9 мая - это не просто День победы. Это день исторической памяти, день скорби и гордости за близких и членов семьи.
В честь этого праздника, мы решили собрать как можно больше информации о нашем родном городке, хотя, мы верим, что наверняка нет такого человека, который бы даже мельком не слышал о таких обстоятельствах в родном Таганроге.
Таганрожцы узнали о войне из выступления по радио В.М. Молотова. Это было столь неожиданно, что звучало почти фантастично. Новость застала многих на работе и выбила из привычного жизненного уклада.
Можно сказать, Таганрог был одним из тех мест, где больше всего действовало организованное партизанское движение. Казалось бы - городишко совсем небольшой, где тут прятаться-скрываться? Но было бы желание и сила воли, как говорится.
44-й отряд ополчения был изначально создан из работников заводов города, однако позже туда вступали прочие желающие. Сохранился даже дневник рабочего Николая Саенко, который может быть достоин своей киноленты, настолько судьбоносные и животрепещущие события в нем описывает автор.
Дневник был не просто памятью и артефактом, но и свидетелем, а также доказательством военных преступлений нацистов тех лет. Что удивительно - несмотря на значимость тетради, личность ее автора практически полностью инкогнито, хотя и имя известно. Читатель знает о о нем лишь то, что рабочий сам был готов о себе рассказать, а это лишь скупая информация о возрасте, да рабочем классе. Других записей от этого человека не нашлось, первая была датирована 1 октября 1941 годом. Кажется, он стал вести хронологию лишь для того, чтобы не сойти не с ума и сохранить трезвый взгляд на вещи.
Скупые строки описывают начало бомбежки Таганрога. Скрытность в верхах, сумбур среди рабочих.
Позже стало все однозначнее. Но лучше бы не становилось. Немецкие войска заняли город и стали диктовать свои правила. Некоторым из местных они были даже на руку.
Безусловно, в войне как и в жизни редко бывают однозначно белые или черные тона. Как и не бывает плохих наций и народов (есть только плохие люди). Автор дневника без прикрас пишет нелицеприятные события, не давая им при этом никакой эмоциональной окраски от себя. Хотя, будем честны, она и не нужна. Геноциду всех евреев, живущих в Таганроге, хоть и посвящено всего лишь пару строк, но от этого они не перестают быть жуткими.
Много неоднозначности. Много страха. Наступил голод.
На свой страх и риск Саенко пишет про подпольную деятельность. Про то, как прятал бежавших пленных сограждан, хотя некоторые соседи вовсе никого к себе не пускали. Лишь спустя два месяца оккупации люди стали давать серьёзный отпор - впервые напали на немецкого офицера.
...Немцы перестали ходить расслабленно по городу. Начался строгий учет жильцов в домах, отдельно прописывался любой транспорт, начиная от лыж и заканчивая лошадьми. Чтобы обрубить любые средства связи, изымались не только телефоны, но даже голуби. Конечно же, партизан это не остановило.
Примечателен был эпизод с раненным военным летчиком, лежавшем в госпитале. Гестаповцы не успели до него добраться - партизаны спрятали. Конечно, тогда наказали не только руководство больницы, но даже рядовых врачей и санитарок.
Все больные уничтожались. Цыгане и евреи были расстреляны одними из первых. Николай делится страшными воспоминаниями о том, как набирали девушек в публичные дома или как многодетная мать на базаре вымаливала яйца у спекулянта. Так как керосин стоил уже 100 рублей за литр, а была лютая зима, в ход пошли заборы.
Но когда стали угонять в Германию в рабство, то плохо стало даже спекулянтам. Смертность от голода огромная, гробы делались за копейки.
Оккупация длилась 22.5 месяцев, но "немцев тут запомнят надолго", как писал автор. Особенно Петрушиную балку. Сколько жертв! Там же находили трупы подростков и совсем еще детей. Порой на младших экономили патроны и "смазывали губки" ядом. Были известны случаи, когда воспитанников детского дома отправляли на донорство крови для немецких солдат.
За эти два года отношение местных жителей к захватчикам существенно поменялось. Вначале была настороженность и надежда на иную власть, а вместо них был голод, мародерства и убийства. Наверное, слез радости при встрече войск наших освободителей было больше, чем слез горя за все это время.
Дневник обрывается внезапно. И судьба Николая Саенко неизвестна. Однако о существовании этого стойкого духом человека сомневаться не приходится, что уже подтвердили не только историки, но и военные суды. Хочется верить, что дальнейшая жизнь у него сложилась хорошо.
Если говорить не только о человеческой, но и глобальной-исторической точке зрения, то Таганрог всегда был значимым стратегическим пунктом. Здесь в огромных количествах до самого конца войны производились боеприпасы, инновационные по тем временам истребители, а количество собираемых самолетов достигало до 6 штук в день! Нет ничего удивительного в том, что во время оккупации в Таганрог было делегировано не менее 10 немецких спецслужб. Потерять Таганрог - значило потерять не только ценные ресурсы, но и выход к морю.
Захватчиков не единожды спрашивали о причинах нападения и негативного отношения к советскому народу. Ничего внятного не удавалось услышать, некоторые бросали общие фразы: "Мы просто не хотим, чтобы плохие люди (коммунисты) обижали хороших". Именно по этой причине в период оккупации многие улицы города были переименованы с советских названий на дореволюционные.
Работали кафе, театры и магазины, но в них разрешалось входить только немцам. Оккупантам разрешалось изымать имущество. После войны можно было даже встретить лавочки с подписями "только для немцев", написанные на родном языке захватчиков. Некогда культурно богатый Таганрог обеднел даже в этом плане - по средним подсчетам, из музейных фондов утеряно не менее 300 произведений искусства.
Почему-то гитлеровцы очень боялись факта нахождения и "кучкования" таганрожцев на берегу. Наказания за провинность могли быть вплоть до расстрелов. Но, как мы все помним из статьи про Богудонию, многие партизаны все равно обосновывались там. Причем, так плотно, что ходили слухи, будто немцы боялись эти территории лишний раз патрулировать.
С завидной частотой партизанами обрезались телефонные провода. Так и не найдя виновных, захватчики хотели остановить саботаж шантажом: было выбрано несколько пленных и объявлено, что в случае малейшего вредительства они будут мгновенно умерщвлены. Спустя буквально два дня после этого выступления в центре города случился взрыв невиданной силы. Горело здание немецкой комендатуры. В ходе диверсии погибло около 150 вражеских солдат.
Оккупанты были хороши в пропаганде. Но советские герои были хороши в партизанстве. Когда среди горожан для слома общего боевого духа начал распространяться слух, что Москву захватили и война почти проиграна, в ответ стала выходить газета «Вести с любимой Родины», которая не только отрицала ложные сведения, но и наставляла продолжать борьбу.
«Москва невредима. Кремлевские звезды по-прежнему горят, бросая свой огненный свет во все уголки нашей широкой и необъятной Родины»
Огромный вклад внесла врач Нина Ивановна Козубко. Для каторжных работ в Германии подыскивались исключительно здоровые юноши. Нина Ивановна, чтобы спасти молодых людей от рабства, выдавала фиктивные справки. Вместе с другими неравнодушными благородными согражданами она была расстреляна на "балке смерти".
«Милые мои, дорогие!.. Не тратьтесь на меня. Татьяна Григорьевна, будьте матерью Вовочке, любите его, учите и жалейте. Продавайте мои вещи на харчи. Сыночек, целую тебя крепко, крепко. Нина»
Однако несмотря на такое активное и успешное сопротивление, печальных эпизодов все равно было много. Семен Морозов был один из лидеров партизан и многие собрания проводились у него дома. В один из таких вечеров общего сбора их накрыла засада. В итоге присутствующих запытали до смерти, но ни своих товарищей, ни планов те не выдали. Большую группу сопротивления расстреляли в опостылевшей Петрушиной балке буквально за считанные дни до прихода освободительных войск.
В партизанство уходили целые семьи, например, семья Турубаровых. К несчастью, их постигла не менее печальная судьба: обе дочери расстреляны на "балке", а сын покончил с собой во время перестрелки.
«Дорогая мамочка, родные, близкие и друзья! Пишу к вам из-за тюремной решетки. Арестовали меня с Юрием Пазоном 28 мая, в 4 часа утра, в море, у Вареновского мыса. Третий товарищ погиб убит из пулемета. Полиция узнала, что мы с Юрием Пазоном сожгли дотла немецкий вездеход с пшеницей и автомашину. В общем, сделано немало. За это нас повесят или, в лучшем случае, расстреляют. Но гвардия погибает, а не сдается. Били и мучили. Но ничего, им же хуже будет.
Скоро на берегу Азовского моря зажгутся огни, и Красная Армия будет в Таганроге. На той стороне знают нас и помнят о нас. Крепись, мама!».
Письмо одного из схваченных партизан
Ценилась рабочая сила и красивые молодые девушки. Первых забирали в Германию, либо же заставляли работать до изнеможения на местных заводах. Взрослому по хлебным карточкам выдавалось 1 кг хлеба на неделю, ребенку до 14 лет - половина.
Петрушина балка стала не просто братской могилой, а символом смерти. При упоминании о ней у любого кровь стыла в жилах. Сюда возили на расстрелы повозки не реже трех раз в неделю...
Таганрог дольше любого другого города в Ростовской области находился в оккупации. Слаженность и организованность сопротивления были отмечены даже на федеральном уровне. Сами местные подмечали, что не столь давило чувство голода, сколь неопределенности, дезинформации и отчаяния.
Спустя 30 после ужасных событий в Таганроге воздвигли памятник военным активистам на Спартаковском переулке. Монумент, именуемый "Клятва юности", посвящен молодежи, которая посвятила свои жизни подпольной деятельности во благо своего народа и страны.
После освобождения народ также был беден и голодал, но все равно нашел в себе силы и средства помочь собрать танковую колонну. Есть свидетельства, что некоторые танки из нее дошли до самого Берлина.
#война #великая отечественная #великаяотечественнаявойна #день победы #9мая #таганрог #окупация
