Призрачный трамвай. 11 часть
Побег.
Андрей напрягся и подняв палец кверху быстро проговорил:
- Парни, он уже едет, приготовиться! Главное прикоснуться к машине и мы вольёмся в струю перехода времени вместе с машиной. Быстрее!
Далее всё было стремительно, как бывает в кино. Парни уже видели приближение машины и напряглись прыжком пантеры, вкладывая в этот прыжок все свои силы. Когда они коснулись машины, чудовищный вихревый поток похожий на торнадо, уносил их вперёд с молниеносной скоростью света, а голова казалось раскалывается на тысячу мелких кусочков. Их выбрасило из временного потока так молниеносно, что парни не сразу поняли где находятся. Машины не было видно. Андрей огляделся и не увидел ни машины, ни её следов и понял, что они закрыли временную дыру через которую теперь никто не сможет проникнуть.
Временной поток выбросив парней не дал возможности проскочить через него машине и она застряла рассыпавшись на малекулы, закрывая проход. Андрей поделился своими соображениями с парнями и те обрадовались, что никогда нацистская машина не проникнет в их мир. Теперь Андрею есть чем обрадовать Семёна Альбертовича, но не это было для него сейчас главное. Он смотрел на парней у которых слёзы произвольно катились по щекам, как и у него самого и прошептал:
- Парни, мы живы слышите, мы вырвались! Давайте встретимся в выходные в Измайловском парке. Приходите с семьями, познакомимся. Как вы на это смотрите?
- Андрей замётано! Жди нас через неделю будем! У главного входа встречаемся.
Парни пожав друг другу руки и вскочив в Одиннадцатый номер трамвая, поехали по своим домам. Вид конечно у всех был не рентабельный. Андрей слышал, как Роман сказал пассажирам озирающихся на парней, что они снимались в кино и это похоже успокоило всех. Проводив взглядом трамвай, Андрей поднялся на свой этаж и открыл дверь, которая оказалась не запертой. Это его насторожило, но войдя в комнату, он увидел жену Татьяну и играющего с сыном Семёна Альбертовича. Андрей успокоился и кашлянул, давая о себе знать. Все вмиг повернулись в его сторону. Испуганные и в тоже время радостные глаза жены смотрели на него! Как же он соскучился по ним!
Сейчас, стоя под холодным душем, он вспоминал всё что с ним произошло. Андрей решил ничего не говорить жене, чтобы не растраивать, а с Семёном Альбертовичем поговорить позже. Выйдя из ванной, Андрей дал обработать жене свои раны. Глядя на них Татьяна всхлипывала и осторожно промывала, чтобы не причинить боль мужу, а Андрей ожидая когда закончатся процедуры, слегка кивнул Семёну Альбертовичу. Когда Татьяна закончила обработку ран, Андрей ласково сказал жене:
- Дорогая, я так хочу есть, что сейчас если ты меня не накормишь, то я или умру от голода, или съем тебя. Не пора ли нам всем перекусить?
Когда жена ушла на кухню, Андрей обратился к Семёну Альбертовичу:
- Меня долго не было?
- Вас голубчик не было всего лишь несколько часов, но судя по вашему виду скажу, что несколько дней.
- Вы правы, я уже потерял счёт дням. Казалось мы оттуда никогда не вернёмся. То что я там видел, это чудовищно! Я Семён Альбертович не один вышел, расскажу всё по порядку завтра. Скажу только, что проход закрыт навсегда и больше оттуда не выедет ни одна машина.
- Андрей, я очень рад этому сообщению, но мне сейчас пора уходить. Не переживайте, меня ваша жена уже накормила, так что вы отдыхайте, а денька через два я вас встречу после работы, вот тогда и поговорим. - Семён Альбертович попрощался с Татьяной и ушёл.
Через два дня после очередного дежурства, когда Андрей вышел из автомойки, его уже ожидал Семён Альбертович. Поздоровавшись с ним Андрей сел рядом с кабиной вагоновожатого и тот направил трамвай на круг. Так как на часах не было и пяти утра, пассажиров на остановке не наблюдалось. Остановив свой трамвай на кругу, Семён Альбертович выйдя из кабины сел напротив Андрея и приготовился его слушать. Андрей смотрел на Семёна Альбертовича пытаясь подобрать слова и начал говорить:
- Когда я подошёл к машине, то услышал голос приглашающий меня во внутрь и машинально сел, но в машине вообще никого за рулём не оказалось, салон был пуст. Решив, что меня разыгрывают, я хотел выйти, но как только я дернул за ручку чтобы открыть дверь, она автоматически закрылась и машина тронулась с места набирая скорость. Очнулся я уже в незнакомой местности. Кругом ощущался запах болот и травы. Стояли какие то сараи, а возле них... - Андрей замялся подбирая слова которые мог бы понять Семён Альбертович.
- А возле них солдаты в форме СС, которая в ВОВ считалась самой агрессивной и жестокой нацистской групировкой. Когда я пытался объяснить, что сел в машину случайно, меня не только вырубили ударив кулаком в лицо, но и чуть не размозжили голову офицерским сапогом, а затем потащили в сарай. Там лежали раненные военнопленные и такие же бедогали как я, невзначай севшие в машину. Ночь я провёл не смыкая глаз. Уснуть было невозможно под стоны раненных военнопленных. Кто то кричал размахивая руками, а кто то стонал не в силах пошевельнуться. Под утро пришёл офицер и приказал всем встать, а тех кто не смог этого сделать, солдаты вытаскивали из сарая за ноги и бросали в машины, как падаль. Затем нам приказали тоже залезать в машины и повезли на полигон вокруг которого были лес и болото. Офицеры и солдаты с собаками заставили нас разгружать машину и бросать ещё живых людей в глубокую яму, а потом засыпать ее. Тех кто отказывался солдаты кидали в ту же яму живыми.
Затем всем раздали хлеб с салом и приказали бежать в лес. Мы для них были дичью, а они охотниками которые вскоре пустили вслед военнопленных собак. Я сказал троим парням попавших сюда как и я на машине, чтобы они не ели, иначе заснут и разомлеют от еды и бежать у них не будет сил. Нацисты просчитали прихологию человека всё до мелочей зная, что при продолжительном голоде наевшись человек быстро засыпает. Я сказал парням, чтобы они бежали вместе со мной к болотам, где мы благополучно перебрались в более безопасное место. В своё время меня научил мой дед как и где ступать, чтобы не засосало в трясину. Собаки, которых выпустили офицеры СС, через какое то время учуяли нас и неожиданно набросились. Мы боролись с ними можно сказать голыми руками, имея только палки с которыми пробирались через болото. Мы ещё не были свободны, потому что кругом были немцы. Нам надо было искать возможность вернуться назад в наше время, а это возможно сделать только через ту машину на которой мы все приехали.
Я вспомнил ваши слова когда вы сказали, что мы с машиной на одном уровне портала, а это значит даже прикоснувшись к ней у нас будет шанс вырваться с временным потоком обратно в наш мир. Мы так и сделали и у нас получилось. Сама машина не смогла прорваться сквозь проход и её отбросило назад. Она похоже при переходе просто застряла рассыпавшись на мельчайшие частицы молекул, а нас волной подбросило вперёд и выбросило уже в наше время. Проход портала закрылся позади нас навсегда.
Семён Альбертович слушал Андрея восхищаясь его смелостью в непростых обстоятельствах. Ему было приятно, что Андрей повёл себя как настоящий мужчина, не бросив попавших как и он в беду людей, а проявил смекалку. Теперь Семён Альбертович без сомнения может гордиться своим праправнуком. Он не говорил ему об этом до сих пор, думая что Андрей и так догадается, когда посмотрит семейное древо которое для него нарисовал Семён Альбертович. Когда Андрей закончил говорить, он подал ему альбом в который вложил листок с родословием древа:
- Андрей, я хочу вас немного огорчить. Эта встреча у нас последняя, так как я не смогу больше здесь находиться. Я увидел, что вы очень хороший и смелый человек, но время ваше сумасшедшее, хотя и интересное. Берегите себя и семью. Я оставляю вам этот альбом, а в нем вся ваша родословная. Берегите его, это ваша связь с предками, а значит будущее ваших детей и внуков, которые у вас будут. Я очень рад встречи с вами и знакомству с вашей семьёй.
Когда они подъехали в перекрёстку Пятнадцатой Парковой улицы, Семён Альбертович обнял Андрея и занял своё место вагоновожатого. Трамвай тронулся сигналя на прощание семафором. Андрей стоял на перекрёстке, прижимая к себе альбом подаренный Семёном Альбертовичем и смотрел вслед уходящему трамваю до тех пор, пока тот не растворился в туманной дымке времени.
Конец.