Вот эта котовья особенность превращаться в монстров по ночам поражает меня больше всего. Ну, кажется, кот и кот, ничего особенного. Пощупаешь даже (в случае, конечно, если вам не откусят руку) – и не понятно, из какого места отрастают копыта. Более того, сразу с подковами! Тайна сия велика есть…
Вот, допустим, уже легли спать. Практически спим! Сын, как обычно, в танке, танк в кухне, кухня на замке. То есть совершенно естественным образом вдруг оказывается, что котиков никто, совершенно никто не видит. И самое главное – не развлекает! То есть у них полностью развязаны лапы и никакой ответственности.
Иными словами: сами виноваты. У котиков не было выбора. И скучно.
- Да что ж такое! – проснулась я от жуткого грохота в сынарнике.
- Мыши… - сквозь сон сказал супруг.
- Чего?!
- Мыши. Они бегают под стулом, а Мотя их ловит. Он же хороший кот, - не удержался и передразнил меня любящий муж.
Бредовая поначалу идея в следующий же момент обрела смысл. Конечно! Никто не ломает нам квартиру, не сносит стены, не крушит мебель. Это всё гадкие мыши! Откуда?! От вербл... от соседей, конечно.
Зёма, хрупкий ангел, вообще, наверное, забился под стол и трепещет.
- Что делает? – вдруг проснулся муж.
- Трепещет, говорю!
- Это как? – заинтересовался совсем проснувшийся супруг.
Инженеры не знают подобных глупостей. Никакой трепет им несвойственен. Ибо рука с отвёрткой должна быть твёрдой, а то прикрутишь не то и не туда и кирдык. Покажет вам рентген вместо позвоночника коленку – то-то будет весело, то-то хорошо! (с)
- Это когда мелко дрожит!
- Да ни фига он не дрожит! – вдруг вступился за Зёму его самый главный пугальщик. – Он просто прикидывается!
Похоже, Зёму рассекретили.
Тут из сынарника раздался глухой звон.
- Кто-то въехал головой в батарею, - прокомментировал муж.
Едва звон затих, раздался натуральный топот копыт. Причём топот хорошей такой полновесной лошади. Мотя, давно поднявший голову и прислушивающийся к событиям, не выдержал: рванул на звук.
- Беги-беги, - поддержал муж, - а то там без тебя всё сломают!
То есть в лошадь превращается кто-то из двух невесомых котиков, которые в обычной жизни едва дотягивают до трёх килограммов.
- Бдыщ! Трррррр….
- О, на кресле поехали! – опознала я. – Эге-гей, типа…
- Это Мотя, наверное. Он любит это… Эгегей всякий…
- Умры! Умр-р-р-ры! Мр-р-р-ры!
И звуки бензопилы.
- Стул делят?!
- Да не… Это Пуня с Зёмой подралась, слышишь же. Наверное, он опять её невовремя решил объять.
- Обнять?
- Объять! Упал на неё со стула всем телом. А она не одобряет таких проявлений нежности.
- Я б тоже не одобрил, если б ты на меня упала со стула, - согласился муж.
Я хотела слегка возмутиться, мол, не такая уж я корова, родную жену мог бы и поддержать. Но не успела. Ба-бах!
Я не сразу расшифровала звук. Кресло упало? Грамота со стены? Телевизор?! Гардина?!
- Телевизор крепко держится, я точно знаю, - успокоил меня супруг.
Насчёт гардины он не так уж уверен. Тем более несколько лет назад она уже падала. Причём два раза. После этого мне пришлось укоротить шторы: в них Мотя заворачивался. А гардины, как оказалось, не любят, когда кто-то заворачивается за их счёт. С тех пор Мотя потерял к шторам интерес, и гардины висят спокойно.
Но ведь Пуня не в курсе!
«Ба-бах! Мм-м-мя! Мрры!» - шум битвы не утихал, периодически перемежаясь с уже знакомыми ударами головой о батарею.
Вот я давно говорила, что у нас в сынарнике совсем мало места. Подраться толком негде. Чуть что – так головой в батарею.
Короче, я не выдержала, нащупала тапки, пошла выяснять. Опять же, может, ремонт придётся делать? Надо хоть масштабы оценить… Впрочем, батарея с честью выдержала испытания – ей не впервой держать удар.
При включенном свете я увидела только Пуню и Мотю. Комок пуха с небесными глазками внимательно смотрел в мою переносицу: я что-то потеряла? У меня бессонница? Мне почему-то не спится? Может, я обожралась на ночь (опять!)? Может, у меня проблемы по жизни и нечистая совесть? Ведь с чистой совестью всегда хорошо спится. Вот и Мотя подтвердит. А вы бы, женщина, чистотой совести озаботились!
Никаких копыт совершенно! Чем они грохочут?
Мотя медленно моргал и потягивался: он вообще не в курсе. Просто шёл мимо, спать. Тут свет зажёгся. Женщина, вы же дверью ошиблись! Нет, монстров не видел. Да, батарея на месте. Стул, правда, валяется, но это ни о чём не говорит, может, он сам упал. Как, как… Ехал, ехал и упал, у него же колёсики. Были бы лапки, не упал бы – вот Мотя же не упал! Откуда Мотя может знать, куда ехал стул! Вы, женщина, у стула и спросите.
Да, покрывало скомкано, ну и что? Может, этот… танкист приходил, спать собирался, а потом передумал. Нет, Мотя не комкал покрывало, он не умеет, у него лапки.
И всё вроде бы объяснимо, понятно, прозрачно. Вот только откуда взялся посреди стола толстенный англо-русский словарь?! Я точно помню, что он стоял на полке над столом.
Мотя с Пуней переглянулись, в их глазах мелькнуло что-то вроде «спалились!», но когда они оба перевели взгляд на меня, в четырёх голубых глазах плескалось всё то же безмятежное выражение: ничего не видели, понятия не имеем, оно само.
- Упал! – наконец решил Мотя и честно посмотрел на меня.
Это и без него было видно. Но как?!
- А где, собственно, Зёма? – вдруг осенило меня.
За спиной раздался шорох. Как будто кто-то на копытах пробирается по лесу через валежник.
- Зёма! Ты что тут…
- А-а-а-а! Меня тут нет! Это не я! Я не хотел! Я нечаянно! Оно само!
Короче, похоже, после того, как мой муж однажды застал Зёму на кухонных шкафах и с грацией ниндзя ссыпающимся по газовой трубе, Зёма решил выдохнуть и перестать прикидываться дементным старикашкой.
Ужас во взоре и поведение трепетной лани использует не по необходимости, а по привычке: столько лет практики коту… пардон, псу под хвост не засунешь. Да и так, в общем, всегда пригодится.
Копыт не было. Как они их маскируют, кто-нибудь в курсе?