом халате и ласково произнесла:
- Очнулась? Вот и хорошо.
- Где я? - с трудом проговорила Аня.
- В больнице, милая, - шепнула медсестра и торопливо добавила, - под бомбежку ты попала... Война началась...
- Какая... война? - глаза девушки расширились от ужаса, но женщина этого не заметила и продолжала рассказывать:
- Немцы аэродром начали бомбить, а вы, видимо, мимо ехали на станцию. Вот и угодили...
Потолок над головой вдруг закачался и поплыл. Аня пошевелилась и громко застонала от приступа мучительной боли.
- Ой, что же я наделала, - охнула медсестра и хлопнула себя по губам, - вот язык мой, враг мой... Лежи, милая, лежи. Сейчас доктора позову.
- Подождите, - прошептала Аня, - скажите, а как я сюда попала, кто меня сюда привез?
- Парень какой-то, - охотно отозвалась медсестра, - он вас всех привез, только...
Она хотела добавить "не все выжили", но вовремя прикусила язычок.
- Ты вот только очнулась... трое суток без сознания лежала, - поспешно проговорила она, - еще родители приезжали с маленьким мальчонкой, но ты так и не очнулась. Щас доктора позову...
- Парень какой-то, родители с мальчонкой, - Аня мучительно силилась что-то вспомнить, но в голове стоял сплошной туман и не было даже намека на прояснение.
Через несколько минут над Аней склонилось внимательное лицо пожилого врача.
- Пришла в себя? - удовлетворенно кивнул он, - это хорошо...
Помнишь, как тебя зовут? Нет? Аня, Анна... Ни о чем не говорит? Ну ладно, не напрягайся пока, память еще может вернуться... Нина Григорьевна, поменяйте повязки, пожалуйста...
Женщина стала аккуратно разматывать бинты, Аня вскрикнула от острой боли и тут же изо все силы сжала зубы, чтобы больше не кричать.
- Терпи, милая, терпи, - с состраданием в голосе, сказала Нина Григорьевна, - у тебя руки-ноги более менее целы, а вот голова и лицо сильно пострадали.
Она с жалостью смотрела на эту юную девочку с обезображенным лицом: как она теперь жить будет? Кому она нужна такая? Ладно, если некрасивая была, не так обидно будет... Хотя наверное, наоборот, еще обиднее... Жаль, очень жаль девочку...
Закончив с перевязкой, медсестра вышла из палаты и сразу же наткнулась на того парня, который привез девушку. Он снова здесь. Интересно: кто он ей?
- Как она, очнулась? - спросил он.
- Да, - кивнула медсестра, - только что. Но не помнит ничего...
- Можно мне к ней?
- Лучше у доктора спроси. Семен Никанорович, - окликнула она, - вот парень, что Аню привез, к ней просится, пустить?
- Пусти, - разрешил доктор, - может быть, вспомнит что-то.
Гришка, затаив дыхание, вошел в палату, взгляд его остановился на перебинтованной голове, и только одни глаза, прекрасные глаза его Анюты, смотрели на него с нескрываемой тоской.
- Привет, - прошептал он, присаживаясь на пододвинутый ему стул.
- Привет, - услышал он ее шепот.
- Узнаешь меня?
- Нет...
- Я Гришка, твой сосед. Неужели забыла?
Она вздохнула.
- Туман какой-то в голове, - пожаловалась девушка.
Сердце Гришки вдруг радостно встрепенулось: может, она и этого городского хлюпика забыла? Значит, теперь в ее голову можно что угодно вложить, и она поверит.
- Ты моя невеста, - уверенно произнес он, - и мы любим друг друга.
Аня нахмурилась, переваривая эту информацию, но сердце никак не отреагировало. Проходящая мимо медсестра притормозила, услышав краем уха его слова.
- Ой, как здорово, Анечка, - обрадованно произнесла женщина, - какая ты счастливая, такой жених у тебя славный, ладный. Ведь он спас тебя от смерти. Ты теперь по гроб ему должна быть благодарна.
Гришка покраснел от удовольствия. Аня с трудом вытянула из-под одеяло руку и протянула ему:
- Спасибо, Гриша.
Гришкино лицо, обычно угрюмое, озарила улыбка, преобразив его до неузнаваемости. Он схватил ее руку и тут же уткнулся лицом в ее ладонь.
- Я люблю тебя, помни об этом всегда. Я люблю тебя больше жизни, - шептал он, забыв о присутствии медсестры. Хотя, может, именно она и зародила в душе Анюты веру в то, что этот увалень говорит правду, и непроизвольно помогла ему.
- Дай Бог вам счастья, ребята, - дрогнувшим голосом пожелала Нина Григорьевна, а про себя с грустью подумала:
- Лишь бы он потом не отказался от тебя, девочка, когда страшные рубцы изуродуют твое лицо. Сейчас ты хорошенькая даже в этих повязках, такие глазки чудные. Но что будет потом, одному Богу известно...
Она украдкой вздохнула, перевела свой взгляд на Гришку.
- Как же он любит ее, несчастный, - с жалостью подумала она, - дай Бог им пережить этот удар.